Зрелище открывалось воистину незабываемое. В богато украшенной трапезной стоял стол, на котором возвышались такие горы еды, что массивные ножки ломились от тяжести.

За столом сидел всего один человек, и гостей он определённо не ждал: все яства предназначались ему. Тучный и громадный мужчина едва походил на человека; отдавшись чревоугодию, он сбился с пути, превратился в неохватную грузную тушу.

Солджесткский король Грюйер — так его звали.

— М, манго в эту пору — само совершенство, — высказался он, не переставая поглощать пищу.

Вслед за фруктами Грюйер рукой зачерпнул с блюда несколько жареных кусков мяса и разом положил в рот. Размером с ладонь, в его лапе они походили на конфеты.

Грюйер уронил взгляд на мужчину в окружении солдат перед ним и рукой обвёл стол:

— Прошу, господа, угощайтесь.

Однако те не опустили наставленные на короля копья.

В трапезной воображение поражало всё: и государь, от полноты утративший человеческий облик, и солдаты, которые подняли оружие на сюзерена.

— Не утруждайся, отец, — этим ты время не купишь, — прошипел мужчина. Родной сын Грюйера — солджестский принц Кабра. — Дворец захвачен. Тянуть бесполезно: на помощь никто не придёт.

Клинок, который сын наставил на короля и отца, ясно давал понять: это не пустые слова.

— Помощь? — изумлённо моргнул Грюйер и разразился громогласным смехом: — Ну ты скажешь! Сын мой! Зовут на помощь, лишь когда не в силах спастись сами. — Голос государя вдруг наполнился пробирающей до костей угрозой: — Ты впрямь веришь, что одолеешь меня?

Солдаты вмиг отпрянули — столь пугающая исходила от Грюйера сила. И десяти пик не хватит, дабы затмить блеск великого короля зверей.

— Довольно! — воскликнул Кабра. Отчасти будто самому себе, чтобы не дрогнуть. — Отец! Ты сейчас же передашь корону мне! Я стану королём!

Грюйер усмехнулся:

— Она всё равно досталась бы тебе рано или поздно. Никак мой сын испугался младшей сестрёнки?

— От меня не ускользнули амбиции Торчейлы, — скривился принц. — Ясно как день, что она намерена занять престол. Ты знаешь об этом, но палец о палец не ударил! Почему?! Я кронпринц! Решил передать власть ей?!

— Титул наследника открыл тебе все двери. Торчейла же зубами прогрызает себе дорогу наверх, исполняя мою волю. Только и всего.

— Не понимаешь? Тем самым ты лично передаёшь ей корону!

Грюйер с ухмылкой кивнул:

— А что, звучит весьма любопытно.

— Любопытно?! Ты хоть что-то смыслишь в политике?!

— Это моё маленькое увлечение, — признался государь. — Поступай со страной как пожелаешь — только бы люди с голоду не отправлялись на тот свет. Развей кулинарию, построй сильнейшую на Варно армию, заставь народ склониться перед твоим богом — всё это прихоть любителя поиграться в политику.

Подобное равнодушие поставило Кабру в тупик, но он быстро пришёл в себя.

— Знал, что ты недостоин быть королём. — Мужчина поднял руку, и солдаты с верёвкой окружили Грюйера. — Будешь сопротивляться — престанешься. Убеждён, ты хотел бы мирно прожить остаток дней.

— В жизни подобного не желал… Впрочем, всякому родителю должно уважать решение своего дитя.

Воины с трудом обмотали здоровенного короля. Тот бросил на них беглый взгляд:

— Сын мой, остерегу один раз. Ты спелся с единомышленниками, для которых женщина на троне точно бельмо на глазу, дождался, когда Торчейла покинет Солджест, и учинил переворот. Лишь бы на корню пресечь её растущее влияние.

— И что с того?

— Ты уверен, что она не предвидела твой маленький бунт?

Кабра задумался и тут же отмахнулся:

— Вздор. Торчейла не отправилась бы в Делунио, знай о моём плане. Сейчас она одна и беспомощна. Торчейла — не принц Уэйн. Не дотянется.

На родине принцесса подняла бы армию против заговорщика, а из чужой страны это сделать невозможно. Узнав о перевороте, девушка поспешит домой, однако к тому моменту её брат уже всё закончит.

— Да, ты прав. Ей не сравниться с Уэйном, — согласился Грюйер.

Кабра фыркнул:

— Наконец-то дошло. Увезти его!

Связанного Грюйера погрузили в паланкин. Уже возле дверей свергнутый монарх поднял взгляд на сына и прошептал:

— Торчейла — не юный принц, но старается достичь его. Вот что важно.

Весть о перевороте в Питче грянула подобно раскатам грома в солнечный день. Она быстро разлетелась по Варно, само собой, достигла Уиллеронского дворца, и первое, что слетело с уст Уэйна…

— ЧТОБ ТЕБЯ, ЖИРДЯЙ! И без того времена лихие!

Принц рвал и метал на весь кабинет, и проклятия в адрес Грюйера лились как из рога изобилия.

— Ниним, сердце моё, может, вестовой что-то напутал?

— Одни и те же сообщения поступают из разных источников, — неутешительно ответила девушка. — К тому же принц, нет, король Кабра сам объявил, что взошёл на престол, поскольку отец болен и более неспособен править. Сомневаться не приходится.

Уэйн с воем схватился за голову. Что с альянсом? Сохранит ли Питча доступ к порту Натре? Переживания ураганом готовы были захлестнуть юношу, только он отмёл их и вновь закричал:

— Кабра же кронпринц! Дьявол! В чём резон?!

— Отец и сын всегда находились в натянутых отношениях. В последнее время принцесса Торчейла весьма часто мелькала на политической арене, отчего король Кабра и счёл, дескать, намерена корону увести из-под носа.

— Быть не может! Это же бред! Чтобы Солджестом, да королева правила? Подданные её в гробу видели!

Однажды Кабра неизбежно принял бы державу и скипетр, но мнимые страхи заставили его пойти на такую глупость, что будущие летописцы уже покатывались со смеху.

— Боязнь затмила рассудок? — предположила Ниним. — Во всяком случае, король Грюйер сейчас под охраной в фамильном поместье, а король Кабра копит силы и расправляется со всеми, кто ему противится.

— Есть кому поставить его на место?

— Шансов мало. На ум приходит только принцесса Торчейла, однако она в Делунио, да и опереться ей не на кого. Кабра знает об этом и к возвращению сестры потушит все тлеющие угольки недовольства.

— И нисколько не боится, что пожар затронет соседей? — задумчиво пробормотал Уэйн. — А Торчейла тоже в Делунио? Вот так да.

Разумеется, принц знал, что она отправилась в Риделл. Первоначально он даже увидел в этом жесте знак Грюйера: союз соблюдается, но не более.

— Уэйн? — позвала Ниним, когда тот стих.

— От Флании ведь никаких вестей не поступало?

— Учитывая произошедшее, должны скоро получить. Ты не предпишешь Её Высочеству возвратиться в Кодбэлл?

Вся сумятица — внутренние дела Солджеста. Делунио они не касаются, а Флании — тем более. В то же время венценосца свергли в соседней стране; если хаос вырвется за пределы королевства, то захлестнёт собой принцессу. В Натре Уэйн защитит сестру, но сейчас она вне досягаемости. Вернуть Фланию — первое, что любой сделал бы на месте регента.

Вдруг Уэйн покачал головой:

— Оставлю на её усмотрение.

— Уверен? — усомнилась Ниним.

— Даже мне из Уиллерона не видно всей картины. Флании лучше знать, оставаться или уходить. Более того, её достижения внушают уверенность. Восток — вот наша головная боль.

— Не поспоришь…

Раздался стук в дверь, и следом в проёме показался сановник:

— Ваше Высочество, эсвальдский посол прибыл.

— Как по расписанию. Веди её.

Уэйн вышел в приёмный кабинет, и в воздухе тотчас же промелькнули искры.

— Благодарю, что уделили мне время, Ваше Высочество, — с улыбкой поклонилась посол.

— Бросьте, не стоит, — улыбнулся в ответ Уэйн и указал на кресла за столом переговоров: — Давайте же приступим.

Их гостью была Фиш Бланделл — приближённая слуга второй принцессы Эсвальдской империи Роуэлльмины Эсвальд.

Минули лета, как не стало императора Герца Эсвальда. В осиротевшей державе настали тёмные времена. Три фракции терзали страну на части, топча в грязь её былое величие.

Первую фракцию возглавлял второй принц Бардлош. За ним шло военное сословие. Вторую вёл третий принц Манфред. Он опирался на силы покорённых губерний. Третьей руководила вторая принцесса Роуэлльмина. Она собрала вокруг себя поборников отечества и с ними стремилась к мирному исходу.

Некогда за власть боролась ещё одна фракция, которую направлял первый принц Деметрио. Его поддерживало консервативное дворянство. Однако старший наследник проиграл и по сей день скрывается в дальнем уголке бескрайней Эсвальдии.

Ныне чаша весов в междоусобной борьбе склонялась в пользу Роэулльмины.

Уместившись в кресле, Уэйн искренне восхитился:

— Воистину многое переменилось с последней из наших встреч.

— Содействие Вашего Высочества трудно переоценить, — ярко улыбнулась Фиш. — Мы с огромным нетерпением ждали вашего визита в Грантсал, и сколь же досадно, что наши пути не пересеклись.

В прошлом году Роуэлльмина пригласила Уэйна в столицу Эсвальдии — город Грантсал. Фиш Бланделл также говорила от её имени.

Тем не менее Уэйн самым неожиданным образом попал в руки Деметрио и вынужденно заделался его союзником. Сводов императорского дворца он в итоге не достиг. Это Эсвальдия сорвала приезд натрийского регента — вот Роуэлльмина и извинялась.

Впрочем, во всей истории нашлась и ложка дёгтя. Приглашение было ловушкой, а то, что Уэйн не увидел шпили Грантсала — дело рук самой принцессы. Так честное раскаяние и превращалась в наглую ложь.

— Пустяки, — Юноша пожал плечами: — Лишь солнце да звёзды на небе постоянны в нашем мире.

От Уэйна не скрылось, что именно Роуэлльмина дёргала за ниточки. В конце концов он встретился с ней и заключил уговор…

— Только боюсь, поток несчастий однажды загонит нас в угол, — предупредил принц.

На деле парень говорил несерьёзно — лишь припугнул посла, чтобы не расслаблялась.

— Обстоятельства Натры и Её Высочества весьма схожи, — ответила Фиш. — Мы принимаем все возможные меры предосторожности.

На сей раз Роуэлльмина флёр таинственности не напускала. К тому же с тех пор многое изменилось.

До прошлогодних событий Кодбэлл поддерживал Роуэлльмину молча и мог в любой момент выбрать иного наследника эсфальдского престола, если это отвечало бы интересам королевства. Козни принцессы вынудили Уиллеронский дворец в открытую выступить на её стороне. Теперь, обратись северный сосед к любому из принцев, получит отказ. У Натры не осталось выбора, впрочем, как и Роуэлльмины резона ставить её под удар.

Их обстоятельства весьма схожи.

— Блестяще, — пробормотал Уэйн.

Роуэлльмина усилила фракцию бывшими сторонниками Деметрио, которым он настоял примкнуть к сестре. Звезда эпохи, Уэйн, находился на её стороне. А совсем недавно девушка показала себя достойным дипломатом, когда наладила отношения с Патрией на юге — давним противником Эсвальдии.

Помимо короны братья Роуэлльмины ничего не видели, и в сравнении с ними она — истинный государь, в каком нуждалась её отчизна.

— Потому-то принцы и сделали ход, — подытожил Уэйн.

Фиш кивнула:

— Это заставило Их Высочества вновь накалить вражду.

На юге-востоке, к западу от владений Бардлоша и Манфреда, разгоралась новая война.

— И в первую очередь они расквитаются с фракцией принцессы Роуэлльмины? — щёлкнул пальцами принц.

Роуэлльмина для братьев стала как кость в горле. Они давно избавились бы от сестры, но не могли: сословия за подлое убийство фаворитки в гонке за власть их на части изорвут. Бардлош и Манфред и без того висели на волоске — подобный промах дорого обойдётся.

Победа на поле брани же равно благоволению небес. Дабы не впасть в немилость народа, наследники решили покончить с междоусобицей в битве, тем более что армия Роуэлльмины ничтожна и в открытом столкновении не выстоит.

Фиш поправила очки и объяснила:

— Её Высочество опасается, что новой виток распрей выльется за пределы Эсвальдии, и намерена рука об руку с Вашим Высочеством на корню пресечь…

— О как, — внезапно расплылся в ухмылке Уэйн, чем смутил посла.

— Ваше Высочество?

— Ах, ничего-ничего. Вспомнилась наша предыдущая встреча в этих стенах.

Девушка даже запнулась. В прошлый раз своим предложением Роуэлльмина загнала принца в западню.

Пока Фиш приходила в себя, Уэйн с неподдельным весельем продолжил:

— Не поймите превратно: мне точно бальзам на душу слышать, что принцесса Роуэлльмина, как и прежде, столь же добродетельна, а её сердце не лишено сострадания. Не так ли?

Последнее он произнёс, повернувшись к Ниним.

— Ну ты и сказочник, — прошептала фламийка и пожала плечами.

— Я душой не кривлю, — отозвался парень.

Роуэлльмина искренне любила Эсвальдию и поступала лишь во благо отечества. Уэйн уважал стремления принцессы и был готов протянуть руку: поражение её фракции и для Натры выйдет боком.

— Но позвольте, — вернулся он к переговорам, сцепив пальцы в замок. — Отчего бы принцессе Роуэлльмине не насладиться издали тем, как недруги избавят её от самих же себя?

Ни чести, ни морали — только железные доводы. У Роуэлльмины не было резона лезть в схватку, что разворачивалась далеко к западу от Грантсала. Меж двух огней наследница точно не окажется, а тем временем Бардлош и Манфред обескровили бы друг друга.

Фиш вежливо возразила:

— При всём уважении, Ваше Высочество, варварство братьев не в интересах Её Высочества, как будущей императрицы. Убеждена, и народ, и высший свет с ней солидарны.

— Что же, вы всецело правы.

Роуэлльмина старательно возводила себе образ сиятельной, будто ниспосланной свыше принцессы, которая самозабвенно любит отчизну. Станет сидеть сложа руки, пока наследники проливают эсвальдскую кровь, — вмиг разрушит его, и тогда сторонники бросят девушку.

Наверняка Бардлош и Манфред учитывали это обстоятельство.

Роуэлльмина не способна и не пойдёт на насилие, и в то же время она не имела права бездействовать. Девушке должно показать силу. Тайный план определённо уже есть — неспроста ведь принцесса жаждала скорее унять пламя новой войны?

Неосмотрительность же вовлечёт Запад. Вражда разгоралась у самых границ с Фалькасом: продолжительный хаос преподнесёт Эсвальдию королевству на блюдечке с голубой каёмочкой.

Бардлош и Манфред питали надежду втянуть Роуэлльмину, сама она — закончить дело миром, покрыв себя славой. Сражение уже шло полным ходом.

— Возвышенные стремления принцессы Роуэлльмины не перестают восхищать, — поделился Уэйн. — Как союзник, я весь ваш. Каков план?

— На этот счёт у меня есть послание Её Высочества. Прошу, прочтите.

Фиш передала футляр с сообщением Ниним. Та открыла, достала письмо и вручила принцу.

Уэйн взглянул, и на его лице вспыхнула усмешка:

— Стало быть, таково предложение эсвальдской принцессы?

— Ваше Высочество против?

— Вовсе нет. Как раз в её духе.

Победа избавит Роуэлльмину от головной боли, а поражение сулило потерять всё. Впрочем, риск того стоил.

— Понадобится опыт принцессы Роуэлльмины на дипломатическом поприще, сам же план меня устраивает, — продолжил юноша.

— Значит…

— Обсудим пару мелких вопросов, и Натра в игре.

Фиш раскраснелась от радости и облегчения, а Уэйн молча отдал должное гению Роуэлльмины.

Не успели они перейти к деталям, как в дверь постучали. Уэйн и Ниним переглянулись — больше сегодня никого не ждали. Теряясь в догадках, фламийка отворила дверь и обнаружила сановника с посланием.

— Прошу прощения, что прерываю, — начал он. — Мы только что получили…

— Это ведь… Хорошо. Сейчас же передам Его Высочеству.

Чиновник поклонился и исчез. Не дожидаясь, когда закроется дверь, Ниним протянула конверт Уэйну:

— Письмо от Её Высочества принцессы Флании.

Юноша повёл бровью. Сообщение несло срочные известии о положении Делунио, делегации и самой Флании после переворота в Солджесте.

— Ваше Высочество, должно ли мне удалиться? — учтиво спросила Фиш, встав с места. Её тоже распирало любопытство, как обстоят дела на западе, но она боялась навлечь гнев регента и сорвать переговоры.

— Отнюдь. Дайте секунду, — ответил Уэйн и вытащил из конверта письмо.

Утратив дар речи, посол рухнула обратно в кресло.

Принц глянул на неё, затем вернулся к бумаге. В лаконичном сообщении Флания рассказала, что видела и слышала, а в постскриптуме добавила, что задержится в Риделле, пока королевство не ответит на произошедшее.

И письмо, и решение говорили о том, как Флания выросла, и всё же взгляд Уэйна зацепился за иное: Торчейла, Восточно-леветианская церковь, Делунио…

Парень молча опустил голову. Только Ниним знала, какой поток мыслей сейчас у него проносился.

— Ваше Высочество? — в затруднении позвала Фиш.

Уэйн рывком поднял лицо:

— Посол Бланделл, возвращаясь к нашему разговору.

— Что? Ах, да, — рассеянно ответила она.

— Не намерен рвать договорённости — лишь добавить маленькое условие.

— Будет зависеть… Впрочем, продолжайте, — осторожно сказала Фиш.

«Что бы это ни было, хорошего ждать не приходится», — вздохнула девушка про себя.

Тем временем Уэйн одарил её улыбкой:

— Не извольте беспокоиться, жадничать не стану. Младшая сестра из кожи вон лезет ради страны — как мне, старшему брату, не протянуть ей руку?

Королевский дворец Делунио гудел, точно осиный улей. Званый вечер по случаю двухлетия альянса находился в самом разгаре, когда Риделл достигла весть, что государя одной из стран-союзниц свергли. Празднества отменили, и на следующий день высшие вельможи Делунио собрались на срочный совет.

Зал совещаний не утихал:

— Поступали ли новые известия из Солджеста?

— Придётся пересмотреть стратегию, если союз развалится!

— Отправьте посла к королю Кабре! И соглядатаев заодно!

— Как быть с церемонией? Гости по-прежнему в Риделле.

Совет превратился в галдёж, паника нарастала.

Лоуренс будто слился с троном. Король смотрел на сановников как на пустое место и за всё время не проронил ни слова.

Чиновники видели настроение монарха, но не обращали внимания: общаться с ним равно потратить время. Ни доверия, ни уважения между государём и подданными в Делунио не было и в помине.

И всё же кое-кто с Лоуренсом заговорил.

— Ваше Величество, — начал Маллейн. — Один вопрос требует вашего одобрения.

С виду вежливое обращение вассала к сюзерену на деле — предписание, которое не терпело возражений.

— Д-да, канцлер? — безропотно промямлил Лоуренс.

Лица Маллейна исказилось в тёмной ухмылке:

— Мы непременно воспользуемся сложившимся положением, ведь так, Ваше Величество?

Пока в одной комнате не утихало собрание королевских сановников, в другой вздыхал названный проповедник Восточно-леветианский церкви.

— События оборачиваются отнюдь не лучшим образом, — посетовал Юан. Луч заходящего солнца скользнул по его задумчивому лицу.

— Перенос церемонии тяжко по нам ударит, — согласился советник-диакон, который сопровождал кардинала. — А если учесть потраченные средства…

Тот покачал головой:

— Вопрос не в этом. Деньги можно накопить, а церемонию — повторить. Останется лишь ждать повод, чтобы обратиться к канцлеру Маллейну.

— Тогда что Ваше Высокопреосвященство беспокоит?

Юан не мог выразить словами. Подобная тревога охватывала мужчину, ещё когда он промышлял торговлей. Отмахиваться от неё нельзя.

Восточно-леветианская церковь стремилась завоевать умы верующих, а не запад как таковой. Потому Юан сперва обратился к Маллейну. Делунио неуклонно близился к краху. Прежний канцлер в опале, нависший голод грозил обезлюдить города и сёла. Новый канцлер желал обрести славу и власть и как никто другой подходил для Юана, дабы открыть ворота королевства восточному леветианству.

К несчастью, звоном монет более в Риделле ничего не добиться, а между тем кардинал ни на йоту не продвинулся.

Положение Восточной церкви в Делунио подобно песчаному замку: и одной волны хватит её смести. Посредничеством Маллейна Юан намеревался наладить мосты с Натрой и Солджестом. Власть Апостольского дворца не проникла столь глубоко в союзные государства, в отличии от прочих западных стран, — вот кардинал и проник в эту брешь.

Хорошее впечатление на Юана произвела и Флания. Дело не только в приветливом характере. Через принцессу Юан выйдет на её брата Уэйна: лишь договорившись с регентом, он распространит истинное слово божье в Натре. Северное королевство стремительно росло, требовались рабочие руки и ресурсы — Восточной церкви по силам заполнить пустоту.

Переполох в Питче спутал планы. Ныне взгляды Натры и Делунио обращены на Солджест, и до леветианства им дела нет.

В то же время переворот открыл новую возможность. Грюйер входил в Святейший синод, поэтому шагу не дал бы ступить проповедникам с иной стороны Горба Великана. Теперь же король — сын Кабра. Попытается ли он заполучить титул иерарха? Бесспорно. Примут ли узурпатора другие государи из Синода? Если отвергнут, Кабра вслед за союзниками поведёт Солджест в лоно Восточно-леветианской церкви. Хотя подобное едва ли вероятно.

Было бы куда проще, устрой Торчейла встречу, однако дети Грюйера враждовали друг с другом.

Юан вспомнил, как на рауте перекинулся парой слов с солджестской принцессой прежде, чем поговорить с Фланией. У девушки суровый нрав, и всё же мужчина питал надежду найти общий язык. Попытки оказались тщетны.

Впрочем, это поначалу Юан счёл, что Торчейла не желала с ним беседовать, и не обратил на остальное внимания. Принцесса оборвала кардинала буквально на полуслове, и, когда с извинениями прощался, он заметил в её взгляде кое-что.

Это были глаза ненасытного зверя, которые увидели добычу.

Смута в Солджесте заставила всех гостей Делунио пересмотреть планы. Делегация Натры — не исключение.

Ридалл, гостевой особняк. Флания стояла возле камина и с потерянным видом смотрела, как трещит пламя.

— Как же быть? — задалась она вопросом. — Я сама написала Уэйну: дождусь здесь, что решит Делунио… А они по-прежнему молчат.

Канцлер попросил Фланию задержаться, чтобы вместе дать ответ. Принцесса не возражала, но чувствовала: положение зашло в тупик. Наверняка королевский совет прямо сейчас утопал в жарких спорах, но таким образом делегация вечность прождёт.

Флания повернулась доверенному советнику, который стоял неподалёку:

— Сэргис, что думаешь?

Тем не менее мысленно вассал находился где-то в ином месте.

— Сэргис? — повторила девушка, что мужчина вздрогнул.

— Задумался, — спешно оправдался Сэргис. — Прошу прощения, Ваше Высочество.

— Тебя что-то тревожит?

— Нет-нет… — Советник на секунду замешкался. — Удивлён тому, что Восточная церковь дотянулась до Делунио.

— Это же ты продвигал учение Леветии?

— Да, решение принимал я.

Королевство было небольшим, ютилось чуть ли не в самом центре Варно, а окружали его грозные соседи. Стране оставалось только принять ту же веру, какую исповедовали за границей.

— Но теперь канцлер Маллейн обратился к иному течению леветианства, — добавила Флания.

— Зачастую новая власть ставит чувства превыше здравого смысла, отвергает деяния предшественников и ведёт государство в противоположную сторону.

Политики редко покидают пост добровольно: от дел их отстраняет или естественный ход жизни, или провальное правление. Идти наперекор предыдущим государям — лёгкий способ показать, что они отличаются.

Новый канцлер Делунио не стал исключением.

— И всё равно союз Риделла и Восточной церкви слишком рискован, — бормоча, добавил Сэргис.

Новая дружба превратит Патриарший престол во врага. Делунио окажется в кольце огня — форменное самоубийство.

— Может… — начала Флания. — Затем канцлер Маллейн сближается с нами и Солджестом?

Принцесса старалась пощадить чувства советника, но озвучила верную мысль: если Делунио сбрасывает с себя щит Леветии, надо искать другой. Альянс как раз мог им послужить. Одновременная угроза от Натры и Солджеста всякого заставит отказаться захватнических намерений.

Сэргис неуверенно кивнул:

— Да… Должно быть, Ваше Высочество правы. Прошу прощения. Я поклялся вам верности, а по-прежнему…

— Я тебя понимаю, — покачала головой Флания. — Это ведь твоя родина.

На лице мужчины промелькнула пустая улыбка:

— Сам себя не узнаю. В бытность канцлером я непрестанно думал о судьбе отечества, однако не в такой мере, как сегодня. Хотя сейчас и вовсе изгой…

Взгляд Сэргиса устремился куда-то вдаль, что Флании стало не по себе.

— Эм-м, Сэргис?..

— Эй, — резко вклинился третий голос. Из темноты выступил Нанаки.

— П-почему не стучишься? — запротестовала принцесса.

— Это срочно, — отмахнулся парень. — Всё изменилось. Снова решай: остаёмся или нет.

— Да что случилось? — побледнев, спросила Флания.

— Война. — Алые глаза Нанаки загадочно блеснули. — Делунио объявил войну Солджесту.