6

Когда мы падали в огромную яму было ощущение, словно она простирается до самого центра Земли. Беспросветная могила для огромного количества людей и бакэ-нэдзуми. Где ничего не видно и поэтому невозможно было использовать свои силы. Я быстро взглянула вверх и каким-то образом зацепилась за край ямы “крюком”, созданным магической силой, на воображаемой “верёвке”. Стены здесь были блестящими и гладкими после недавно прошедшего дождя. Было ужасно душно. Из-за взрыва не хватало кислорода — было тяжело дышать. При этом здесь пахло гарью и кровью, вперемешку с ещё чем-то омерзительным.

— Саки, ты как? — Это был голос Сатору. Он звучал откуда-то выше, где он, вероятно, смог удержаться.

— Я здесь! Господин Ниими?

— В порядке.

Я не могла увидеть его, но голос оказался ближе, чем я ожидала.

— Я вижу нору немного ниже меня. Давайте сюда.

На отвесной стене вспыхнуло зелёное пламя, на мгновение ослепив меня, однако я сумела отметить место, где оно появилось. После этого перед глазами стояла медленно проплывающая красная полоса.

Я создала образ магнита, притягивающего моё тело к стене и собравшись с силами, как геккон неспеша стала карабкаться.

Снаружи, сверху, доносились крики множества людей, грохот рушащихся строений. Акки продолжил свою бойню. Я закусила губу. Сейчас мы ничего не могли с этим поделать. Только молиться, чтобы как можно больше людей спаслось бегством.

Я закрыла глаза и попыталась успокоить своё сердцебиение. Сейчас я должна была думать только о том, как самой благополучно выбраться отсюда, прежде чем Акки переключит своё внимание на яму. Когда мы с господином Ниими добрались до идущей горизонтально норы, Сатору уже был в ней.

— Давайте скорее!

Он по очереди затаскивал нас в нору за руку.

Нора была всего полтора метра в диаметре, отчего нам приходилось передвигаться на корточках. В нос снова ударил мерзкий запах.

— Что это за вонь?

— Наверное, они смешивают известь с глиной и своими фекалиями, чтобы укрепить туннели, — сказал Сатору, зажимая нос.

— Зачем?

— Чтобы ускорить процесс, полагаю. Всё ради сражения.

Господин Ниими заметил на земле факел и зажёг его, отчего нам стало ещё душнее, однако теперь мы могли видеть: под ногами были разбросаны всякие корни трав, крылышки и конечности насекомых. Наверное, всё это было остатками пищи бакэ-нэдзуми.

— Взгляните сюда. — Господин Ниими что-то обнаружил.

На земле было большое кровяное пятно и след того, как кто-то полз отсюда.

— Раненый бакэ-нэдзуми. Будьте осторожнее, он может быть ещё жив, — прошептал Сатору.

Мы двинулись в глубь норы, следуя за пятнами крови, и увидели лежащий труп, однако приглядевшись заметили слабо поднимающуюся грудную клетку.

— Смотрите, у него нет левой лапы… — указал Сатору.

Он лишился её полностью, по самое плечо, а в правой держал окровавленный меч.

— Наверное, когда Кабураги Сисэй схватил его за лапу, он отрезал её себе и сбежал.

— Не думал, что эти звери могут и так поступить… — проворчал господин Ниими.

— Когда Кабураги Сисэй вытаскивал их из нор, большинство из них были без одежды. Этот же носил кожаную с металлическими вставками броню. Наверняка относился к их высшему составу, и поэтому, чтобы сохранить ценные сведения, поступил таким образом.

— Прикончим его…?

— Нет, заставим говорить, если он всё ещё может… Всё будет в порядке, Акки не пойдёт сюда, так что у нас много времени.

Сатору используя магические силы вытащил меч бакэ-нэдзуми, отчего тот пришёл в себя и посмотрел на нас. В свете от факела его глаза горели красным цветом.

— Эй. Честно ответишь на вопросы, умрёшь безболезненно, — Сатору присел перед бакэ-нэдзуми. — Выглядишь потрёпанно. Почему вы восстали против людей? Не понимаю, о чём вы думали.

Бакэ-нэдзуми продолжая лежать ничком, посмотрел на Сатору.

— Что такое? Ты ведь говоришь на человеческом языке? Уже бесполезно делать вид, что не понимаешь.

— Это незачем, — спокойно ответил бакэ-нэдзуми, хрипя.

— Верно. Тогда ответь. Где сейчас Якомару?

На это бакэ-нэдзуми не ответил.

— Якомару обманывает вас всех. Почему вы этого не понимаете? Его не заботят ваши жизни.

— Наши жизни? Хах. Мы не боимся умереть ради Великой Цели.

— Что за Великая Цель?

— Освобождение нашего рода от вашего гнёта.

— О чём ты? Не припоминаю, чтобы мы когда-либо плохо с вами обращались, — невольно вставила я слово.

— Мы — разумные существа. К нами следует относится как к равным вам. А из-за ваших дьявольски сил, вы отняли у нас достоинство, обращались с нами как с животными. Довольно, мы сотрём вас с лица земли и вернём нашу гордость, иного пути нет.

— Истребить людей? Действительно думаешь, что вы сможете это сделать? — сорвался на крик Сатору. — Чтобы уничтожить вас всех достаточно одного человека. Вы же убили столько людей лишь из-за внезапной трусливой атаки!

— Этого не случится, пока с нами герой нашего освобождения, Сквир, которого вы зовёте Якомару, и посланный свыше Мессия.

— Мессия? Этот Акки?

— Акки…? Это вы дьяволы!

Бакэ-нэдзуми вскочил на четвереньки и бросился на Сатору. В этот момент силы нас троих соприкоснулись и засияли цветами радуги. От этого бакэ-нэдзуми откинуло назад и он ударился о камень.

— Чёрт! — крикнул Сатору. Уже нечего было поделать. Бакэ-нэдзуми с переломанной спиной был мёртв. — Он специально кинулся, чтобы мы убили его…

— Всё равно. Идём, — поторапливал нас господин Ниими. — Хватит возиться здесь. Я должен выполнить последнее задание, данное мне госпожой Томико. А вы должны скорее добраться до Храма Сёудзёу.

Мы вспотевшие и запыхавшиеся продолжили двигаться в глубь по узкому туннелю. Где-то здесь должен был быть выходу наружу.

Сатору полагал что Акки не станет спускаться сюда с помощью магической силы, и мы сможем сбежать. Но была опасность того, что, если Акки скоро закончит свою резню он придёт к выходу раньше нас.

Мне вспомнились события четырнадцатилетней давности в Летнем лагере. Тогда нам с Сатору пришлось пробираться по длинным туннелям бакэ-нэдзуми. Я считала, что это была самая отчаянная ситуация, в которой я когда-либо была, но по сравнению с нынешней, та была простым испытанием на храбрость.

Так много людей погибло. Я не знала в порядке ли мои родители. Сейчас у нас даже нет места, куда мы могли бы вернуться. Я старалась не заплакать. Коуфуу Хино и Сисэй Кабураги, не знавшие равных по силе, погибли. Мы не могли сопротивляться Акки, но и сдаваться нам было нельзя. В такие момент, когда будущее кажется беспросветным, проверяется человеческая стойкость в том, как долго он выстоит. И сейчас было такое испытание для нас. Нельзя уступать. Госпожа Томико назначила меня своей преемницей. Одна только эта мысль придавала мне сил.

Примерно через метров двести мы наткнулись на нору, ведущую к поверхности. Сам выход из неё находился между корнями, он был искусно скрыт бурьяном. Поражало, что у них хватило смелости разместить его так близко к деревне. Убедившись, что вокруг нет ни Акки, ни бакэ-нэдзуми, мы вышли.

Правильнее было бы направиться к ближайшему каналу и уплыть на лодке. Однако из-за сумифуки большая часть водных путей уже была осушена, а несколько основных каналов, которые оставались пригодными для использования, наверняка, находились под пристальным наблюдением бакэ-нэдзуми.

Нам с Сатору не оставалось ничего, кроме как идти пешком к реке Тоне. Здесь мы и расстались с господином Ниими.

— Надеюсь с вами всё будет хорошо, — сказал он, взяв нас за руки.

— Вы уверены, что не хотите пойти с нами? — просил передумать Сатору. Но Ниими покачал головой.

— Нет, я должен идти в общественный зал. Такое мне дала указание госпожа Томико.

— Но не поздно ли вещать об этом? Акки уже почти всех людей в Тинова…

— Поздно или нет, я не знаю, однако если моё предупреждение спасёт хотя бы ещё одну жизнь, то это будет сделано не будет зря. — Ниими имел твёрдое решение. И на этом мы разошлись.

Пробираясь сквозь длинную зелёную траву, мы поднялись на холм. Я вся была в холодном поту от мысли, что Акки может появиться позади нас в любой момент. Обернувшись, я увидела зловещий чёрный дым, поднимающийся из центра деревни.

Как и раньше, когда мы направлялись к лечебнице, мы осторожно продвигались вперёд, опасаясь засады бакэ-нэдзуми. Когда мы наконец покинули Тинова, послышалось объявление, которое доносилось из общественного зала.

Аварийное оповещение. Аварийное оповещение. Появился Акки. Появился Акки. Его имя и тип неизвестны, предположительно с синдромом Крогиуса типа I или II. Акки предположительно с синдромом Крогиуса типа I или II. Акки напал на Тинова и стал причиной множества человеческих жертв. Повторяю. Акки напал на Тинова и стал причиной множества человеческих жертв. Пожалуйста, спасайтесь как можно скорее. Все присутствующие в центральной части округа немедленно эвакуируйтесь, как можно дальше…

Это был голос Ниими. Сатору крепко схватил меня за плечо. Ниими добрался до зала быстрее, чем мы ожидали. Вероятно, он бежал туда как только мог, не обращая внимания на риск быть обнаруженным Акки или бакэ-нэдзуми.

Это сообщение повторялось затем ещё некоторое время. Официальное название Акки — синдром Рахмана-Крогиуса подразделяется на вид — беспорядочный Рахмана типа I~IV, и вид — упорядоченный Крогиуса типа I~III. Поскольку разрушения и убийства у беспорядочного и упорядоченного видов отличаются, правила для эвакуации меняются.

Вещание сменилось на старую аналоговую запись музыкального произведения. Конечно, это была не старая пластинка прежней цивилизации, она бы не сохранилась спустя две тысячи лет, а созданная на керамическом диске с помощью магической силы копия, записанного давным-давно произведения.

Это была песня «Дорога домой», вторая часть Симфонии Дворжака — «Из Нового Света». Почему, когда наша деревня разрушена, он выбрал песню, которая поторапливала детей вернуться домой до того, как сядет солнце?

В этой записи не было вокала, однако слова сами по себе возникали в моём сознании, когда я слушала мелодию.

Солнце сядет далеко,

Вспыхнут звёзды в небе.

Уже всё завершено

Сердцу стало легче.

Вечером прохладным

Приходи в наш круг,

Приходи в наш круг.

В темноте горит огонь,

Теперь он затухает.

Он принёс с собою сон,

В нём мы исчезаем.

Нежно последим за ним

В нём мы помечтаем,

В нём мы помечтаем.

«Дорога домой» продолжала играть без конца.

— Наверное, Ниими удалось сбежать из зала… Мы тоже должны идти, — Сатору поторапливал меня.

— Да.

Хотя до заката ещё оставалось время, от мелодии, словно по рефлексу, возникла сцена сумерек перед глазами. И затем я вспомнила. Для вещания из общественного зала использовалась электроэнергия от единственного, способного к его выработке, водяного колеса. Однако все каналы сейчас должны быть осушены.

Ниими всё ещё находился в здании и использовал свою магическую силу для вещания. Я думала заговорить об этом, но заметила мрачное выражение лица Сатору и поняла, что он тоже понял это.

Мы продолжили идти молча к реке, пересекая высохшие водные каналы. Даже когда мы уже были далеко от общественного зала мы слабо, но слышали мелодию «Дорога домой».

Затем мелодия прервалась.

Я закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не заплакать, медленно выдохнула.

Ниими знал, что госпожа Томико назначила меня своей преемницей. Интересно, намеренно ли он так смело заманил Акки в зал, располагающийся в противоположном от нас направлении, чтобы мы благополучно добрались к Храму Сёудзёу.

Но узнать этого, я уже никогда не смогу.

Мы сторонились основных водных каналов, обходили их полями, пока не добрались до реки Тонэ. Тогда мы даже не замечали всей красоты и величественности чистой речной воды, а сразу же стали искать нам лодку, однако в конечном итоге пришлось магической силой соединить три поваленных дерева, чтобы соорудить нам плот.

Когда мы плыли вверх по реке, медленно покачиваясь на волнах, всё произошедшее за эти двадцать четыре часа казалось чем-то нереальным — всего лишь сном.

«Точно сон. Определённо»

Однако бесчисленные порезы, синяки по всему телу и истощение, кричало о том, что всё это действительно произошло. У меня в голове был туман из-за недостатка сна. Столько всего ужасного произошло, что мой разум, казалось, уже не мог справится с этим. Я начала впадать в странное состояние вялости и апатии.

«Через тысячу лет от нас не останется и следа. И никто не вспомнит о том, что здесь произошло. А если так, то какой смысл в борьбе и всём этом ужасе…?»

— Саки, думаю, мы уже близко, — заговорил Сатору. Я не сразу поняла, о чём он говорит.

— Помнишь, куда плыть дальше?

Постепенно я поняла, что Сатору спрашивал о пути к Храму Сёудзёу.

— Нет. Но мне кажется, я припоминаю ту софору [1]…

Местоположение храма не держалось в секрете, но в то же время и не предавалось огласке.

Во время обряда инициации меня перевозили в безоконной якатабунэ отчего было не понять, в какой момент мы выходили из канала в реку и обратно. Поскольку я работаю в Отделе по контролю видов, мне часто приходилось проводить полевые исследования с Отделом по охране природы и посещать Храм Сёудзёу. Где-то точно должен был быть путь, ведущий к огороженной территории храма, однако его нигде не было видно.

— Странно. Я уверен, что мы почти на месте.

— И что теперь?

«Стоит ли нам сойти на берег и обыскать здесь всё?»

Если бы мы ошиблись местом, то мы не только ничего не нашли бы, но и рисковали натолкнуться на бакэ-нэдзуми.

— Извините! Есть здесь кто-нибудь? — громко крикнул Сатору.

— Перестань. Что если Акки услышит? — я взволновано пыталась остановить его. Но он покачал головой:

— Да, опасно. Он может преследовать нас, но нам нужно скорее отыскать храм… Извините! Есть ли кто-нибудь из Храма Сёудзёу?

Что удивительно, откуда-то до нас донёсся голос:

— Кто вы?

— Я Сатору Асахина, из Отдела тестирования животных на ферме Мёухоу. А это сотрудник Пункта Здравоохранения — Саки Ватанабэ. Госпожа Томико направила нас в храм.

— Прошу немного подождать.

Вскоре с шелестом и треском зелёные заросли расступились и прямо перед нашим плотом раскрылся канал.

— Пожалуйста, сюда.

Говорящий всё ещё не показывался. Мы направили свой неумело сделанный плот по открывшемуся каналу. После чего маскировочная ограда сомкнулась за нами. Если присмотреться, она была довольно беззатейной, но открыть её без магических сил было бы сложно. Со стороны реки ничего не было видно, а приблизиться к каналу по суши, было практически невозможным из-за густорастущих деревьев и валунов на пути.

Плот петлял по извилистому узкому каналу, пока мы не подплыли к ограждённой пристани. Это было то самое место, куда меня доставили во время инициации, только тот канал был пошире.

— Хорошо, что вы благополучно добрались к нам, — появился человек в монашеском одеянии и сложил ладони в качестве приветствия. Мы учтиво поклонились в ответ. — Я служитель, ведающий приёмом гостей [2] в Храме Сёудзёу. Меня зовут Дзякудзёу. Вы, должно быть, устали. Отдохните для начала, а позже мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Мы последовали за ним по ограждённой лестнице. Оказавшись в храме, нас повели в комнату для посетителей с полами татами и сразу же подали на стол для нас двоих белый рис, маринованную репу и горячую воду, за что мы были благодарны.

Мы всё быстро съели, а после просто сидели, не думая ни о чём. Мы могли бы о многом поговорить с Сатору, но я никак не могла собраться с силами. Апатия, которую я ощутила ранее на плоту, вновь захлестнула меня.

Из-за дверей раздался голос. Это был Дзякудзёу:

— Сатору Асахина, Саки Ватанабэ. Неловко вас просить, когда вы так измучены, но не могли бы вы проследовать за мной к главному зданию храма?

— Конечно, — одновременно ответили мы.

В храме, куда нас сопроводили, находилось довольно много монахов. Похоже, они собирались разжечь огонь в алтаре для Ритуала Гома.

— Сатору Асахина и Саки Ватанабэ прибыли, — объявил Дзякудзёу. Нависла тишина.

— Ох, ох, проходите же… — сказал священник Мусин, ему было уже больше ста лет, и, если приглядеться, казался более состарившимся и осунувшимся, чем при нашей последней встрече.

— С госпожой Томико… ничего не произошло, я надеюсь?

Я не знала, что сказать, поэтому промолчала, но по моему выражению на лице, они вероятно всё поняли. Священник Мусин закрыл глаза.

Вместо него к нам обратился другой, худой, как журавль, монах преклонного возраста. Он был кансу [3] храма и представился как Гёуся. Кансу — это настоятель храма, следующий по положению после священника Мусина, можно сказать он был самым ответственным по всем делам храма. Его лицо мне показалось знакомым, наверное, он присутствовал на Совете безопасности неделю назад.

— Мы надеемся на ваше помощь. Кто-нибудь из вас видел Акки в непосредственной близости?

— Да. Мы видели, — ответил Сатору.

— Не могли бы вы описать его нам? Возраст, внешность.

— Акки… лет десять, я думаю, — сказала я.

Поднялось волнение:

— Десять? Впервые слышу об Акки такого юного возраста.

— Несмотря на то, что он ещё ребенок, его черты лица хорошо развиты. Его волосы ярко-рыжие…

Я была уверена, что Акки сын Марии и Мамору, но я не решилась сказать им об этом.

Когда Сатору и я закончили описывать его, в алтаре вспыхнул огонь. Пламя потянулось к потолку, а несколько монахов начали читать сутры…

— В целом, понятно. Акки выглядит примерно так? — сказал Гёуся. В огне появился образ Акки.

— Да… Так. В точности! — мой голос задрожал, от воспоминаний того трепета, что я ощутила, увидев Акки так близко.

— Благодарю. А теперь, прошу вас выйти, — сказал Гёуся, присаживаясь перед алтарём вместе со священником Мусином.

Он налил ароматное масло в огонь и бросил несколько брусочков [4]. В храме послышался треск огня и голоса тридцати монахов, сосредоточенно читавших сутры.

— Подождите пожалуйста, я хочу спросить… — обратилась я к Гёуся, но Дзякудзёу остановил меня.

— Все вопросы можете задать мне. А сейчас, давайте выйдем.

Только мы вышли из храма, Сатору спросил Дзякудзёу:

— Для чего эта молитва?

Дзякудзёу, призадумался, немного склонив голову:

— По правде говоря это не разглашается, но вам я сделаю исключение. Сейчас в Храме Сёудзёу развели священный огонь, чтобы провести ритуал очищения Акки.

— Очищение? Это возможно? — от удивления я подняла голос.

— Несомненно эта задача ну будет лёгкой, однако благодаря свету Будды, что испускает Полярная звезда, учение Сидзёукоухоу [5] остановит зло. Сила Бисямон и учение Тиндзёуясяхоу [6] угомонит злых духов в нём. Тайантинхоу [7] один из ритуалов Сиканотайхоу [8] успокоит душу. А также заклинания Сонсёубуттёу [9], вызвавшее божественные ветра в древней Японии при нашествии Монголов. Я убеждён, если объединить сильнейшие заклинания и ритуалы с Итидзикинринхоу [10] их сила увеличится и обязательно очистят Акки, — уверенно сказал Дзякудзёу.

— Удачное очищение уже проводилось в прошлом? — неуверенно задал вопрос Сатору.

— Записи в храме описывают внезапное появление Акки четыреста лет назад. После трёх дней и ночей чтения молитв удалось успешно провести очищение, и никто не погиб.

— Так… это убьёт Акки? — спросил ещё Сатору. Отчего Дзякудзёу посмурнел:

— Нет, очищение так не действует. В прошлом существовали смертельные проклятия, но ныне подобные под строгим запретом, так как противоречат пути Будды.

— Но Акки ведь убил столько людей. Разве убийство одного, ради спасения множества не соответствует пути Будды?

— И тем не менее мы не используем подобные молитвы, что способны убить Акки. Нам, как и вам, не разрешено убивать людей магической силой.

Какой путь не выбери, но обмануть подавление агрессии и Механизм Угасания заложенные в нашу ДНК невозможно. Но если нельзя атаковать Акки напрямую, какой смысл в разведении священного огня в алтаре? Сатору, оказалось, интересовало то же самое:

— Так какой эффект от молитвы?

— Она подавит зло внутри Акки, сдержит его от дальнейших действий, возродит в нём сострадание и чувство стыда, остановит его от бессмысленных убийств.

Если магическая сила, просачивающаяся из людей, могла изменить развитие живых существ, то силы обученных монахов, внимательно читавших молитвы, обязательно должны были обладать ужасающей силой. Как и сказал Дзякудзёу священный огонь не нанесёт ему физического вреда, а лишь повлияет на его душу и совершаемые им поступки. Наиболее мирного решения и быть просто не может.

Но это ведь не верно. Все Акки однажды были частью нашего общества, и даже если кем-то овладевал Акки, в них всё ещё таились воспоминания о времени, когда они были обычными людьми. До них, вероятно, ещё был бы шанс достучатся, дабы они не решались продолжать убийства.

Однако этот Акки похоже не жил с нами, людьми. Он даже не понимал нашего языка. Сам по себе он был человеком, но с сознанием бакэ-нэдзуми. И от этого появлялись сомнения в том, что получится повлиять на него таким образом.

Я не решалась высказать это вслух. Но прежде я должна была спросить:

— Госпожа Томико сказала мне, что при чрезвычайных ситуациях члены Совета безопасности скрываются в храме Сёудзёу. Мои родители… Мидзухо Ватанабэ, она работает библиотекарем и глава деревни Такаси Сугиура, они здесь?

Ответ Дзякудзёу удивил меня:

— Появлялись.

— А? А где они сейчас? — взволнованно спросила я. Но увидев мрачное лицо Дзякудзёу, меня как холодной водой окатило.

— После беседы со священником Мусином и кансу Гёусей они вернулись в деревню. Это произошло примерно часа два-три назад, до вашего прибытия.

«Наверное мы разминулись»

— Но… почему?

— Твои родители очень беспокоились за тебя. Они верили, что ты доберёшься сюда в благополучии, и терпеливо ожидали. Но ушли, как только появились вести о появлении Акки.

Я неотрывно глядела на Дзякудзёу.

— Они, похоже, решили во что бы то ни стало остановить Акки. И поэтому ушли. Как мне сообщили, они собираются выпустить всех проклятых кошек и избавиться от всего имеющегося в библиотеке, дабы ничего не попало в лапы бакэ-нэдзуми.

— Так…

Я ощутила, как подкашиваются мои ноги. Если бы Сатору не поддержал меня за плечо, я бы рухнула на землю.

«Неужели мои мама и папа добровольно пошли на верную смерть?»

— Они просили меня передать вам кое-что как вы прибудете. Я обязательно передам вам.

— Прошу позвольте увидеть сейчас… — растеряно проговорила я.

— Хорошо, в таком случае, сейчас принесу. Но прежде встречи с тобой ожидает ещё один посетитель нашего храма.

Я перестала слушать, что говорил Дзякудзёу.

Теперь уже было поздно, чтобы поспеть за ними. Родители, должно быть, уже на территории Акки и бакэ-нэдзуми, а значит едва ли выживут.

«Я потеряю своих родителей?» — от одной только мысли об этом, силы покидали меня.

Сатору что-то сказал Дзякудзёу и, обхватив меня за плечо, повёл по длинному коридору. Казалось, что мы возвращаемся обратно в комнату для посетителей.

— Извиняюсь. Со мной Саки Ватанабэ и Сатору Асахина, — заговорил Дзякудзёу, встав на колени перед дверью.

— Прошу.

Голос, звучавший изнутри показался мне знакомым.

За деревянной дверью была обшитая досками комната с простеньким полом. Та комната для посетителей, в которой находились мы, была значительно лучше.

— Госпожа Ватанабэ, вы в полном порядке. Вы тоже, господин Асахина, — заговорил мужчина, вставший с пола. Несмотря на то, что его лицо было сильно загорелым и покрыто седой щетиной, я сразу узнала его.

— Господин Ину

От служащих из Отдела по охране природы не было никаких вестей после отправки их на уничтожение колонии Сиояабу. Вероятно, они первые, кто столкнулись с Акки.

— Постыдно, что я не справился с поставленной мне задачей, отчего с позором вернулся назад, — господин Инуи опустил голову.

— Ваш противник был Акки, с этим было ничего не поделать, — утешал Сатору. Инуи покачал головой:

— Нет. Мы могли хотя бы немного раньше известить всех в деревне… Не допустить такой ужасной ситуации.

— Господин Инуи, вы отправились примерно неделю назад, чтобы уничтожить колонию. Как всё было? — спросил Сатору. И постепенно Инуи начал свой рассказ:

Совет безопасности приказал пяти сотрудникам из Отдела по охране природы за три дня истребить больше двухсот тысяч голов. Однако, несмотря на такую невероятную для выполнения норму [11], они не убили даже одного. Все силы колонии Сиояабу, точно под землю провалились, когда пришли «боги смерти». Они словно догадались об этом. Они обыскивали всё кругом, а на следующее утро отправили доклад в Пункт Здравоохранения, привязав его к голубю. Следующие три дня были такими же — их поиск не приносили никаких плодов. А на четвёртый день произошло вот что:

Все пятеро были с людьми с большим опытом и знали тактики бакэ-нэдзуми, их слабости, а следовательно, не совершали глупостей и не расходились, ведь бакэ-нэдзуми разделяли и убивали людей лишь по отдельности, если тех было несколько.

По утру вся группа отправилась на очередные поиски бакэ-нэдзуми тщательно прислушиваясь и присматриваясь ко всему вокруг, пока наконец не нашли следы разбитого на ночь лагеря группы бакэ-нэдзуми. Они следовали по ним в течение часа, пока не обнаружили их. Десять с лишним бакэ-нэдзуми выходили из спрятанной норы в подножии утёса с луками и стрелами. Член группы с самым лучшим зрением, господин Умино, заявил, что они были из колонии Хиторига, союза Сиояабу.

И здесь группа из пяти людей разделилась, чтобы окружить и не выпустить из окружения ни одного бакэ-нэдзуми, держа друг друга в поле зрения, чтобы оказать помощь.

Уничтожение небольшого количества бакэ-нэдзуми, всё равно, что избавиться от пчелиного гнезда. Двое оберегают от атак третьего, который убивает бакэ-нэдзуми. Двое оставшихся же патрулируют территорию и убивают бакэ-нэдзуми, которые попытаются сбежать. Либо же ловят их, чтобы выведать у них информацию. Господин Инуи был одним из патрулирующих территорию, он направился к правой стороне скалы и взобрался на её вершину, с которой хорошо была видна местность. Другой патрулирующий, господин Айдзава, пошёл налево и спрятался в углублении в земле.

Наконец они начали атаку. Если бы бакэ-нэдзуми сразу же осознали, что на них напали люди, то, вероятнее всего, скрылись бы в норе, в которую невозможно было пройти.

Атаковавший, господин Кавамата, использовал небольшие камни, мастерски подражая грохоту стрельбы.

Как и ожидалось бойцы Хиторига приняли это за атаку враждебной колонии и приготовились к сражению. Они вышли с однозарядными ружьями, укрываясь каменными и бамбуковыми щитами. Кавамата запускал камни, скрываясь среди недалеко расположенных сосен, по которым начали стрелять бакэ-нэдзуми. Затем, перестал запускать в них камни, притворившись будто запасы патронов иссякли, и бакэ-нэдзуми повалили из норы.

В этот момент из норы на вершине горы показался один бакэ-нэдзуми. С такой позиции Айдзава был хорошо виден ему, но, прежде чем тот смог даже поднять свой лук, Инуи беззвучно убил его. Убитый, судя по зелёно-коричневой накидке, что он носил в такую жару, был стрелком, что убивал врагов из укрытий.

Тем временем сражение у подножья скалы завершилось: Кавамата ловко убил всех бакэ-нэдзуми, а Умино и Камосида, даже не вмешивались, чтобы защитить его.

Затем из норы вышел ещё один. Всё его тело покрывала накидка серого цвета. Инуи глядел на него сверху, но не убивал, решив, что выживший бакэ-нэдзуми сдаётся.

Также поступила и четвёрка у подножья. Никто не нападал на него. Однако что-то в этом показалось странным. Кавамата, Умино, Камосида и Айдзава вместе двинулись вперёд, даже если враг был один, нужно чтобы все были защищены, а поэтому было немыслимым показаться всем сразу.

— Кто ты? Что ты здесь делаешь? — послышался голос Каваматы.

И тогда Инуи наконец понял, что фигура была человеческая. Сверху было трудно точно определить, но ростом тот был с бакэ-нэдзуми, возможно, ребёнок.

То, что произошло затем, было кошмаром наяву:

Голова Каваматы лопнула, как спелый арбуз. Кровь разлетелись по всем сторонам. Следующий был Умино, затем Камосида и Айдзава.

Инуи запаниковал от увиденного. Его сердце бешено забилось, его прошиб холодный пот. Единственное, что было в его голове — это слово «Акки».

Когда он немного успокоился, в его голове зароилось множество вопросов: «Почему Акки здесь?», «Почему он вышел из норы бакэ-нэдзуми?», «Кто это был?»

Но все они остались без ответов, размышлять над ними не было времени. Он начал думать, о том, как ему сбежать.

От страха он хотел просто броситься бежать, но успокоившись, продолжил думать. Он снял маскировочную накидку с недавно убитого бакэ-нэдзуми. Как оказалось это было верным решением.

Спустившись со скалы Инум понял, что куда бы он не направился, ему не выйти из окружения бакэ-нэдзуми. В случае сражения, не было никаких гарантий, что он сможет справиться с ними в одиночку, а появление Акки точно предвещало конец.

Инуи неспеша укрылся в другом месте и стал ожидать пока они уйдут. К сожалению, бакэ-нэдзуми не покидали этой местности. Инуи подозревал, что они знали, о том, что Боги Смерти всегда работают в группах по пять человек и теперь он в ловушке.

Накидка эта оказалась находкой для него. Он накинул на себя капюшон и полностью укутался в неё. Из-за их плохого зрения и запаха другого бакэ-нэдзуми на накидке его не могли распознать или учуять. И всё же однажды он оказался на грани, когда случайно натолкнулся на большую группу бакэ-нэдзуми. Он уступил им дорогу пройдя в рощу, но они ясно могли его видеть. Хотя Инуи и был довольно небольшого роста, для бакэ-нэдзуми он всё ещё был высоковат, но благодаря своим наблюдениям за их повадками, он искусно имитировал их телодвижения и смог рассеять любые подозрения.

— Я старался как мог, чтобы скрываться от них и не попасться, но вырваться из их окружения и вернуться в деревню, к сожалению, я не мог, — с горечью сказал Инуи. — Так прошло четыре дня. Силы были на исходе. Я почти ничего не ел и не пил всё это время, кроме росы. Однако на четвёртый день… Вчера. Бакэ-нэдзуми внезапно зашевелились. Все разом куда-то направились. Я подумал, что это ловушка, но времени сомневаться уже не было. Дождавшись темноты, я направился в деревню. Я должен был предостеречь о появлении Акки, не говоря уже про бакэ-нэдзуми.

Инуи полз по холмистой местности пока не добрался до деревни Михараси. Он собирался попросить помощи у первого встречного, но в ней не было ни души. Он вспомнил, что наступил вечер Нацумацури отчего здесь почти никого не осталось. Инуи пришёл в уныние. Однако он вспомнил места, в котором обязательно кто-то да будет — лечебница и ясли. Но так как лечебница находилась в довольно отдалённой деревне Коганэ, а родильный дом с яслями, в самом центре Михараси, он направился в сторону яслей.

В ночном небе разрывались различные фейерверки, были слышны радостные возгласы из далёкой деревни Тинова. Когда он наконец добрался до яслей, он увидел нечто шокирующее.

— Конечно, я знал, что это их обычай. Мы видели это в конце всех конфликтов между колониями, но считали это лишь простым проявлением повадок этих существ. Но чтобы и с людьми…! — быстро проговорил Инуи.

— Постой, бакэ-нэдзуми же не… — Сатору не смог даже закончить вопрос от потрясения.

— Да. Эти мерзкие твари похитили младенцев.

Я вспомнила увиденное в Летнем лагере:

Из гнезда хлынуло большое количество солдат-гигантских шершней, некоторые из них что-то осторожно держали в руках.

– Это…? — сообразила я прежде, чем закончила спрашивать.

Птенцы.

– В гнезде много питомников. Все эти птенцы родились от королевы наземных пауков.

– Но почему?

Довольное выражение лица Кироумару было почти отталкивающим: «Это бесценная военная добыча. Это рабочая сила, которая будет служить нашей колонии в будущем».

Один из солдат принес к Кироумару птенца. Он еще не открывал глаз и тянулся передними лапами, как будто пытался что-то коснуться. Его розовая кожа делала его больше похожим на крысу, чем на его взрослого собрата.

Я вспомнил, что сказал Визгун.

«Королева казнена, а остальные члены становятся рабами. Пока они живы, с ними обращаются как с нечистью, а когда они умирают, их оставляют гнить и удобрять поля».

Впереди у птенцов мрачное будущее.

Я почувствовала головокружение, тошноту.

Другой истинной целью Якомару в ту ночь было похищение младенцев.

— Они безжалостно вырезали всех медсестёр, оставшихся в яслях. И конечно же это сделали не бакэ-нэдзуми. Всё дело рук Акки. После они выкрали плачущих младенцев и тут же нанесли на их тела татуировки. Свои странные символы.

Я множество раз видела их письменность во время работы в Отделе по контролю видов. Она очень походила на нашу письменность, но не во всём. Вероятно, это было древнее чжурчжэньское письмо, киданьская или тангутская письменность.

— Они хотят… — побледнев заговорил Сатору. — Сначала вырастили из ребёнка Марии и Мамору Акки, с которым не справился сам Кабураги Сисэй. А теперь у них множество детей, которые через десять лет будут владеть магией…

Я наконец-то поняла. Что было главным замыслом Якомару.

С одним лишь Акки он желает заполучить себе весь Камису 66. Однако даже если бы этого не вышло, останется просто выждатьдесяток лет. Сколько детей было в яслях? Больше сотни? И если все они, воспитанные бакэ-нэдзуми, также станут Акки, то ни один округ не выстоит. И тогда он снова выкрадет всех детей, и создаст целую группу Акки. После Японии, не будет мечтаниями через Дальний Восток завоевать Евразию и весь остальной мир. Родится огромная всемирная империя бакэ-нэдзуми.

— Я до сих пор не знаю, что мне следовало сделать тогда. Возможно, следовало уйти оттуда и сообщить главам деревни. Но я не мог стерпеть подобного. Меня воротило от мысли проигнорировать увиденное. Поэтому, когда передо мной появился бакэ-нэдзуми, радостно сжимающий плачущего ребёнка на руках, я не задумываясь снёс ему голову, — всегда спокойный Инуи покраснел от ярости. — Разумеется это сильно взволновало их. Они не понимали откуда я напал и просто начали метаться в панике. В этой суматохе я и сбежал оттуда. Я не рассчитывал на многое, а лишь поддался ярости и убил.

— Хорошо, что вам удалось остаться невредимым, — похвалил Сатору.

— Не совсем. Даже в плаще один из солдат заподозрил меня и выстрелил мне в левую руку. Я попытался убежать, но наскочил прямо на Акки. Я не смог взглянуть на его лицо, но уверен, что это был Акки.

— Что вы сделали тогда? — У меня перехватило дыхание.

— Благодаря приобретённым навыкам. Я убежал, крича на их языке: «Больно! Больно!». Своё лицо я прикрыл, чтобы он не понял кто я. И в итоге он мне ничего не сделал. — Тон господина Инуи смягчился, возможно от облегчения, что он рассказал обо всё отчего щемило в груди. — Поскольку Михараси уже была под их контролем, мне оставалось только бежать обратно в поля. Пока я бежал моё сознание начало покидать меня. Я был уверен, что они схватят меня и превратят в фарш. Я уже был готов к подобному исходу. Однако, когда я уже окончательно потерял сознание, кто-то поддержал меня, чтобы я не упал. Ха-а. Я подумал, что наконец-то встретил человека. Открыл глаза, чтобы взглянуть на него. Это был бакэ-нэдзуми… Я думал, что это конец, однако он привёл меня в Храм Сёудзёу

— Бакэ-нэдзуми спас вас… — спросил Сатору, сомневаясь.

— Это был противник Якомару, главнокомандующий колонии Оосудзумэбати. Кироумару. Мне давно было известно, что он самый выдающийся из них, но я даже и не думал, что однажды он спасёт мою жизнь.

— Кироумару жив? Где он сейчас? — невольно спросила я.

— Ну, хороший вопрос. Когда я пришёл в себя Дзякудзёу сказал мне, что вы прибыли в храм, и я попросил встретиться с вами. А о Кироумару совершенно забыл.

— Извиняюсь, — послышался голос Дзякудзёу. — Ватанабэ Саки, прошу возьмите, что вам передали родители.

Это была плоская коробочка из павловния [12]. Она была больше, чем я полагала. Она была сантиметров шестьдесят в длину. Я взяла её в руки. Тяжёлая, как из свинца. На коробочке было письмо…

— Большое спасибо.

Сатору спросил у Дзякудзёу:

— Что случилось после того, как Кироумару из колонии Оосудзумэбати привёл в храм господина Инуи.

— Ха-а… тот вид? — равнодушно сказал Дзякудзёу, — Его держат в данном храме. Вероятно, всё ещё допрашивают.

— Мы можем с ним увидеться?

— Ну. Кто знает.

Я поставила коробку, что передал мне Дзякудзёу, на пол и раскрыла письмо.

____________

1. Софора японская — дерево.

2. 知客 (shika) — монастырский распорядитель (отвечающий за приём гостей, обычно 4-й помощник настоятеля).

3. 監寺 (kansu) — один из шести администраторов храма дзэн, который заменяет главного жреца.

4. 護摩木 (gomagi) — специальные брусочки с надписями на них для сжигания во время ритуала гома.

5. 熾盛光法 (shijoukouhou) — некая мольба о национальной безопасности, дабы не было никаких бедствий и несчастий.

6. 鎮将夜叉法 (chinjouyashahou) — некое учение.

7. 大安鎮法 (taianchinhou) — ритуал.

8. 四箇大法 (shikanotaihou) — ритуалы.

9. 尊勝仏頂(sonshoubucchou) — будда.

10. 一字金輪法 (ichijikinrinhou) — заклинание.

11. ノルマ (noruma) — автор использует слово, пришедшее из русского языка — «норма».

12. Павловния — дерево.