Грантсал, императорский дворец. Наперекор всем правилам приличия Роуэлльмина по возвращению в кабинет лениво раскинулась на диване. Принцесса выглядела как домашняя кошка: сколь очаровательна, столь же беспардонна.

Фиш посмотрела осуждающе и вздохнула:

— Ваше Высочество, соберитесь, пожалуйста.

— Не могу. У меня выгорание, — разнылась Роуэлльмина.

Обычно советница стояла бы на своём, но на сей раз говорила лишь наполовину всерьёз. Сперва принцесса в строжайшей тайне встретилась с Мирославом, затем с представителями Восточно-леветианской церкви, после занималась отправкой продовольствия за рубеж. Всё из-за учинённых Бардлошем и Манфредом беспорядков. Роуэлльмина даже перевести дух не успевала — усталость понять можно.

Особенно трудным далось рандеву с Мирославом. Чтобы не попасться братьям, Роуэлльмина отправилась незнакомым ей морским путём, к тому же дорога лежала на вражеской территории. А поскольку визит негласный, закончится он мог так: «Спасибо, что пришла, а теперь сдохни! Ха!»

Из Роуэлльмины все соки выжали. К счастью, оно того стоило.

— Ваше Высочество, я понимаю ваши чувства, но расслабляться рано. — Фиш протянула несколько документов девушке. — Мы получили донесения с поля сражения — оба наследника понесли тяжёлые потери.

Принцесса лениво приняла бумаги, нехотя глянула на них и бросила на стол:

— Уже докладывали.

Как и договаривались, Мирослав внезапно ударил по Бардлошу и Манфреду. Армии застигли врасплох, но они по-прежнему оставались сильнейшими на Варно и перегруппировались, чтобы дать отпор. Только к тому времени фалькасского принца уже как ветром сдуло.

— Добыв славу, Мирослав исчез. На вид вспыльчив, на деле — досконально следует плану, — отозвалась Роуэлльмина.

— Ныне подданные его до небес превозносят.

— Неудивительно. Наконец-то никчёмная игра в гляделки между братьями закончилась. Держу пари, уже траурные вуали заготавливают. Гм…

Тут принцесса задумалась. Фиш решила не мешать и стала молча наблюдать. В конце концов Роуэлльмина поделилась мыслью:

— А лучшего шанса и желать нельзя.

— О чём вы?

— Закончим борьбу за престол в этом году.

Фиш всплеснула руками:

— Н-не слишком скоро, Ваше Высочество?

— Вспомни положение моих братьев. Они обескровлены. Когда же Бадрлош и Манфред восстановят силы, второго шанса не будет. Нам должно разбить их прежде.

Фиш затаила дыхание. Они как обычно обсуждали дела в кабинете, Роуэлльмина как обычно вела себя неподобающе, но история творилась прямо у неё на глазах.

— Стало быть…

Услышав тревогу в словах слуги, принцесса сверкнула улыбкой:

— Нам предстоит грандиозная битва, которая определит, стану ли первой императрицей Эсвальдии или же кану в забвение.

Грантсал, главный собор Эсвальдской империи. Лишь шепотки редких священнослужителей и их гулкие шаги нарушали торжественную тишину каменных остроконечных сводов. Льющиеся сквозь витражи лучи дневного светила едва прогоняли холод просторных залов, украшенных стройными рядами колонн, чьи верхи венчали лепнина и статуи.

Юан миновал тонущий в тенях коридор, поздоровался с епископом храма и подошёл к массивной двери молельной комнаты. Кардинал поклонился:

— Ваше Святейшество, я вернулся.

— Ах, Юан, — донёсся мужской голос. То был понтифик — первосвященник и суверен Восточно-леветианской церкви. — Известия уже дошли до меня. На долю наших братьев выпало тяжкое испытание.

— Хвала господу, мы его преодолели.

— Хотел бы я вознаградить тебя заслуженным отдыхом на нелёгкий труд, однако… боюсь, мне придётся просить о бо́льшем.

— Я к вашим услугам, — почтительно поклонился Юан.

— Ты слышал, что принцесса Роуэлльмина договорилась с Фалькасам о предельных землях для нашей паствы?

— Область поможет верующим бежать от преследований, но она маленькая, и до прочих страждущих будет не дотянуться.

— Нет нужды беспокоиться, ибо о свете истины известно во всём Фалькасе: обездоленные сами потянутся к нам, — ответил понтифик и добавил: — Меня больше интересует, что мы можем из этого извлечь. Я вижу возможность посредством принцессы Роуэлльмины встретиться с принцем Уэйном.

— С драконом севера, значит?

Уэйн Салема Арбалест — принц и регент Натры, её мудрый и великодушный правитель. Обретавшие в королевстве восточные леветианцы сторонились власти: Уэйн тяготил к западному течению. Кроме того, до сих пор Кодбэлл не играл большой роли.

Времена изменились. Натра стремительно росла, а прагматичный взгляд её принца на вопрос веры ни для кого не остался в секрете. Восточная церковь могла сорвать куш, и, дабы сделать к нему первый шаг, Юан использовал Делунио.

— Я намерен направить тебя к регенту на аудиенцию, — продолжил понтифик. — Были и иные кандидаты, но твоя связь с принцессой Фланией перевесила.

— Я не подведу, — заверил Юан.

Суверен за дверью алтаря с удовлетворением кивнул и мрачно прошептал:

— Шторм в Эсвальдии достиг апогея, и Запад не станет молчать. Мы будем готовы, дабы забрать своё.

Риделл, гостевой особняк делегации Натры. Войдя в кабинет, Флания рухнула в кресло и с протяжным вздохом распласталась на столе.

— Выглядите весьма устало, Ваше Высочество, — улыбнулась Ниним. Она тайно прибыла из Кодбэлла и сейчас помогала принцессе.

Бурное собрание завершилось, тем не менее не все вопросы решены. И ответ на каждый создавал новую напасть. Флания составляла отчёт для Уэйна, поддерживала связь с Грюйером, обсуждала следующие шаги с Лоуренсом — когда ей прикажете возвращаться домой?

— Упорство Вашего Высочества похвально, однако труд вопреки усталости притупляет разум. Почему бы не сделать перерыв? — предложила Ниним.

Она уже прямо слышала возмущённые вопли Уэйна: «А мне ты спуску не даёшь!» — но быстро прогнала их.

— Я бы с радостью, но уже почти закончила, — ответила Флания, хлопнула себя по щекам и подняла лицо: — Некоторое только мне по плечу. И я не сдамся!

Ниним посмотрела на принцессу с восхищением:

— Хотела бы я услышать то же самое от одного бездельника.

— Какого ещё бездельника?

— И правда, какого? — хихикнула девушка.

Дверь со стуком открылась. В комнату вошёл Сэргис; его раны зажили, и он уже свободно ходил.

— Можно Ваше Высочество на пару слов?

Флания кивнула; взгляд советника упал на Ниним.

— Займусь нашем отбытию в Кодбэлл. — Поняв намёк, фламийка с поклоном удалилась.

Когда шаги стихли, Сэргис заговорил:

— Я от короля Лоуренса. Ближайшие сподвижники Маллейна отстранены от дел. Можно сказать, власть оздоровилась.

— Хорошие новости. Для нас обоих, — отозвалась Флания и перешла к более насущному: — Как ты поступишь дальше? Король Сэргис тебя просил остаться?

Мужчина кивнул и, глядя куда-то вдаль, ответил:

— Как Ваше Высочество и сказали. Делунио — моя родина. Самое страшное позади, но тяготы народа в одночасье не испарились — чувствую, что ещё нужен королевству. Тем не менее я поклялся. Поклялся служить Вашему Высочеству всем сердцем, когда тёмный час минует. Его Величество, пусть и неуклюже, но проявил твёрдость. Уверен, его дух передастся всей стране, и она воспрянет.

Сэргис опустился на колено и склонил голову.

— С сего момента, боль Вашего Высочества — моя боль, ваша радость — моя радость. Для меня большая честь служить вам. Клянусь верно исполнять долг, пока смерть не заберёт в свои чертоги. Если считаете, что я достоин идти в тени Вашего Высочества, примите мою клятву.

Каждое слово имело вес. Волнуясь, Флания глубоко вздохнула:

— Я принимаю.

Вслед за кратким и лаконичным ответом оба ощутили незримую связь. Не было никаких бумаг, подписей или печатей, но клятва эта будет нерушима, пока существует честь.

С огнём в сердце Сэргис поднялся:

— Теперь, когда я стал подданным Вашего Высочества по-настоящему, позвольте кое-что сказать.

Это его первое обращение и, возможно, последнее.

— Что же?

— Я тайно намеревался посадить Ваше Высочество на натрийский престол.

Лицо Флании не дрогнуло. Она закрыла ненадолго глаза, привела мысли в порядок и наконец ответила:

— Меня достигали слухи. Из мести Уэйну?

— Изначально, да.

Девушка вздохнула на признание советника. Не от разочарования — от облегчения.

— Твои стремления были неправильные, но я рада, что ты о них сказал, — тепло улыбнулась Флания.

Для неё раскаяние — первый шаг их отношений вассала и сюзерена.

— Ты признался, потому что присягнул мне?

Сэргис покачал головой:

— Нет.

Ответ встревожил принцессу.

— Ваше Высочество. Недавние события ясно показали: вы достойны править Натрой.

— Что?! — воскликнула Флания. — Ты понимаешь, что говоришь?!

Присягнув на верность, Сэргис в первую очередь объявил, что намерен свергнуть Уэйна. Флания весьма справедливо могла тут же отречься от подданного.

— Лишь трудами Его Высочества Натра стоит. Без принца давно бы сгинула под пятами Запада или Востока. Он мудр и великодушен, народ воспевает регента, видит любовь и отвечает тем же. Его Высочество ведёт страну в золотой век, и никто не смеет выказывать сомнение.

— Что же тогда не так?

— Убеждён: Ваше Высочество уже тоже заметили. Будь принц Уэйн правда тем, кого видит народ, я бы слова не сказал.

Флания дрогнула. За лицом безупречного и доброго старшего брата скрывался совсем иной человек, и она знала об этом.

— Но пусть он и не думает о благе подданных… — начала девушка.

— Два, — перебил Сэргис. — Есть два требования. Довольно и одного, дабы стать хорошим государем.

— Что за требования?

— Любовь к народу либо к государству. Любовь к народу заставит нести ответственность за государство. И наоборот: стремлением сберечь государство суверен защитит народ.

Флания поняла, что последует дальше.

— Хватит, Сэргис! Достаточно!

— Его Высочество не обладает ничем.

Слова кинжалами пронзили сердце девушки. Сэргис не очернял Уэйна из злости, не выплёскивал гнев — будь так, она вступилась бы за брата.

Это было невозможно. Флания всем естеством хотела возразить, но в глубине души понимала: Уэйн народ не любил, власть ему без надобности.

Мужчина добавил:

— Ваш брат — дракон, который распростёр крылья над пустошами. Люди довольствуются его тенью и верят, что он с ними от любви. Они заблуждаются: дракон сидит на пустыре из прихоти. Он хоть завтра испарится, и я нисколько не удивлюсь. Ваше Высочество, вы обязаны понимать, какая в этом таится угроза. Натра покоится на плечах вашего брата. Что с ней станется, когда дракон, Его Высочество, улетит?

Флания представила охваченное пламенем войн королевство, голод и падение. Не убежит Уэйн сам — подкосит болезнь. Ни один исход нельзя отвергать. Опасность висела над Натрой Дамокловым мечом.

— М-мы всех обучим! — возразила Флания. — Научим людей жить без Уэйна, пока он ещё здесь!

Сэргис покачал головой:

— Бесполезно. Люди слабы, Ваше Высочество, и предпочитают плыть по течению. Пока есть дракон, королевство не шелохнётся. Вспомните приглашение в Риделл: поначалу вельможи отстранили Его Высочество от дел, памятуя, как он ударил по собственной же репутации в Ульбете, а затем обратились к нему при первой же трудности.

— И оттого ты предлагаешь мне занять его место? Той, кто ему и в подмётки не годится?

— Ваше Высочество справедливо оцениваете силу, однако превосходите брата в обаянии: люди к вам тянутся. Что самое главное — вы любите и Натру, и каждого её жителя. Именно такой государь нужен королевству. Но поведёте страну в одиночку, подданные переложат бремя с Его Высочества на вас. Побуждайте их самим преодолевать невзгоды, и тогда люди вспомнят: хозяева своей судьбы — они.

Сердце Флании колотилось как бешеное, дыхание сбилось. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь остановил Сэргиса. Но никого с ними не было. Каждое слово казалось подобно удару, и каждый напоминал о сокрытой во мгле дороге, которую девушка старалась не замечать.

— Я не один вижу грядущий крах. Тем не менее нам по силам сделать многое. Любой страшится ступать во тьму один. Когда пробьёт час, понадобится тот, кто прольёт свет, — сказал Сэргис ясно и почтенно, а затем с глубоким трепетом воззвал: — Ваше Высочество, прошу, станьте королевой. Ради будущего Натры вы нужны нам.

— Госпожа Ниним, где разместить этот багаж?

— Припасы в дорогу ещё привезли.

— Каким путём мы отправимся? Ряд знатных господ желали поприветствовать Её Высочество.

Вопросы и донесения лились как из рога изобилия, и Ниним виртуозно справлялась с ворохом неурядиц, возникавших при подготовке к отбытию. Будь то Уэйн, то Флания, обязанности фламийки нисколько не изменились.

Пока девушка думала о пустяках, возникла ещё проблема.

— Госпожа, одна из карет сломана — похоже, ось треснула. Выясняем, сможем ли быстро починить.

Ниним направилась во двор, где находился экипаж, и обратилась к ремонтнику:

— Что скажешь?

— Починка на скорую руку не выдержит дорогу. Лучше заменить, — прямо ответил мужчина.

— Как всегда некстати…

«Потратить время на грубый ремонт или сэкономить его и купить новую карету? — задумалась девушка. — А ведь она ещё недешёво обойдётся».

Не зная, как поступить, Ниним вернулась в особняк. По дороге её взгляд зацепился за неспешно проезжающую процессию из изящно украшенных карет и экипажей.

«Может, у них прикупить?» — промелькнула мысль в голове фламийки.

Тем временем в одной из карет.

— Пути господни неисповедимы… — тихо слетело с уст Кардмелии. Она с интересом смотрела на улицу из окна.

Сидевшая напротив Айбис, её верная сподвижница, вопросительно наклонила голову:

— Ваше Высокопреосвященство?

— Сущий пустяк. — Префект опустила взгляд обратно на бумаги в руке. — Обнаружила только что: оказаться в нужном месте в нужное время воистину возможно.

— Понимаю. Вы уверены, что стоило так легко отступиться?

— Бог с тобой. В этой игре я лишь наблюдала из потворства любопытству. Делунио никогда не входил в мои планы, знаешь ли, да и плата уже при мне, — указала Кардмелия на документы.

— Из-за бумаг Ваше Высокопреосвященство и заключили уговор с принцессой Торчейлой. Что же там такое?

— «Следы», хранимые в королевском дворце Солджеста. Следы фламийцев.

— Фламийцев?

Фламийцев угнетали во всём Западе. Почему записи о «второсортном» народе для Кардмелии важнее участи целого королевства?

— Нельзя заглянуть в прошлое, — красноречиво начала она. — А оставленные будущим поколениям записи таят в себе чаяния их авторов. Лишь собрав воедино свидетельства из разных стран и сословий мы составим единую картину. И тогда, точно сквозь туман, проступят очертания утраченной истины. Ах, как я и думала, — пугающе улыбнулась Кардмелия. — Стало быть, таково были их намерения.

— Ваше Высокопреосвященство? — смешалась Айбис.

Префект глянула на неё:

— Потомок самого фламийского Основателя здесь.

Отнюдь немногие поняли бы значение слов женщины. Однако для знавших, особенно последователей Леветии, они имели страшную цену.

— Клану Рэлей поручено хранить это знание.

Кардмелия разгадала фламийскую тайну, которую никто никогда не должен был узнать.

— Клан прибыл в Натру более ста лет назад. — Префект представила юного принца и девушку, что преданно служила ему. — Потомок — Ниним Рэлей. Она — сердце всего фламийского рода.

Оуэн принял решение. Оно созрело уже давно. Король ждал подходящего момента, и он в конце концов настал.

Натра, фамильный особняк Арбалестов. Тихий стук в дверь нарушил безмятежный покой.

— Прости, отец, что давно не навещал.

В комнату Оуэна вошёл его сын — наследный принц и регент Натры Уэйн.

— И впрямь давно, — поднял мужчина в постели взгляд. — Как дела, Уэйн?

— Своим чередом, хвала небесам. Как самочувствие?

— Одолжи мне ухо.

Принц сел на стул рядом с кроватью и приблизился.

— Между нами говоря, бурная пирушка мне бы не помешала.

Юноша хихикнул.

— Только не говори Флании, не то приставит стражу — ни капли вина не пронести будет.

— Сыну должно поддерживать отца, а старшему брату — сестру. Ну и в положение меня поставили, — рассмеялся Уэйн и выровнялся. — Мне жаль, что столь долго не заглядывал.

— Не страшно. Я много лет правил и не понаслышке знаю, сколь сильно затягивает трясина политики.

— Тем не менее кое-кто по-прежнему требует от меня зарываться в дела ещё глубже.

— Какое несчастье. Людям не дано понять: путь короля — путь воина-одиночки.

Уэйн и Оуэн непринуждённо болтали пару минут. Тёплые отношения между ними были очевидны.

— Так, о чём ты хотел поговорить, отец? — вспомнил принц о приглашении.

Всё-таки король вызвал сына не просто так.

— Я долго думал. Пожалуй, время пришло.

— Для чего же?

Оуэн выждал немного и ответил:

— Отречься в твою пользу.

Плечи Уэйна слегка дрогнули. Мужчина глянул вскользь и продолжил:

— Я сказал Флании, что в хорошем здравии, однако быть государем — тяжкая доля. Едва ли я уже поправлюсь, чтобы снова возглавить страну.

Оуэн уронил взгляд на руки. Они никогда не казались крепкими, теперь и вовсе выглядели костляво. Не пощадил и возраст. Сил нет, сознание точно подёрнуто серой пеленой. Вернётся Оуэн на трон — сколько будет достойно править? Месяцы?

— Ты блестяще справился с регентством: твоё имя превозносят как в Натре, так и за её пределами. Никто не воспротивится коронации.

Этот день был предопределён с самого рождения Уэйна. И всё же в душе Оуэн ощутил некое расставание.

— Решительности тебе не занимать, — прокомментировал юноша.

Отказаться от власти в пользу наследника — долг венценосца, однако иные до последнего цепляются за трон. Оуэн намерен исполнить обязанность несмотря ни на что.

— Не выслушаешь сперва одну просьбу?

Король изумлённо приподнял бровь:

— Просьбу? Вот уж чего не ожидал.

Сын прежде ни разу не просил отца ни о чём. Уэйн с детства проявил смекалку: если ему что-то требовалось, добивался сам.

— Она самая. Первая и последняя.

Оуэну оставалось только прислушаться к сыну, раз он столь далеко зашёл.

— Хорошо. Что ты хочешь?

Скривившись в улыбке, Уэйн ответил:

— Дабы ты запятнал своё имя на веки вечные.

Будущие летописцы ещё назовут эти времена «Эпохой великих войн королей». Впереди был долгий и безумный год, что оставит яркий след в истории. Исход неумолимо близился.