- Если так будет продолжаться, все в этом вагоне будут ограблены! - Услышав сказанное, молодой человек встал с кровати, стиснул зубы и сказал приглушенным тоном: - Если никто не сопротивляется, значит, мы играем прямо с этими ублюдками.

Слушая его слова, дама средних лет на нижней койке закатила глаза и мягко сказала:

- Если у вас есть возможности, вы должны пойти туда и восстановить справедливость! Идите, прогоните этих ублюдков с поезда!

Нельзя сказать, что она кидала слова на ветер, но, исходя из того, что она относилась к другим как к дуракам, этого было достаточно, чтобы взгляд Е Цзянь стал холодным, как айсберг. Вдруг впереди раздался знакомы голос:

- Что вы, ребята, все еще скрываете деньги, наши жизни важнее. Разве этих жестоких головорезов, могут победить нормальные граждане, вроде нас? Они заперли и переднюю, и заднюю двери вагона, кто теперь может войти? Вызвать полицию? Это бесполезно, мы находимся в районе, окруженном горами. Как долго нам придется ждать прибытия полиции? К тому времени их уже давно не будет.

Судя по звуку, казалось, что он действовал на благо других, убеждая пассажиров послушно отдать деньги, которые они спрятали, потому что их жизнь была намного дороже. Однако из-за этого глаза Е Цзянь сузились.

- Чем раньше мы отдадим деньги, тем быстрее мы сможем избавится от этих головорезов. Намного важнее спастись. Если мы будем живы, эту сумму денег можно будет вернуть, не так ли? - Мужчина продолжил, положил свои деньги на кровать и продолжил. - Не стоит терять свою жизнь из-за денег.

- Это его голос. Он пытается убедить людей отказаться от своих денег. - Узнав, кому принадлежит голос, на лице Е Цзянь появилась легкая улыбка. - Он прав, но в то же время не прав. Мы все еще довольно далеко от следующей станции. Судя по скорости поезда в данный момент, дорога займет около 30 минут.

- Это также означает, что у головорезов есть всего около 20 минут, чтобы отобрать у всех их ценности.

Е Цзянь повернулся к молодому человеку, который хотел защитить себя от этой несправедливости. Она засмеялась и тихо сказала:

- Братишка, то, что тебе нужно сделать, очень просто. У этого дядьки под подушкой спрятан телефон. Тебе нужно только успешно его одолжить, а затем вызвать копов. Единственный способ решить эту проблему - с помощью полицейских.

Она подчеркнула слово "одолжить", намекнув молодому человеку, что он не должен вести себя по-доброму. Вместо этого он должен действовать немного более устрашающе.

Они все были очень близко друг к другу. Даже если Е Цзянь говорила тихо, женщина, естественно, могла бы слышать каждое ее слово. Все ее тело начало яростно дрожать, когда она стиснула зубы и тихо сказала:

- Не смей! Если вы, ребята, действительно осмеливаетесь это сделать, значит, вы с ними .

- Лю, береги телефон! У этой проклятой девушки черное сердце! - До следующей остановки оставалось еще 30 минут. Если бы люди впереди не пошли на сотрудничество, им было бы хорошо!

Потому что так бандиты определенно не смогли бы ограбить весь вагон! В конце концов, если приедут копы и встревожат этих головорезов, которым нужны только деньги, не окажутся ли на кону жизни всех пассажиров?

Е Цзянь быстро обдумала ответ и, похоже, догадалась о чем думала женщина . Она негромко рассмеялась, наполненная холодностью и насмешкой:

- Вы хотите оставить себе деньги и чтобы они ушли по собственной воле? Тетушка, не стройте воздушных замков.

- Вызов полиции после того, как всех ограбят, действительно нанесет тяжелейший урон. У нас не останется ни цента! - Ее слова сумели попасть паре в больное место. Директор Чен даже не останавливал ее, дав ей возможность самостоятельно уговорить попутчиков.

Услышав это, мужчина средних лет тихо сказал:

- Прикройте меня, я вызываю полицию. - Отдавая телефон в чужие руки, он не был бы так уверен!

Волнение впереди становилось все больше и больше. Бандиты знали, что их время на исходе и начали еще больше угрожать трубами пассажирам. Слова, которыми они угрожали, также стали более жестокими и жестокими, насколько это было возможно. Мало того, что дети были напуганы до такой степени, что они начали плакать, так даже несколько робких женщин начали рыдать.