С проблемами, которые повлекла за собой моя командировка в Академгородок, кажется, разобрались.

После всех треволнений в Городе Дракона я решил отложить полёт в Калис на другой день. У меня нет ничего срочного в столице, и, слава богам, мне уже не нужно везти члена в камуфляже обратно в Академгородок. Выпал отличный шанс взять денёчек на отдых.

Вежливый Ученик мой бывший парень, но я отнюдь не жалуюсь — я вселенную благодарю за то, что он уже бывший. В начале наших отношений пенис в юбке бывал по отношению ко мне довольно колок, но когда он заступился за меня перед мальчиком Пи, я его зауважал.

Желаю ему как следует насладиться горячими купальнями в Городе Дракона и снять усталость после долгого путешествия.

Я-то напрочь забыл искупаться и завалился спать, даже не поужинав. Магия исцеления вмиг избавит меня от физического утомления, но у меня нет средства от головы. После всех изматывающих перипетий последних дней я решил лечь спать пораньше в надежде, что хороший сон поставит мои мозги на место.

Однако едва только я окунулся в сон, как меня разбудил стук в дверь.

Резкий стук в дверь эхом разнёсся по спальне.

— Секундочку, уже иду.

Какого лешего? Моей первой мыслью было, что это привалил член в камуфляже.

Надо бы не отвечать на стук, если там пенис в юбке.

Я отпёр засов, открыл дверь и увидел неожиданную персону.

— София, что привело тебя ко мне в столь глухую ночь? — Состоялось нежданное-негаданное явление моей служанки.

Она одета в свой обычный костюм, похожий на наряд французской горничной, который, почему-то, стал её повседневной одеждой с тех пор, как она начала работать в общежитии академии, в столице. Её слабоосвещённая фигура в сочетании с откровенным нарядом образуют образ, бьющий наповал. Она стоит в мерцающем ореоле из лунного света, что струится через окна.

— Я принесла кое-что для вас, господин Танака…

— И что же ты принесла?

София разожгла во мне любопытство.

Я внимательно рассмотрел Софию и заметил, что она держит руки за спиной. У неё также дрожат плечи. Она принесла любовное письмо? Моё сердце пустилось в галоп.

— Взгляните!

Решившись наконец, София протянула мне стопку бумаг.

Письмо.

Или даже несколько писем.

С ума сойти.

— Что это за листочки?..

— Я нашла их в комнате Эстер.

— В комнате Эстер?

И охота ей лазить по злачным местам.

Разве я могу смотреть письма Эстер без её разрешения? Я не думал, не гадал, что у моей служанки есть дурные наклонности. Читать чужие письма — это вторжение в частную жизнь, а делать меня соучастником преступления — вообще ни в какие ворота.

— Да, они лежали в её комнате.

— Верни их туда, где нашла.

— Пожалуйста-пожалуйста, просто взгляните!

— Нет, не могу. Читать личные письма Эстер — вопиющая грубость.

— Знаю-знаю, но, пожалуйста, взгляните!

Да что же это такое.

София впервые глядит на меня с пронзительной мольбой в глазах.

София смотрит на меня со страстной просьбой. Она частенько потеет от волнения, но сейчас не только подмышки, но и блузка на её груди полностью намокла; даже цвет блузки изменился. Резкий запах, неподходящий для девушки, достиг моих ноздрей.

Из-за чего она так настойчива?

Она вела себя так же настойчиво в те стародавние времена, когда пыталась защитить меня во время академической конференции. Все, с кем я разговаривал, хвалили мою служанку за проявленную смелость.

Значит, она сейчас старается не для себя, а ради кого-то другого. Есть такие люди. Они не имеют сил действовать в своих интересах, но ради кого-то другого эти люди готовы броситься в пасть ко льву. О нет, я всё ещё влюблён в Софию.

— Ну, хорошо… Я посмотрю.

— Благодарю вас!

Моя служанка протянула мне стопку бумаг.

Кончики наших пальцев слегка соприкоснулись, и меня как будто током ударило. Она напомнила мне меняющуюся девушку у кассы в круглосуточном магазинчике, кто держала мою руку, когда передавала сдачу. Если девушка попадалась красивой, я влюблялся навсегда. На пару секунд моё сердце перестало биться.

Бумаги оказались в моих руках.

Я принялся их просматривать, пользуясь светом из спальни.

На листочках описывались любовные бредни Эстер, от которых та страдала, прежде чем её настигла спасительная амнезия. Эстер всегда откровенно и во всеуслышание провозглашала свои чувства ко мне, и, ознакомившись с её изъяснениями в любви, в письменном изложении, я не испытал ни капли радости, а только — щемящую вину.

Минуты проходили в тишине.

Моя служанка молча ждала, пока я сосредоточился на чтении.

Я с видом глубокой сосредоточенности углубился в изучение документов. Бумага была сильно измята, как будто сначала София нашла скомканные листочки и потом расправила их. Вероятно, это забракованные материалы из черновика книги, которую Эстер собиралась написать.

Я разбирал один листочек за другим, пока наконец не остановился на последнем.

— Ну, как они, господин Танака?..

— Я понимаю, почему ты требовала, чтобы я это прочёл, София.

— Тогда, может быть, пожалуйста, к госпоже Эстер…

— Я грубо себя повёл, когда отказывался брать у тебя эти письмена, София. Я прошу прощения. Не знаю, знаешь ли ты, но той Эстер, кто написала эти слова, уже не существует.

— Э? Это самое… Как понять?..

— Это грустная история, но Эстер потеряла память.

— Потеряла память?..

— Да, к сожалению. Много всего произошло, пока нас не было, но главное, что ты должна знать — Эстер теперь ничего не помнит ни о тебе, ни обо мне, ни о некоторых других людях, вещах и событиях. Я убеждён, что у неё сохранились какие-то неосознанные воспоминания о тебе. Она без колебаний стала пить приготовленный тобой чай, а значит — в ней до сих пор живут те особые тёплые чувства, которые она к тебе питала, до утраты памяти.

— Не может быть…

Я забыл, что София не в курсе постигшего Эстер недуга.

Я никогда ей не рассказывал, и очевидно никто другой ей не сообщил за то время, что я торчал в Академгородке.

— Я не знаю, с кем ей суждено найти своё счастье, но уверен, что — не со мной. Сейчас она может возродить свои взаимоотношения с господином Алленом, чтобы связать себя с ним узами брака и впоследствии возглавить альянс Фитц-Кларенс. Я для неё никто. Я просто старый барон с окраин, кого ей приходится терпеть, поскольку я нахожусь на короткой ноге с её отцом.

Повисло молчание.

На пятом или шестом листочке я наткнулся на ценную информацию.

Я подтвердил своё ранее сложившееся представление о том, что Эстер потаскушка; однако выяснилось, что она только анальная потаскушка.

Не знаю, как шло дело с момента потери памяти, но на время написания этого черновика Эстер всё ещё берегла свою девственную плеву. Поразительная выдержка. У неё хватило силы воли оставаться девственницей, встречаясь с таким сногсшибательным красавцем, как Аллен.

Вероятно, она тем самым просто сохраняла Аллену жизнь. Стань Ричарду известно, что она потеряла невинность с Алленом, рыцарю бы пришёл конец и Эстер не смогла никак это предотвратить.

По твёрдо сложившемуся у меня впечатлению, Ричард бы не успокоился, пока не убил Аллена по меньшей мере раз десять подряд.

Прям вижу, как Эстер посасывает большой пальчик и наблюдает за Софи с Алленом; Аллен разрабатывает вагину Софи, а Эстер с тоской думает о том, как, должно быть, приятен настоящий секс по сравнению с тем анальным огрызком, который она практикует. Представив, какие моральные страдания Эстер пришлось перенести, я даже чуть не начал её жалеть. Однако вовремя спохватился. Я не должен себя обманывать.

Реальная жизнь — крайне жестокая штука.

Не стоит напрасно волновать моё невинное сердце.

У любой девушки есть несколько мест, куда можно проникнуть, но если ты не попал в её сердце, то считай — остальное неважно.

А как только ты занял место в её сердце, початость или непочатость её ключевого отверстия — уже не имеет никакого значения. Потеря девственности неразрывно связана с юностью, когда два трепетных сердца сливаются в первой любви. Одно без другого никак не поможет мне добиться истинного отмщения за свою загубленную юность.

Вагина — это альфа и омега.

— Большое спасибо, София. Благодаря тебе Эстер раскрылась для меня по-новому.

— И всё-таки, господин Танака, насчёт госпожи Эстер…

— Не тревожься понапрасну, София. У вас с Эстер установятся такие же тёплые отношения, как и до того, как она потеряла память. Это доказывает тот факт, что ты решилась прийти ко мне, хотя очень волновалась и не знала, как я отреагирую.

Моя служанка не находила слов.

София смертельно бледная, но до мурашек прекрасная.

— Ещё раз говорю спасибо. Ты оказала мне просто неоценимую помощь.

— Э? Но а как же, это самое…

— Уже поздно, пора спать.

— Но…

Скрепя сердце, я попрощался с Софией и закрыл перед ней дверь.

Я постоял спиной к двери, прислушиваясь к эху её удаляющихся шагов. Я стоял, пока звук не стих полностью, а потом тихонько побрёл к постели.

Всё к лучшему.

Я порвал листочки неудавшейся поэмы дрянной девчонки на маленькие кусочки и побросал их в корзину для мусора.

Это сущий кошмар для всякой девушки — если её интимные мысли станут достоянием какого-то левого чувака.

***