Похитители усадили Ниним в карету, завязали глаза и отвезли в поместье на отшибе. Пусть девушку и заперли в комнате без окон, сама она оказалась просторной и хорошо обставленной. При этом фламийка в своё удовольствие наслаждалась горячими ванными и изысканной едой.

Что ни говори, а обходились с Ниним в плену предельно вежливо.

Особняк явно принадлежал человеку богатому и наделённому властью. И в то же время Ниним оставалось лишь теряться в догадках, кто бы это мог быть. Если бы она выглянула наружу хотя бы разок...

С одной стороны, затея сбежать, чтобы вновь оказаться в застенках, смехотворна, с другой — многое открыла бы для той, кто очутилась в незнакомом месте совсем одна.

«Интересно, как там Уэйн? — волновалась Ниним. — Переживает ли? Как враг воспользовался тем, что схватил меня?»

Раз жива, то имеет ценность — стало быть, Уэйн принял условия похитителей. Сами они родом из Ройнока или Факрицы и наверняка требовали от принца предать Агату.

К их несчастью, парень безропотно никогда не отступит — горы свернёт, но обернёт положение в свою пользу.

«Уэйн там себе места не находит, а я тут прохлаждаюсь, — решила Ниним. — Надо выбираться».

Тем не менее стража пристально следила за девушкой, да и где находится она не выяснила. Пока фламийка гадала, как быть, в дверь постучали.

— Прошу прощения, госпожа Ниним, — заглянула в комнату служанка, которую приставили к ней.

Учтивая и старательная — при иных обстоятельствах Ниним непременно бы пригласила её в слуги в Уиллиронский дворец.

— Что такое? — глянула она. — Рано же ещё для еды.

Горничная почтительно поклонилась:

— Господин прибыл и желает видеть вас.

Ниним уже несколько дней как жила в особняке и по-прежнему не встретила его хозяина. Если вспомнить похитителей и прислугу, этот человек весьма способный и окружил себя верными подданными. А лучшей возможностью узнать, что происходит, у Ниним больше не будет.

— Хорошо. Веди.

Служанка вывела фламийку из комнаты коридор. Вслед за ними шли два вооружённых стражника. Они определённо не хотели дать Ниним ускользнуть, хотя их опасения напрасны: девушка не сбежит, пока не увидит их сюзерена.

Пройдя галерею, горничная остановилась у двери.

— Мы пришли, — сказала она и постучалась: — Я привела госпожу Ниним.

Ответа не последовало. Женщина отворила дверь и пригласила Ниним. Когда же та ступила внутрь...

— А, вот оно что.

Изумление не продлилось ни секунды — наоборот: всё встало на свои места. Ниним хихикнула:

— Так «господин» это вы...

Четверной конвент проводился в Ульбетской лиге раз в десятилетие и служил собранием, на котором обсуждали все стороны жизни страны. Хотя на повестке и возникали новые темы, суть оставалось неизменной: торговые соглашения, солидарность между городами, внешнеполитические дела. Завершался Конвент голосованием за сохранение союза.

Поскольку большинство вопросов разрешалось до собрания, речь шла только о судьбе Лиги. Каждый город имел право выйти из состава государства, и по сей день им ещё никто не воспользовался.

Однако год от года Ульбет только сильнее покрывался трещинами. Все разговоры на улицах были лишь по одном:

— И что же будет на Четверном конвенте?

— Кабы знать. Ройнок и Факрица уже почти сдружились, как вдруг их дожи исчезли средь бела дня.

— Говорят, в Элте тоже творится неладное.

— Да что они могут? У северян и государя-то нет. Другое — Мальд и его парад свадеб. На восток уже тьма народу переметнулась.

— Но запад и юг, даже осиротев, столь просто не сдадутся.

Народ страшился будущего. Затаив дыхание, люди ждали, чем закончится собрание.

В этом году Четверной конвент проходил в здании совета Мальда — огромном строении, в зале которого привольно размещалась сотня человек. Впрочем, сегодня от желающих посмотреть яблоку было негде упасть.

На первом Четверном конвенте, когда основали Ульбетскую лигу, присутствовали только дожи и их ближайшие сподвижники. Значимость собрания росла, правители приглашали всё больше представителей знатных родов — в итоге города возводили целые дворцы с огромными залами.

Сегодня зрители до отказа забили зал совета, впечатлив даже Уэйна, что он невольно прошептал:

— Сколь захватывающий вид.

Принц смотрел на возбуждённую толпу с первого ряда восточной части трибун. В центре зала возвышалась небольшая площадка, на которой стояли четыре кресла — по одному для каждого дожа. Агата уже занял своё место, остальные же ещё пустовали.

— Отчего стул Элта свободен мне известно. А вот в Ройноке и Факрице, держу пари, до сих пор грызутся, — предположил Уэйн и оглядел шумные ряды обеих сторон.

Именно стараниями принца в Ульбете наступил хаос. Ниним похитили, так что теперь он не лез на рожон, впрочем, зал не унимался и без его участия.

— Прошёл слух, якобы за исчезновением господина Ореома и госпожи Льеджутты стоят Раув и Хуанс, — объяснил Камилл, сидевший рядом. — Одни запротестовали, другие решили положение использовать — вот новых государей и не избрали.

— Дворяне серьёзны как никогда, но, по мне, их потуги смехотворны. Власть в руках Агаты — дело времени, — устало прокомментировал Уэйн.

— Другие города осведомлены об этом. Вскоре они...

Камилл не договорил: двое мужчин — первый из Факрицы, второй из Ройнока — прорвались сквозь толпу и поднялись на помост.

— Сильнейшие кандидаты на сцене.

— Сейчас-то собрание и начнётся.

Уэйн и весь зал сосредоточили внимание на совете.

— Нет нужды торопиться, — заметил Агата, пока двое впопыхах занимали места.

На лице мужчины из Факрицы холодом блеснула ухмылка:

— Молчать. Вы хотя бы представляете, как сильно ваши интриги досадили Ройноку?

— Раув прав, — поддержал человек из Ройнока. — Мы ещё поговорим об этом.

Агата не скрыл усмешки:

— Что за вздорные угрозы. Не те ли досадные интриги послужили тому, что места, которые вам не по чину, нынче пустуют?

— Проклятье!.. — рассвирепел Раув.

— Вы сами же себя уличили! — вмешался Хуанс, чтобы утихомирить его. — Признаёте вину, господин Агата?!

— Признаю, — равнодушно ответил тот. — Но кто мне указ? Дож здесь один, и это я.

— Что?!

— Неужели непонятно? Дожей великой Ульбетской лиги избирают после долгих и упорных прений. Разве выйдет из кандидата приличествующий государь, если его выберут опрометью?

Раув а Хуанс с таким трудом пробились наверх, а Агата отказался их принять равными, унизил на глазах многих людей.

— И что с того?! Конвент проходит раз в десять лет. Одни намерены дирижировать?!

— По всей видимости, — и бровью не повёл Агата, несмотря на накал в воздухе. — В том, что вы по-прежнему не избрали достойного дожа, моей вины нет. Она целиком ваша.

— Брехня! — выпалил Раув. — Народ Ульбета! Вы слышали, что сказал этот человек?! Позволите ему вершить тиранию?!

Люди из Ройнока и Факрицы возмутились в один голос. Даже противники Раува и Хуанса соглашались с ними. Мальдцы стояли на стороне Агаты, но по шуму они оказались в меньшинстве.

— Признаю, нам не достало согласия своевременно выбрать правителя, — начал Хуанс. — Тем не менее Четверной конвент без представителей иных городов, помимо Мальда, бессмыслен. Я прошу вас сделать исключение.

Агата надменно фыркнул, подумал немного и ответил:

— Говорите, «исключение»? Что же, учитывая многолетний вклад Ройнока в Факрицы в общее дело, ваше предложение имеет смысл.

— Прекрасно. Наши достопочтенные предки возрадовались бы, узнай, что Конвент проходит, как и прежде, — поклонился Хаунс.

— Ах да, предки... — язвительно повторил Агата. — Раз вы упомянули их, боюсь, выбора у меня нет: я признаю вас дожами.

Раув щёлкнул языком:

— Лучше бы вам!..

— Давайте же приступим, — перебил Хуанс.

Упорству дворян стоило отдать должное при беспочвенности-то их притязаний. С другой стороны, Агата сам понимал надуманность уже собственных возражений.. Когда он отступил, Раув и Хуанс облечённо вздохнули.

Впрочем, сюрпризы только начинались.

— Я также намерен требовать признания, — торжественно раздался голос из мальдских рядов, что принадлежал мужчине возле Уэйна.

Под всеобщим внимание хозяин голоса взошёл на помост. Руав и Хуанс встретили его с опаской и замешательством:

— Кто? Ты?

— Какое ещё признание?

Агата же не проронил ни слова.

— Я Камилл Крун, сын дожа севера — Герда Круна. И здесь я заявить о праве наследования.

— Так господин это вы... — сорвалось с губ Ниним.

Камилл одарил её благодушной улыбкой:

— Вы правы. Удивлены?

— Я подозревала, что вы дёргаете за ниточки: лишь близкий к Его Высочеству и мне увидит в рабах ценных заложников. А парой слов вы перекинулись со мной на улице, чтобы выиграть время для своих людей, верно?

— Именно, — признал мужчина и глубоко поклонился: — Я искренне извиняюсь, что применил силу и похитил вас. Я был вынужден остановить Его Высочество — иначе господин Агата одержал бы верх.

— Раз так, он непричастен.

— Нет. Но также я не агент Ройнока или Факрицы, — добавил Камилл. — В действительности я сын казнённого дожа Элта.

Ниним не сдержалась и изумлённо распахнула глаза. Судя по лицу, Камилл не лгал, да и причин нет. Все мысли девушки заняло то, к чему бы он стремился на месте государя северного города.

— Жаждете отомстить Ульбетской лиге? — спросила фламийка, заранее зная ответ.

— Всем сердцем, — непринуждённо подтвердил Камилл. — Бьюсь об заклад, страна уже не раз поразила вас, и нынче вы находите её удушающей и даже зловещей, и что не осталось в ней добра.

— Не стану отрицать.

— Двадцать лет назад Ульбет представлял из себя то же самое, хотя я и был мал, чтобы осознавать положение. Мои родители попытались исправить отечество и поплатились жизнью. — Секретарь тяжело вздохнул. — Я ненавижу Лигу. Здесь принято кичиться тем безнадёжным порядком вещей, который сложился за многие года и теперь не даёт идти вперёд. До возвращения я наивно полагал, что страна сдвинулась с мёртвой точки. Глупо, не согласны?

Ниним сочувственно кивнула. Впрочем, кое-что её заставляло хмуриться: Камилл говорил о мести, но голос его оставался пуст. Он словно уже смирился с тем, что пути назад нет.

— И какое возмездие вы готовите?

— Не вдамся в детали, но заверяю: я уничтожу Ульбетскую лигу.

«Настроен не на шутку», — подумала Ниним. Если и осталась возможность остановить его, то сейчас — самое время.

— Согласна, Ульбет произвёл отнюдь не лучшее впечатление, — осторожно начала девушка. — Но тьма заразила не всех: далеко не каждый причастен к гибели ваших родителей, а дети уж тем более невинны — кара и их настигнет?

— Гм...

Внезапно Камилл задрал камзол. Ниним с опаской приготовилась отбиваться, однако мужчина остановился, лишь показав торс. От жутких шрамов на всё тело фламийка невольно отвела взгляд.

— Их мне оставили на прощание, когда я бежал из страны. — Камилл улыбнулся: — Вы правы: грехи отцов не принадлежат их детям. Разумно. Я освобожу вас, как всё закончится. Возвращайтесь на родину и расскажите. Расскажите, как неразумный народ на богом забытой земле пал от собственного невежества.

— От собственного невежества... — тихо повторила Ниним.

После разговора девушку отвели обратно в комнату, что стала ей темницей. Она хотела ответить, но от выражения лица Камилла слова не шли.

— И как всё обернётся? — задавалась вопросом Ниним.

Неизвестно, что творилось за пределами четырёх стен, и всё же фламийка чувствовала: Конвент скоро, и Камилл не применит случаем раскрыть родство с дожами Элта. Неизвестно, как именно истина погубит Ульбетскую лигу, однако от неё ещё разразится буря, которая затянет принца.

— Уэйн...

О чём он думает? Будет ли на Четверном конвенте? Наверняка подготовил очередную грязную уловку — в этом Ниним не сомневалась. Тем не менее девушку больше заботило, чтобы он был жив и здоров. Сложив ладони вместе, она молилась, хотя и знала, что ни один бог не внемлет ей.

Раув ревел с налитыми кровью глазами:

— Сын Круна? Что за чертовщина?!

— Но ведь династию буквально стёрли с лица земли! — тревожно воскликнул Хуанс.

— Есть доказательства.

Камилл достал футляр, открыл и продемонстрировал изящный чёрный кинжал с гербом Элта на рукояти. Артефакты подобные ему — почти не сыскать.

— Перед вами реликвия нашей семьи. Также у меня есть письменное заверение родителей, которое подтверждает моё происхождение.

— Так мы и поверили! — возразил Раув.

— Раув прав. Если это всё, что у тебя есть...

Четвёртый дож создаст много неудобств остальным, поэтому в их интересах — отказать Камиллу. По крайне мере, так предполагалось.

— Я признаю его притязания законными, — выступил наперекор Агата. — Камилл действительно приходится сыном Круну.

— Что вы такое несёте?!

— Дож у Элта вам тоже не на руку!

— Не на руку? — переспросил Агата, пропуская мимо ушей все аргументы. — Пустующее место государя много хуже. Без него Четверной конвент не пройдёт как должно — что бы сказали достопочтенные предки?

От гласа разума зал погрузился в тишину. Впрочем, Раув лишь сильнее раззадорился:

— Вы замышляли это с самого начала! Я не приму Камилла!

— Согласен, — подхватил Хуанс. — Обстоятельства из ряда вон, дабы приветствовать нового дожа.

— Не вы ли настаивали на исключении?

— Это другое! — прорычал Раув, не уловив иронию. — Камилл! Тебе здесь не место! Агата признаёт тебя, но не мы! Сейчас же проваливай!

Однако он лишь ступил вперёд:

— Это вам пора идти. У меня нет ни малейшего желания признавать вас дожами.

— Что?!

— Как-никак, в этом зале есть кандидаты куда достойнее.

Зрителей охватило волнение. Все понимали, о ком говорил Камилл.

— Тихо! Юнец не знает, что несёт! — попытался утихомирить толпу Раув, как вдруг что-то заметил и замер, точно призрака увидел.

Хуанс посмотрел в сторону, куда уставился подельник, и понял: отнюдь не только слова Камилла взбаламутили зал.

— Невозможно...

Два человека посреди тихих рядов элтийцев сняли капюшоны. Их узнал каждый.

— Ореом и Льеджутта?!

Дожи Ройнока и Факрицы, которые якобы сбежали, находились в зале Конвента.

— Слушайте! — обратился Ореом к смятённой толпе величественным голосом. — Я и дож Льеджутта не сбегали! Раув и Хуанс пустили слухи, порочащие наше имя, и удерживали против воли!

— Остальные уже преклонили колени. Вам не уйти от ответственности, — добавила Льеджутта.

Раува и Хуанса охватила дрожь. Истинные правители во всеуслышание обвинили их в измене: пока дожи занимались свадебной кампанией, дворяне сговорились за их спинами и пустили сплетни, будто пара сбежала.

— Один человек предположил, что господин Ореом и госпожа Льеджутта не сбегали, а были похищены, — заявил Камилл. — Я отправил своих людей на поиски, и догадка подтвердилась. Вам следовало убить их, пока оставалась возможность.

Раув и Хуанс скрежетали зубами от бессилия. В глазах зрителей они превратились уже в преступников.

— Стража, чего вы ждёте? — нарушил молчание Агата. — Нечестивые заговорщики пытались украсть почётные титулы. Уведите их.

— С-стойте! Это недоразумение!

— Не смейте! Отпустите меня!

Раув и Хуанс сопротивлялись, но охрана быстро скрутила их и вытолкала из здания. Никто даже не попытался защитить дворян. Когда же крики и пинки стихли, в зале воцарилась тишина.

Тишина же словно подчеркнула шаги Ореома и Льеджутты, которые взошли на помост.

— Мы сохраняем за собой титулы, — начал Ореом. — За помощь, какую нам оказал господин Камилл, мы принимаем его в качестве дожа Элта.

— Если есть возражения — это ваш последний шанс, — добавила Льеджутта.

Никто не проронил ни слова. Агата уже согласился, так что Камилл заручился поддержкой всех государей Ульбета — противиться оказалось бессмысленно.

Выдержав паузу, Ореом встал:

— Раз возражений нет, от имени Четверного конвента объявляю господина Камилла дожем Элта чёрного железа.

Сперва хлопки раздались со стороны элтийцев, а после весь зал зарукоплескал новому правителю. Под гром аплодисментов юный секретарь Агаты встал на место государя северного города.

— Примите мою искреннюю благодарность, что удостоили меня чести принять титул дожа, — глубоко поклонился Камилл. — А также простите за спешность и краткость. Как дож Элта, я объявляю о выходе города из состава Ульбетской лиги.

Внезапные слова буквально взорвали зал:

— Какой ещё выход из состава?! С ума сошёл?!

— Что вы такое несёте?!

— Что будет с нами?!

Крики и ор нарастали. Ульбетская лига с самого начала была союзом четырёх городов-государств — иного её жители не представляли. Они ни за что не позволят разрушить основу их мироустройства. Только элтийцы овациями поддержали решение.

Тогда Камилл следующими словами погрузил зал в ещё больший хаос:

— Дожи Ореом и Льеджутта уже дали добро.

Собравшиеся никак не ожидали, что их же представители одобрят подобное безрассудство.

— Это правда?!

— Как вы пошли на такое?!

Негодование бурным потоком обрушилось на пару, но те не обронили ни слова. Молчание тут же восприняли за согласие, и замешательство переросло в ярость.

— Это безумие!

— Верно! Немедленно откажитесь!

Четыре дожа сидели и слушали, как свирепствовала толпа.

— Север предал нас! — промелькнуло сквозь крики.

Камилл исказился от злобы.

— Смеете говорить о предательстве?! — Голос новоявленного дожа прокатился по залу, перекрывая рёв зрителей. — Когда равные нарушают клятвы — вот что такое предательство! Нас же поработили! Двадцать лет Элт грабили и унижали! Это не предательство! Это Элт говорит «с нас хватит»!

Зал вновь утонул в тишине. Никто не посмел оспорить слова мужчины, ведь он сказал правду.

— Н-но вы же окажитесь одни, — робко возразил кто-то. — Ульбет оружием покорит вас...

Камилл помрачнел ещё больше.

— Чем задуматься о собственных действиях, лишь брыкаетесь и угрожаете. Как низко. Видно, вам никогда не понять, почему Элт покидает Лигу. Сперва позаботьтесь о себе, — безжалостно отверг он доводы и продолжил: — Намерены утверждать, будто у нас нет права на выход? Скажите прямо! Скажите, что Четверной конвент и все ценности страны — пустой звук! Что традиции и устои — ничто! Во имя их защиты вы убили моих родителей! Давайте же! Скажите, что они преставились из-за иллюзий!

Голос Камилла переполняла ненависть. Впрочем, от горстки людей не ускользнула и промелькнувшая в словах мужчины толика надежды. Камилл шёл против Ульбетской лиги и вместе с тем надеялся, что кто-то остановит его, пусть это и будет стоить жизни. Он молился, дабы кто-то уничтожил Четверной конвент — символ государства. Мнимая безупречность окажется запятнана, пелена спадёт с глаз народа. Лишь тогда люди шагнут навстречу к переменам, подарят стране будущее, о котором столь мечтали родители Камилла.

Никто не выступил. Все в смятении только перешёптывались.

Камилла не тронула и тень разочарования. Он уже знал, что делать: свернуть Конвент и подписать бумаги о сецессии. С каменным сердцем мужчина приготовился выступить дальше.

— Позволите мне сказать? — вдруг поинтересовался Агата.

Камилл прожёг старика свирепым взглядом:

— Неужели передумали?

В то же время эмоции в глазах дожа отличались от его лютой ненависти к Ульбету.

— Нет, вовсе нет. Даже будь против, не встал бы у вас на пути.

— Тогда что? — надавил Камилл.

Агата глубоко вздохнул:

— Я складываю с себя полномочия дожа Мальда белой ивы.

Слова прозвучали не в пример простые, однако и Камилл, и зал не сразу их осмыслили.

— Вы ведь это не всерьёз?! — испуганно спросил наконец мужчина.

— Сверх того, — невозмутимо продолжил Агата, — Я выдвигаю на титул преемника.

Среди мальдских рядов поднялась один человек. Когда же все увидели, кто это, поражённо раскрыли рты.

— Следующим дожем востока станет Уэйн Салема Арбалест, — объявил Агата.

Лицо принца Натры озарила ухмылка.

Новость прозвучала подобно грому среди ясного неба. В кромешной тишине Уэйн неторопливо вышел в центр зала и взошёл на помост, пока многие силились поверить собственным ушам и глазам.

— Это вздор! — выкрикнул Камилл за всех зрителей. — Почему принц Уэйн?! У него даже нет права на титул!

Дожами становились лишь выходцы из династий, что с самого рождения страны возглавляли города. Агата принадлежал таковой, а Уэйн ему даже дальним родственником не приходился.

— Я его усыновил, — в очередной раз огорошил Агата собравшихся.

Бездетные пары брали на попечение сирот, аристократы открыто принимали в семьи детей из других знатных домов, дабы род не прерывался. Только...

— Усыновили принца чужой страны? Вы в своём уме?! Это невозмож!..

— Возможно. В Ульбете нет законов, что этому препятствуют, — глазом не моргнул старик.

Камилл не нашёлся с ответом. В истории Лиги ещё не усыновляли представителей правящей фамилии другого государства — никому и в голову не приходило принять закон, который бы запрещал подобное.

— Н-натра не пойдёт на такое...

— А вы смешны, дож Камилл, — расхохотался Уэйн. — Я принц. Я устанавливаю правила.

Все сходились на том, что перед глазами разворачивался фарс, но не могли возразить: Уэйн — наследник короны и, в сущности, правитель Натры.

Камилл в отчаянии повернулся к Ореому и Льеджутте:

— Вас это устраивает?!

С одной стороны, Камилл спас их и договорился, что они изберут его дожем и согласятся на выход Элта из состава Лиги. С другой — Уэйн разрушил жизнь пары. Они обязаны не допустить его ко власти в стране.

— Я принимаю принца Уэйна как дожа Мальда белой ивы.

— Я тоже принимаю принца Уэйна в качестве дожа.

Камилл вскочил со стула:

— Что?! Вы согласны?! Почему?!

«Что у них в голове?! Как можно дать титул принцу?!» — негодовал он.

Ореом тяжело покачал головой:

— Всего лишь деловой подход.

— Поверить не могу: всё обернулось так, как он и сказал, — добавила Льеджутта.

— Деловой подход? — оторопело повторил Камилл. И вот сквозь лихорадочные мысли проступила ясная картина. — Быть того не может... — новоявленный дож Элта уставился на Уэйна: — Вы нашли их первыми?!

Незадолго до Четверного конвента Уэйн, Ореом и Льеджутта встретились в некоем запустелом доме.

— Судьба-мастерица не перестаёт удивлять, что свела нас вновь при столь дивном стечении обстоятельств, — ухмыльнулся принц, разведя руками.

— Как вы нашли нас? — поинтересовался Ореом.

Раув и Хуанс вероломно кинули обоих в темницу, но таинственные люди вызволили их и в мгновение ока доставили в Мальд.

— Стараниями Агаты. У старого пройдохи припрятано немало тузов в рукаве, о которых даже ближайший сподвижник не подозревает: подробнейшие карты городов со всеми лазейками и катакомбами, целая тайная армия... Голова кругом, — с восхищением объяснил Уэйн.

— Что вы с нами сделаете? — прямо спросила Льеджутта.

— На ближайшим Конвенте я намерен стать дожом Мальда, а от вас требуется меня признать.

— Дожем? — моргнула девушка.

— Понятия не имею, что вы задумали, — растерянно заговорил Ореом, — но в силу правил титул дожа вам заказан.

— Я что-нибудь придумаю. Просто одобрите мою кандидатуру, когда соблюду условия.

Дожи переглянулись и кивнули.

— Идёт. Лишь бы мы выбрались отсюда.

— И ещё кое-что.

Льеджутта вперила в него взгляд:

— У вас хороший аппетит.

— Я спас двоих — по одной просьбе на каждого.

— Хорошо. Говорите.

— Сделаем вид, что именно Камилл спас вас.

Парень с девушкой ничего не поняли и нахмурились. Тогда Уэйн поспешил объясниться:

— Секретарь дожа Агаты тоже весь в поисках. Я запру вас в надёжном месте, а вы сделайте вид, что нашей встречи не было. Далее я подкину Камиллу пару подсказок, он вас найдёт и почти наверняка повторит мою первую просьбу. Делайте, что скажет.

— Я-я не понимаю... — сдалась Льеджутта.

Ореом тоже терялся в догадках:

— Намерены провести Камилла? Но почему столь окольными путями?

— Всё просто, — улыбнулся принц. — Он поднял руку на моё сердце.

— Тут и думать нечего. Я — наследный принц Натры — вошёл в круг семьи, правящей Мальдом. Вот и всё, — беззаботно подытожил Уэйн.

Пусть это и было смерти подобно, но сейчас все мысли Камилла занимал другой вопрос.

«Ты обставил меня! — негодовал мужчина. — Агата избрал тебя в преемники! Ты встретился с Ореомом и Льеджуттой, а я даже не подозревал!»

Дожи скрыли от Камилла, что уже сговорились с Уэйном, — явно нацелены помешать его планам. Дабы погубить Ульбетскую лигу, Камиллу должно остановить Уэйна.

— Мальдийцы! — обратился он к жителям восточного города. Иного не осталось — только поднять население против собственного государя. — И вы согласны на такое?! Он ведь принц чужой страны! Вас устраивает самовольство дожа Агаты?! Разве это в ваших интересах?!

Предшественник разительно повышал шансы кандидата стать дожем, когда назначал его преемником, и вместе с тем не давал гарантий, поскольку нового правителя зачастую определяли в кулуарах. К тому же у Агаты было много родственников. До недавнего времени Мальд находился в упадке, и тем не менее жаждущих заполучить власть над городом это не убавляло. Камиллу нужно лишь подстегнуть их...

Тут уже Уэйн повернулся к толпе:

— Заткнитесь и смотрите. Я приведу вас к виктории.

Мороз пробежал по спине Камилла. Мужчина думал, что осознает могущество принца. Уэйн всегда выглядел непринуждённо, ухмылка не покидала его лица, и в то же время коварство регента уже не раз леденило сердце.

То оказалось лишь верхушкой айсберга. Встав один на один, Камилл всем телом ощутил подавляющее превосходство Уэйна.

— И я бы предпочёл сотрудничать, дож Камилл, — ухмыльнулся ему через плечо Уэйн.

Ряды мальдийцев погрузились в молчание. Впрочем, это касалось всего зала: каждый затаил дыхание и ждал. И ведь понадобилась-то пара слов.

— Впечатляюще.

— Пустяки.

Агата и Уэйн перекинулись репликами и обменялись местами. Никто больше не возразил против нового дожа Мальда.

— Что же, с вашего позволения перейду сразу к делу, — начал принц, когда сел в кресло. — Элт намерен покинуть Ульбетскую лигу? У меня есть встречное предложение. Понимаете, я верю, что страна должна сохраниться в нынешнем составе.

Камилл скривился. Но не потому, что Уэйн выступил против.

«Разве в Мальде не планировали объединить Ульбет в одних руках? — усомнился он. — Раз к этому стремился Агата, то обязан и Уэйн. Решил пойти на попятную и сохранить отношения?»

Мысли регента для дожа — по-прежнему потёмки. И Агата, и Уэйн куда опытнее по части политики и интриг, так что стараться понять их ход мыслей бесполезно. Камиллу осталось последнее — идти напролом.

Собрав волю в кулак, он возразил:

— Двадцать лет Ульбет помыкал Элтом. Оставаться в стране нет никакого резона!

— Прочие города в самом деле наживались на северном соседе до сего момента. Убеждён: с вами притеснениям придёт конец.

Мужчина в сердцах щёлкнул языком: принц прав. Возглавив Элт, Камилл приведёт его к процветанию, не покидая Лиги.

— Ранее вы весьма ловко уклонились от ряда вопросов, и нынче меня распирает любопытство, — вспомнил меж тем Уэйн. — Что вы намерены делать, когда обретёте независимость? Элт крепко повязан на торговле с остальными городами и не обладает именем за рубежом. Народ не прокормите, об обороне я и вовсе молчу. А ведь многие соседи, в том числе и Лига, не преминут возможностью поживиться добычей, что сама в руки идёт. Мне с трудом верится, но неужели вам главное — суверенитет, а затем — хоть потоп?

Уэйн оказался прав. Камилла действительно не заботила дальнейшая участь Элта. Больше всего он желал увидеть, как Ульбетская лига утонет в крови.

Никто и не догадывался о чаяниях нового дожа. Впрочем, он знал, что сказать элтийцам в зале. Обретя независимость, они...

— Вы вели переговоры с Касскардским королевстве, что на севере, не так ли?

Камилл насупился: Уэйн попал в яблочко. Мужчина собирался продать Элт Касскарду в обмен на покровительство, а после королевство поглотило бы и Ульбетскую лигу.

До недавнего времени всё шло по плану.

Уэйн продолжил:

— Нынче Запад испытывает острую нехватку провизии, и Касскард — не исключение. Королевство не процветает подобно богатой на урожай Факрице, и оттого уже отказалось покорить Элт, дабы не ссориться со всей Лигой, я прав?

«Откуда узнал?!» — выпал в осадок Камилл.

Это невозможно. Однако принц проливал свет на истину, точно видел всё собственными глазами.

— Ай-ай-ай, нехорошо обманывать, — наигранно покачал головой Уэйн.

Скрежета зубами от злобы, Камилл оглядел элтийцев: на их лицах поселилось сомнение. Такими темпами их поддержка истает.

— Гнусная ложь! — воскликнул Камилл в надежде скорее замять вопрос. — Со мной Элт достигнет процветания и под знамёнами Ульбета, однако это никак не умалит стольких лет позора! Вы безбожно просите забыть о прошлом и как ни в чём не бывало встать плечом к плечу?!

Мужчина давил на эмоции — всё, что он мог. Даже Уэйн не исцелит те раны, что Мальд, Факрица и Ройнок нанесли Элту. Камилл будет обращаться к боли снова и снова...

— Знал, что вы обратитесь к ущемлённым чувствам, — слегка кивнул Уэйн. — Позвольте предложить некоторое возмещение.

Принц протянул футляр с документом внутри.

— Ч-что это?

— Ключ к ответу на все вопросы Ульбетской лиги, написанный собственноручно.

Сидевшие за столом сразу поняли, что это значит. Камилл дрожащей рукой принял документ.

— Ключ распутает клубок отношений в Ульбетской лиге. С ним вы... Впрочем, больше слов не нужно, верно?

Камилл воочию видел, как Уэйн втоптал в грязь влияние Ройнока и Факрицы. И сейчас принц передал ему поистине святой грааль.

— Ключ ваш, — заговорил Уэйн. — Он откроет настоящее господство, избавит от головных болей — смекаете? Однако истина, что таит ключ, полезна лишь в случае, пока четыре города остаются вместе. Как только один покинет Лигу, ваш козырь обратится бесполезным клочком бумаги.

Холод пробрал Камилла до костей. Это был холод страха.

«Элт изгой и всем нутром ненавидит Ульбет, — думал мужчина. — Я подарил ему новый путь, а ты повернул дело так, что он и гроша ломанного теперь не стоит! Нежели забыть розни, предлагаешь избавиться от них!»

Весьма необычный ход. Уэйн манил не свободой, но силой. И элтийцы клюнули, в их глазах загорелся огонь: превосходство в знакомой обстановке взяло верх над свободой в неизвестности.

— Я также выступаю, чтобы сохранить союз, — нарушил тишину Ореом. — Мы были глупы. Честность служила нам главной добродетелью, а мы ею пренебрегали. Прошлое не воротить, но можно усвоить урок и идти дальше.

— Избавьте меня от пустого красноречия! Разве вас не страшит, что Элт подомнёт Ульбет под себя?!

— Ещё как. Однако, лишь преодолев трудности, наша страна окрепнет.

— Да она скорее утонет!

— Затем мы и здесь. Чтобы не допустить этого.

Ореом и Льеджутта настаивали сохранить Ульбетскую лигу, и такие же настроения завладели всем залом. Камилл было возразил, но ему не оставили ничего, кроме горечи и разочарования.

Мужчина пронзил Уэйна полным отчаяния взглядом:

— Почему?! Почему вы перешли мне дорогу?!

— Вы посмели тронуть моё сердце, — грозно отозвался Уэйн и тут же пожал плечами, стерев тень на лице: — Впрочем, это лишь половина. Свои виды у меня тоже имеются.

— Что?..

Несколькими днями ранее, прежде, чем проститься с Ореомом и Льеджуттой, Уэйн задал им вопрос:

— Знаете, мне тут любопытно: что вы намерены делать, когда всё закончится?

— Что намерены делать?

Пара посмотрела на него озадаченно.

— Вы ведь столько труда приложили, а сторонники предали вас.

— Не вы ли тому виновник? — заметил Ореом.

— Так-то да... — криво улыбнулся принц. — Если угодно, я помогу уехать.

Дожи мгновение постояли, а затем прыснули со смеху.

— Мы уже всё обдумали и решили остаться, — ответила Льеджутта.

— Отчего? Ваши умения пригодятся в любой стране.

— Вы знаете историю о доже Элта Герде Круне и его жене? Тех самых супругов, что казнили двадцать лет назад? — поинтересовалась девушка. Уэйн кивнул, и Льеджутта продолжила: — Они жили мечтой сделать Ульбетскую лигу лучше, и ни разу не пытались сбежать, хотя и могли.

— Наша родина больна, и то, что мы избавились от дожа севера, — самое страшное доказательство. Мы запятнаем наследие Крунов, если сбежим.

— Мы исцелим Ульбет — так мы решили, когда узнали их историю.

Глаза и Ореома и Льеджутты пылали твёрдой волей.

«Камилл, ты уже давно отвернулся от Лиги, но будущее её не столь безнадёжно, как тебе думается», — с улыбкой подумал Уэйн.

Четверной конвент завершён. Два исчезнувших дожа вернулись, два новых дожа объявились. С тех пор Ульбетская лига повидала много взлётов и падений, но страна стоит и по сей день.