Через пару недель после разговора с Карин, в середине мая, якитори-бар внезапно закрылся. Неожиданностью это стало только для Сатору и остальных работников. Менеджер-то был в курсе, что доходы уже давно не покрывают расходы.

— Простите. Я не смогу расплатиться с вами сейчас, но потом обязательно переведу деньги. Обещаю. Простите, пожалуйста, — извинялся он, сообщив печальную весть.

— А вот если бы ты нашёл нормальную работу, то жил бы и в ус не дул, — попеняла Сатору мать, когда обо всём узнала.

Сатору хотел возразить, что нормальная работа тоже может закрыться, но передумал — настроение в семье и так было невесёлым.

«Ну, делать нечего, пора искать что-нибудь новенькое», — решил он и открыл журнал с вакансиями.

Внезапно зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя Карин.

Сатору ответил и услышал в динамике знакомый жизнерадостный голос:

— Привет! Ну что, звонил по поводу Саиносимы?

— Нет.

— Я так и подумала. Они меня уже достали своим «где же учитель, где же учитель», — хмыкнула Карин, сделала паузу, но не дождалась ответа и продолжила: — И так они мне надоели, что я сказала…

— Погоди-ка! — воскликнул Сатору.

Интуиция подсказывала, что сейчас он услышит кое-что очень нехорошее. И она не ошиблась.

— …Сказала, чтобы не волновались, потому что ты приедешь в понедельник.

— Это что за самоуправство?!

— Ну прости. Но я уже пообещала им.

— Так перезвони и скажи, что всё отменяется!

— Но дядя уже заплатил мне за посредничество, и я купила новый костюм, помаду, лосьон… Нет-нет, даже не проси!

«Без меня меня женила, — обескураженно подумал Сатору. — И уже успела потратить деньги. Теперь точно поздно отказываться. М-да, дела…»

— И ты ещё смеешь называть себя учителем?

— Смею. Но я плохой учитель, с которого нельзя брать пример, — вывернулась Карин.

Сатору вздохнул.

— Да не напрягайся ты так, — продолжила подруга. — Ты неправильно понял, мы с дядей ни к чему тебя не принуждаем. Поезжай туда, поговори с местными. Поймёшь, что не хочешь или не можешь, — отказывайся и возвращайся домой. Всё-таки жить на острове — это не то же самое, что жить в городе. Да и они говорят, что хотели бы сперва посмотреть на тебя. Вдруг не приглянешься. О, точно! Считай, что поедешь на собеседование.

— …

— Ну, как-то так. Так что поезжай, прошу. Не хочу, чтобы мои старания пошли прахом.

— …

— Саиносима — отличное местечко. Красивое море, вкусная еда. Но самое главное — устрицы! Целая куча свежих устриц! Бери и ешь, пока не лопнешь! Поезжай, не упрямься. Хоть развеешься, обстановку сменишь.

— Ладно.

— Прошу тебя. Просто скажи «да», и я от тебя отстану… А, что?

— Ладно, говорю. Значит, просто съездить и всё?

— Ты не шутишь?! Икута, ты мой спаситель! Я тебя обожаю! Итак, не забудь, в понедельник. У них уже всё готово, тебе нужно взять с собой только одежду и быть в порту Исомаки. Пока! — протараторила Карин и отключилась.

Сатору оторвал телефон от уха и ещё раз вздохнул.

В понедельник Сатору взял билет, который получил от Карин, сел на поезд линии «Синкансэн» [1] и поехал на север.

По дороге у юноши несколько раз возникало желание сойти на ближайшей станции и повернуть назад, но он каждый раз себя одёргивал. Он считал себя человеком ответственным, в отличие от подруги, и не мог сперва согласиться на что-то, а в самый последний момент передумать, легкомысленно бросив: «Мне перехотелось».

«Карубэ и в университете была такой. Ляпала первое, что придёт в голову, а, попав в переплёт, сразу давала заднюю и ударялась в слёзы, вымаливая прощение. Потому-то её нельзя ненавидеть всерьёз. Да и ничего сделать с ней не получится».

— Буду считать, что я просто еду извиняться за Карубэ, — негромко проговорил Сатору.

С «Синкансэна» он пересел на поезд местной линии и уже на нём добрался до Исомаки. На станции юноша с наслаждением размял затёкшие ноги и посмотрел на часы.

«Ого, целых пять часов ехал! Да уж, давно я так долго не сидел на одном месте».

Миновав турникет, Сатору вышел на улицу и остановился — в нос ему ударил резкий запах морской соли.

Рядом стоял небольшой памятник, судя по табличке на земле — главному герою какой-то известнейшей манги, автор которой родился в Исомаки. В городе был и музей, посвящённый ему.

«Интересно. В другой раз я, может, и заглянул бы», — подумал Сатору, поправил рюкзак на спине и, сверившись с придорожным указателем, отправился в путь.

К счастью, бо́льшая часть города располагалась на ровной местности. Сатору достаточно быстро спустился с холма, пересёк несколько оживлённых улиц и, сверяясь с картой в телефоне, добрался до порта в заливе Исомаки.

— Так… Первый причал туда, второй причал сюда, а паром — там, да? — пробормотал он, глядя на знак и вытирая вспотевший лоб.

«Уф, жарко. Я-то думал, в Тохоку [2] будет прохладно, может, даже снег кое-где будет лежать… Ну, строго говоря, он лежит. Вон там, на вершине горы».

Сегодня в Исомаки было тепло и ясно.

Сатору снял куртку, расстегнул верхнюю пуговицу толстой рубашки и немного постоял так. Поняв, что легче не стало, он снял и рубашку. Оставшись в одной футболке, юноша сложил одежду в рюкзак и зашагал к парому.

До этого он если и бывал на море, то только на специальных пляжах, а вот в промышленный порт попал впервые, поэтому от любопытства крутил головой по сторонам.

«Я и не знал, что порты такие большие».

По непривычно широкой дороге сновали самосвалы и грузовики с прицепами, на одной площадке лежали штабеля брёвен, которые, скорее всего, ждали отправки на лесопилку, на другой стояли бетонные тетраподы [3], крышу одного здания увенчивала целая гроздь дымящих труб — повёрнутый на промышленности человек пришёл бы в восторг, увидев их, — а на волноломе грохотала строительная техника.

Паромный причал располагался на удивление далеко, в целом часе ходьбы. Когда уставший, вспотевший Сатору наконец добрался до него, разыскал работника и сказал, что хотел бы попасть на Саиносиму, тот огорошил его жестоким ответом:

— На остров? Так тебе не сюда.

— Что?!

— Это дальний паром. Для контейнеров, машин, цистерн, ну и всякого такого. А на остров, который в заливе, ходит паром из порта, что в устье реки. Тебе нужно вон туда. — И он указал в сторону станции.

«Какого?! — мысленно завопил Сатору. — Я что, всё это время шёл в противоположном направлении?!»

— Пойдёшь туда, поднимешься немного и сразу увидишь его.

— Спасибо, — вымученно поблагодарил Сатору.

«Не хочу никуда идти!.. Хочу сесть прямо тут и расплакаться!.. — мысленно взвыл он. — Хотя слезами горю не поможешь. Может, такси вызвать? Не, не стоит. Сдерут три шкуры, а денег у меня и так негусто. Придётся терпеть».

И он поплёлся обратно.

Вернувшись на станцию, юноша остановился передохнуть, тщательнейшим образом сверился с картой, чтобы на этот раз выбрать правильный маршрут, и зашагал дальше.

«Ага, магазин. Есть такой, — подумал Сатору, затормозив на перекрёстке и достав телефон. — Дальше будет бумажная фабрика. Мне надо обойти её…»

— А потом только прямо. Уж на этот раз я не заблужусь! — вслух закончил он и глянул на часы.

«Пять. Я рассчитывал, что к этому времени уже закончу со всеми делами и буду собираться домой. Ну, или немного погуляю, а потом буду собираться».

Пройдя немного по заросшей травой дороге, он увидел впереди бетонный вал, а за ним — модульное здание, на стене которого висела вывеска «Ватари Лайн».

— Неужели добрался? — обрадовался Сатору.

Но как оказалось, преждевременно.

Касса не работала. Судя по всему, рабочий день уже закончился.

На этот раз Сатору едва удержался, чтобы не заплакать.

— Всё-таки опоздал?

«Итак, что теперь? Ну, первым делом нужно позвонить», — решил Сатору, вытащил телефон и внезапно услышал чей-то голос:

— Это о тебе говорила Карин?

Он обернулся и увидел невысокого старика в потёртой нейлоновой куртке с капюшоном. Коротко стриженные, посеребрённые сединой тёмные волосы, раскосые глаза, опущенные уголки рта, бронзовая от загара кожа. Сатору сразу окрестил его морским волком.

— Да. Меня зовут Икута. А вы дядя Калкан… то есть Карубэ?

Морской волк кивнул и пробасил:

— Ватари. Гляжу, издалека к нам?

— Да не то чтобы…

— Да нет, чтобы. И ладно бы на машине, так на поезде. А к нам поезда заходят нечасто.

Последние слова он пробурчал уже под нос, поднимаясь по лестнице на вал. Сатору поспешил за ним и, оказавшись на вершине, увидел реку, причал и несколько рыболовецких судёнышек.

В одно из них и спрыгнул Ватари.

— Забирайся.

— Что? Сюда? — переспросил Сатору, спускаясь на причал. Он-то успел навоображать себе шикарный паром. — Послушайте, я не хочу быть учителем. Передайте это, пожалуйста…

И точно в этот момент Ватари завёл двигатель. Раскатистое рычание заглушило конец фразы.

— Чего говоришь? Не слышу!

— Я отказываюсь.

— А ты точно учитель? Какой-то голос у тебя тихий! Подойди ближе! — прогремел Ватари.

Сатору нехотя спрыгнул на покачивающуюся палубу, сунул голову в рубку и уже открыл рот, как вдруг Ватари дёрнул какой-то рычаг, и лодка сорвалась с места.

От неожиданности юноша вскрикнул, упал, не удержавшись на ногах, и изо всех вцепился в поручень, чтобы не вывалиться за борт. Когда прыгавшая по волнам лодка набрала скорость и немного успокоилась, он рискнул встать и не удержал горестный стон: причал остался далеко позади.

«Я теперь даже не доплыву до него!» — мелькнула паническая мысль.

— Вы куда?! Поворачивайте назад! Разве Карубэ вам не говорила? Я…

— Да-да, Карин говорила, что ты, скорее всего, откажешься, — обернувшись через плечо, перебил Ватари и широко улыбнулся. — Поэтому я решил увезти тебя на остров силой.

Сатору стиснул зубы и выдохнул.

«Ну точно дядя Карубэ. Такой же ушлый и отчаянный. Пожалуй, даже сильнее, чем племянница. Даром что внешне они совсем не похожи».

— Не бойся, не брошу я тебя там, — засмеялся Ватари. — Раз уж приехал, познакомься с детьми, поговори с ними, а потом уж решай. Больше мне от тебя ничего не надо.

Сатору не хотел соглашаться, но понимал, что возражать бесполезно. Он не мог избавиться от Ватари и вернуться в Исомаки — хотя бы из-за того, что не знал, как управлять лодкой, — а потому сел на палубу и нахохлился, а заметив, что старик изредка поглядывает на него, отвернулся…

— О-о!..

И не удержался от вздоха восхищения.

Слева вытянулся большой полуостров, отделяющий залив Исомаки от моря. Порт и заводы остались позади. Рядом с устьем реки вода была грязной, коричневой, но дальше становилась зеленоватой с синими прожилками потоков, принесённых течением.

«Экологическая обстановка, конечно, ужасная, но выглядит всё равно красиво», — подумал Сатору.

Впереди, у горизонта, виднелись контуры маленького острова. И больше ничего. Лишь тёмная водная гладь.

Разнежившись под тёплым весенним ветром, Сатору всего на секундочку прикрыл глаза…

— Сэнсэй! Сэнсэй! — закричал кто-то.

Юноша обернулся. К нему бежала, широко улыбаясь, школьница с неярко накрашенными губами и подведёнными глазами.

— Нельзя бегать по коридору, — строго сказал он.

Ририна Васио недовольно прищёлкнула языком.

— Я хотела как можно скорее оказаться рядом с вами.

«Эх, какой учитель не хочет, чтобы в него влюбилась прелестная ученица. Но нужно вовремя останавливаться», — криво усмехнулся Сатору, а потом нахмурился.

Внезапно Ририна прижалась к нему.

Ещё секунду назад они стояли посреди школы, а теперь оказались в парке. Хлынул дождь, бок пронзила жгучая боль.

Сатору услышал страстный шёпот:

— Если я не завладею вами, вас заберёт она…

— …сэй! Сэнсэй!

— Уа-а! — воскликнул юноша и подскочил.

— Сэнсэй, ты там как? — крикнул Ватари, не отпуская штурвал.

Проморгавшись, Сатору осмотрелся. Он по-прежнему был в лодке, которая направлялась на Саиносиму. Рюкзак неведомым образом оказался под животом, впившись в бок металлической пряжкой.

«А, так я незаметно уснул…»

— Кошмар приснился?

— Ага, кошмар… Всё хорошо, не переживайте.

Юноша встал и помотал головой, вытряхивая остатки сна.

— Скоро будем на месте, — сообщил Ватари.

Сатору поднял взгляд. Пока он спал, солнце село ещё сильнее, теперь оно практически касалось горизонта. Море весело играло золотыми бликами.

Справа высилась чёрная громада острова.

— Это и есть Саиносима? — пробормотал Сатору.

На Саиносиме было два порта: один побольше, другой поменьше.

Немного не доходя до тени острова, Ватари затормозил и свернул к большему, южному порту.

Сатору взял рюкзак, схватился за борт и посмотрел вперёд. Внезапно его взгляд остановился на одной точке.

— Что это там?

На юге порта в море выдавался длинный волнолом. Самый его конец был окрашен в ярко-алый цвет. И на нём что-то шевелилось.

Присмотревшись, Сатору понял, что это человек. Если точнее, девушка в белой рубахе и красных штанах хакама.

Мико [4].

Она танцевала на алом волноломе, словно на сцене театра но в Тихом океане. Золотистые украшения в чёрных как смоль волосах сверкали, отражая солнечные лучи. Колокольчики в руках мелодично звенели в такт неспешным движениям, олицетворявшим, возможно, накатывающиеся и отбегающие волны.

Сатору затаил дыхание. Он ещё ни разу не видел такой красоты.

Кружась в плавном танце, мико, казалось, добиралась до самых потаённых уголков его души, успокаивая и в то же время вызывая непонятную тоску.

Юноша пришёл в себя, только когда они причалили, и замахал руками, пытаясь удержать равновесие.

Ватари спрыгнул на берег и закрепил швартов на кнехте.

Потоптавшись на месте, Сатору неуверенно выбрался из качающейся лодки.

Закончившая танец мико вернулась с волнолома, увидела Сатору и сперва удивилась, но потом обрадованно улыбнулась.

— Вы Икута-сан?

— А… да.

— Позвольте представиться. Меня зовут Асахи Самура. Благодарю вас за то, что согласились приехать к нам.

Она поклонилась.

Асахи была красивой. Очень красивой, как будто родилась не на этом острове и, может, даже не в этом мире.

Сатору остолбенел, невольно залюбовавшись её длинными волосами, на фоне которых белоснежная кожа казалась ещё белее.

— Я думала, вы приедете к дневному чаю, — тем временем продолжила Асахи. — Вас что-то задержало?

— Да… Да, извините. Я немного заблудился.

— Заблудились? — переспросила Асахи, округлив глаза. — Какой ужас!

— Нет-нет, всё хорошо. Простите, пожалуйста, что опоздал.

Сатору поклонился и увидел, как к нему подошли небольшие звери.

— Кошки?

Три кошки — белая, полосатая и с чёрными пятнами — принялись тереться об его ноги и играться со шнурками. Внезапно белая, самая маленькая, прыгнула ему на штанину и поползла вверх.

— Ой! — невольно воскликнул Сатору и дёрнул ногой.

Подбиравшаяся к бедру кошка отлетела в сторону и, приземлившись на лапы, недовольно замяукала.

— Оу, кажется, вы ей понравились, — улыбнулась Асахи.

— Это ваши кошки?

— Это мои друзья, — со смехом поправила девушка. — И раз вы им приглянулись, то вы хороший человек.

— А-а… Спасибо, — неуверенно поблагодарил Сатору.

Асахи погрустнела.

— Вы не любите кошек? У вас аллергия?

— Не в этом дело. Просто меня однажды сильно поцарапали, и с тех пор я немного сторонюсь кошек. Совсем немного.

— Не волнуйтесь, эти кошки вас не поцарапают.

— М-м...

— Вы мне не верите? Они очень послушные, ручаюсь за них!

Асахи, похоже, немного рассердилась, но тут же успокоилась.

«Видимо, Самура-сан из тех людей, у которых все эмоции отражаются на лице. Это даже мило», — усмехнулся про себя Сатору.

— Ну ладно. В любом случае вы наш спаситель. Мы уже не знали, как помочь детям, а тут появились вы, — продолжила Асахи, взяв белую шкодницу на руки, и вновь поклонилась.

Две другие кошки дружно мяукнули — видимо, подумали, что это такая игра.

— Секундочку, — поспешно проговорил Сатору. — Самура-сан, вы думаете, что я стану учителем?

— Да. А разве нет? — удивилась девушка, склонив голову набок.

Сатору посмотрел на окрашенное в закатные цвета небо.

«Похоже, Карубэ и Ватари-сан сказали ей, что нашли учителя, и он согласился преподавать. Что волноваться больше не о чем».

— Понимаете, Ватари-сан ни много ни мало похитил меня, — начал он.

Старик фыркнул.

— Если бы ты хотел отказаться, то просто позвонил бы. Но ты приехал.

— Значит, меня обманула ваша племянница.

Они принялись сверлить друг друга недовольными взглядами.

— А-а… — грустно протянула Асахи. Похоже, она обо всём догадалась.

Сатору сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Ему было неприятно расстраивать красивую девушку.

— А вот это уже беда. Икута-сан, вы настроены решительно?

— Да, простите.

— Может, передумаете? — настойчиво попросила Асахи.

Сатору заколебался, но потом вспомнил недавний сон.

«Нет, я не могу вновь учить детей. И никогда не смогу — не имею на то права».

— Я отказываюсь не просто так. Не уверен, что справлюсь. Совсем не уверен.

— Не попробуете — не поймёте, — возразила Асахи.

«Вам легко говорить, вы-то ничего не знаете», — невесело усмехнулся Сатору.

— У-у-у! И что же теперь делать? Где нам взять учителя? — застонала девушка, прижав к груди кошку. Та придушенно мяукнула.

Видя терзания Асахи, Сатору огорчился ещё больше. Однако он не мог стать учителем.

— Я ничем не могу вам помочь.

Он поклонился и подошёл к лодке. Однако Ватари, капитан, даже не шелохнулся.

— Ватари-сан, я хочу обратно.

— Прости, но не получится.

— Что?!

«Они что, решили держать меня здесь, пока я не соглашусь?!» — испугался Сатору.

Ватари догадался, о чём он подумал, и поморщился.

— Да не, я отвёз бы, если бы мог, но солнце уже почти село, а по темноте я не пойду, даже не проси. Ну его, повылазит ещё всякая мерзость.

— Мерзость? — переспросил Сатору.

— А вот завтра в любое время, — проигнорировав его, продолжил Ватари. — Так что придётся тебе заночевать на острове.

«А точно ли дело в этом? — засомневался юноша. — Вы совсем недавно обманом заманили меня сюда».

— Икута-сан, насчёт ночлега не переживайте, — подала голос Асахи, подняв голову. — Я думала, вы пробудете у нас до конца учебного года, поэтому выделила вам комнату. И очень постаралась, чтобы вы ни в чём не испытывали неудобств.

— Хм…

Сатору скрестил руки и задумался.

«Может, они всё подстроили с самого начала? Да нет, не может быть, не могли же они предсказать, что я заблужусь в Исомаки и опоздаю. К тому же Самура-сан выглядит порядочной девушкой. Не то что этот морской волк».

— Ладно. Но только на одну ночь, — сдался он.

— Большое вам спасибо! — обрадованно воскликнула Асахи, ещё раз поклонилась, а потом подняла голову и широко улыбнулась.

Сатору смущённо отвернулся.

Договорившись, они двинулись в путь.

Солнце уже скрылось за островом. Во владения вступила тихая ночь.

Сатору, Асахи и Ватари в сопровождении трёх резвящихся кошек миновали порт, пересекли по диагонали большую площадку — скорее всего, бывшую парковку — и остановились у здания, которое могло быть как конторой, так и простым складом.

— Ладно, мне сюда, — сказал Ватари.

— Спасибо вам за всё. Буду рассчитывать на вас завтра, — кивнула Асахи.

Морской волк толкнул дверь и исчез в здании.

— Это его дом?

— Нет, раньше здесь разделывали выловленную рыбу. Но цех давно заброшен, поэтому Ватари-сан занял его. Да и дети летом часто ночуют здесь. Им нравится холодный пол.

«М-м, понятно».

— Ну а нам на гору. Пойдёмте.

Асахи достала фонарик и пошла впереди, указывая путь. Кошки тотчас принялись гоняться за пляшущим по земле пятном света.

— Смотрите под ноги и не подходите к краю. Может обрушиться, — предупредила девушка.

Они прошли по извилистой дороге, продираясь через заросли пуэрарии, захватившей всё пространство между домами, пересекли широкое шоссе и свернули на тропу, ведущую в лес.

Вокруг завывал ветер.

Сатору уже начал нервничать, когда впереди показались заросли бамбука, а за ними — крутая лестница около двух метров в ширину и десяти в высоту.

— Мы пришли, — объявила Асахи и легко взбежала по ступеням.

«По виду не скажешь, но она очень выносливая», — подумал Сатору, с пыхтением карабкаясь следом.

Добравшись до самого верха, он увидел большое тории [5]. К сожалению, уже окончательно стемнело, поэтому он не смог прочитать название на табличке.

За тории располагалась мощёная площадка. Слева стоял тёдзуя — павильон для омовения рук и рта, — а впереди сам храм. Самый обычный, ничем не отличающийся от других храмов по всей Японии.

— Нам сюда, — сказала Асахи, указывая фонарём направо.

Там, за низеньким забором, был домик с черепичной крышей. Туда-то и направилась девушка, а за ней кошки с Сатору.

Мико открыла дверь, вошла в прихожую и щёлкнула выключателем. На обувной стойке сидел длинношёрстный кот. Он поднял голову и мяукнул.

— Да, привет, это я. Спасибо, что присмотрел за домом. Позволь представить, это наш гость, Сатору Икута. Не приставай к нему, — сказала Асахи, поглаживая его по голове, вошла в дом и обернулась. — Прошу, Икута-сан, проходите. Извините, у меня немного не прибрано.

— Прошу прощения за вторжение.

Сатору оставил обувь и прошёл дальше.

Сразу за прихожей была небольшая, где-то на восемь татами [6] комната. Скорее всего, общая. Сбоку, за сдвижной дверью-фусумой, оказалась совмещённая кухня-гостиная, а за общей комнатой обнаружился коридор с двумя ответвлениями.

— Там туалет и ванная, — махнув рукой, сказала Асахи и свернула в более узкое левое ответвление.

По правую руку была распахнутая фусума, по левую — стеклянная дверь, ведущая в сад. Сатору увидел там осушённый прудик, кучу палых листьев, а на ней… кошек. Множество кошек и ни одного человека.

— А вот здесь, в конце, ваша… Ой!

Внезапно Асахи вскрикнула, подскочила к двери и со стуком захлопнула её.

— Самура-сан, что-то случилось? — недоумённо спросил Сатору.

— Простите, но у меня свои маленькие секретики.

«А, это её комната, что ли? Видимо, забыла прибраться. Хотя знала, что я приеду». — Сатору обнаружил изъян у идеальной мико и украдкой улыбнулся.

Впрочем, Асахи, по всей видимости, заметила это, потому что надулась. Быстро подойдя к дальней комнате, она зажгла свет и сказала:

— Вот ваша комната.

Сатору вошёл и осмотрелся.

Комната в японском стиле, на шесть татами. В одной стене окно, в другой — фусума в соседнюю комнату. Из мебели письменный стол и настольная лампа.

На полу лежали футоны, а на них клубочком свернулись две кошки.

— Слезайте. Это футоны для нашего гостя, — строго приказала Асахи.

Кошки посмотрели на неё и недовольно скривили мордочки.

— Хотите, чтобы я вас наказала?

Видимо, кошки не хотели, потому что замяукали и умчались.

— Простите. Они обожают спать на сухих футонах.

— Ничего страшного, я не против, — покачал головой Сатору и, поколебавшись, задал вопрос, который мучил его с недавних мор. — Самура-сан, скажите… чей это дом?

— Мой, а что?

— Нет, а ваша семья…

«Я видел только Самуру-сан и кошек. Людей как будто и нет совсем».

— Их нет.

— И каннуси [7] тоже?

— Да. Только я и кошки.

Сатору удивился, а потом запаниковал.

— А это… ничего?

— Что?

— Ну, что вы будете одна с молодым парнем?

— А-а! — Асахи хлопнула в ладоши. Видимо, она даже не задумывалась об этом. — А ведь правда. И что же нам делать?

— Что?..

«Почему вы так несерьёзно к этому относитесь?!»

— Но мне больше негде уложить вас. Так что ничего страшного.

— Вы уверены?

— Почему вы спрашиваете? Неужели вы злодей?

— Нет! Я самый обычный скромный горожанин!

— Значит, ничего страшного, — улыбнулась Асахи.

Сатору вздохнул.

«Никак не пойму, это она мне так доверяет или даже не видит во мне парня? — подумал он и сразу же возненавидел себя за такие мысли. — Увидел красивую девушку и сразу же губу раскатал? Приди в себя! Ты завтра уплывёшь отсюда и никогда не вернёшься. Тебе ничего с ней не светит! Да и вообще, ты уверен, что у тебя есть право встречаться с кем-то? Ты не заметил чувства девушки, с которой виделся каждый день, и довёл её до преступления!..»

— Икута-сан?

— Что? А, простите. Немного задумался.

— Вы, наверное, устали, да? Отдохните, пока я готовлю ужин. Или вы хотите принять ванну?

— М-м, да, от ванны я бы не отказался.

— Значит, я сперва нагрею воду. А вы пока располагайтесь, — сказала Асахи и, поклонившись, ушла.

Сатору снял рюкзак и первым делом нашёл розетку, чтобы зарядить телефон. Нажав на кнопку включения, он посмотрел на экран и заметил значок отсутствия сети.

«Наверное, в доме не ловит».

Он вышел в коридор, но ничего не изменилось. Тогда юноша открыл дверь и высунулся в сад, однако сеть так и не появилась.

— Сдаюсь. Неужели тут нигде связи нет?

«Ну ладно, одну ночь без звонков как-нибудь переживу. А пока просто заряжу телефон».

Вернувшись в комнату, Сатору воткнул шнур в гнездо. Зажёгся оранжевый индикатор.

Внезапно Сатору услышал за спиной шорох.

— Самура-сан, это вы?

Он обернулся, но никого не увидел. Тогда он подошёл к двери, выглянул в коридор и заметил котёнка, у которого определённо были предки сиамской породы.

— Снова кошка…

Котёнок посмотрел ему за спину и мяукнул.

Минут через пятнадцать пришла Асахи и сказала, что вода нагрелась.

Сатору взял у неё полотенце, зашёл в предбанник, разделся, открыл дверь из матового стекла, сделал шаг внутрь и не удержался от удивлённого возгласа.

Ванна была сделана из кипарисовика. Им же были обшиты стены. А в зарешёченном окне у потолка виднелось усыпанное звёздами небо.

— Икута-сан, что-то случилось?

Юноша невольно глянул на дверь и увидел за матовым стеклом знакомые бело-красные очертания.

— О, простите, Самура-сан. Всё хорошо, просто тут очень красиво. Совсем как в пятизвёздочном рёкане [8].

— Вы преувеличиваете. Это просто старая ванная, — засмеялась Асахи. — Но спасибо за комплимент. Отдыхайте.

Она ушла.

Сатору в полной мере воспользовался радушием хозяйки.

Через полчаса он, распаренный, пришёл в кухню-гостиную, где его ждал роскошный ужин: жаренная с мисо [9] скумбрия, тэмпура [10] из саланкса с горными овощами и сашими из морских карасей и камбалы.

«Совсем как в хорошем отеле на горячих источниках!»

— Простите, больше ничего не было.

— Даже не думайте извиняться! Это пятнистый палтус, да? Он же дорогущий! И всё остальное тоже!

Сатору рассматривал белое мясо рыбы и вздыхал.

«Интересно, если бы я заказал такие блюда в Токио, сколько бы пришлось отдать?.. Нет, лучше не думать. И так понятно, что очень много!»

— Правда? Но я просто поймала их…

— Поймали?

— Да. Я ловлю много рыбы и отдаю излишки им. — Асахи указала взглядом на кошек, возлежавших на подушечках и чайном буфете.

— Неужели они питаются этим каждый день?..

«Хочу стать котом», — на мгновение подумал Сатору.

Асахи оказалась отличным поваром.

Ломтики сашими таяли во рту, тэмпура хрустела на зубах, но при этом была нежной-нежной. Лёгкий вкус скумбрии идеально гармонировал с насыщенным мисо. Да и суп на бульоне из её голов не было бы стыдно подавать в лучших ресторанах столицы.

Энергия моря наполняла каждую клеточку уставшего тела.

— Всё очень вкусно.

— Спасибо. Ешьте, не стесняйтесь.

«Передо мной настоящие кулинарные шедевры. Мне прислуживает прекрасная мико в фартуке поверх храмовой одежды. Я сплю? Ущипните меня!»

Наливая Сатору чай, Асахи спросила:

— Вы не могли бы исполнить одну мою просьбу?

— Какую?

— Пообщайтесь, пожалуйста, с детьми, пока вы не уехали.

— Надеетесь, что я передумаю?

— Не без этого, да, но не только. Хотя бы час. Или два. Этого хватит. Пожалуйста, ради детей, — попросила девушка.

«Сначала уловки Ватари-сана, теперь просьба Самуры-сан. Видимо, им тут без учителя и правда очень туго. Зря я так категорично отказывался, — подумал Сатору. — Нет, я не передумал, но почему бы не поболтать с детьми. От меня не убудет».

— Хорошо.

— Правда?!

Асахи просияла и в порыве благодарности наклонилась к Сатору. Её грудь покачнулась под одеждой.

Юноша смутился и отвёл взгляд.

— Д-да. Я просто обязан отблагодарить вас за вкусный ужин.

— Большое вам спасибо! Ах да, они же перед вами ещё не появлялись?

— А что? Они капризные?

— Нет-нет, просто… — Асахи замялась. — Завтра увидите. А сегодня отдыхайте.

«Интересно, что она хотела сказать?»

Вернувшись в комнату, Сатору снова нашёл на футонах кошек.

— Вообще-то, это моё место.

Он вынес их в коридор, задвинул дверь, убрал телефон с зарядки, расстелил футон и лёг.

Было тихо, только по коридору мягко бегали кошки, и где-то вдалеке Асахи мыла посуду.

— Карубэ была права. Здесь хорошо.

«Свежий воздух, вкусная еда, тихие ночи и красивая мико — не жизнь, а сказка. Я тут всего лишь пару часов, но мне уже нравится. А ведь если я соглашусь стать учителем, таким будет каждый день».

Сатору представил, как просыпался бы на восходе солнца и завтракал вместе с Асахи. Затем шёл бы в школу и учил наивных бесхитростных детей. На выходных весь день проводил бы с удочкой. Конечно, он до этого никогда не рыбачил, но добрые островитяне наверняка поделились бы всеми премудростями с неопытным столичным учителем. На закате он возвращался бы в храм, и подметавшая двор Асахи с улыбкой говорила бы: «Здравствуйте, Икута-сэнсэй. Ужин скоро будет».

Это была бы прекрасная жизнь.

Но увы, Сатору не мог поддаться на искушение.

Он испортил жизнь Эйго Ниидзу и Ририне Васио, двум ученицам, поэтому не имел права на счастье. Совесть заела бы.

«Самура-сан попросила меня поговорить с детьми. Надеется, что я передумаю, но я уже всё решил. Как бы они мне ни понравились, я не соглашусь преподавать… Нет, чем больше они мне понравятся, тем решительнее я откажусь. Мы с Ниидзу и Васио тоже хорошо общались, и к чему это привело? К преступлению. Я приношу одни несчастья. Не хочу, чтобы из-за меня снова пострадали дети…»

«А в этом ли дело?» — внезапно раздался в голове тоненький голосок.

Сатору не смог ответить.

— Икута-сан, вы ещё не спите?

Сатору услышал голос Асахи и, поднявшись, ответил:.

— Ещё нет.

Девушка приоткрыла дверь и заглянула в комнату.

— Я пойду приму ванну. Если заскучаете, можете посмотреть телевизор в гостиной. В холодильнике стоит холодное пиво. Берите, не стесняйтесь.

— Хорошо, спасибо.

Задвинув дверь, Асахи ушла. Сатору снова лёг.

Когда-то давно он был заядлым выпивохой, но уже несколько месяцев не брал в рот ни капли спиртного — заглядывавшие в якитори-бар пьяницы напрочь отбили всякое желание. Также он не курил.

В университете Сатору участвовал в театральных постановках, но после окончания учёбы забросил это дело. Из увлечений у него осталось только чтение, да и то в основном школьные материалы для занятий.

«Я невероятно скучный человек, — грустно подумал юноша. — Раньше я хоть как-то пыжился, развивался, старался соответствовать образу идеального учителя. А сейчас так, пустая оболочка… Хотя нет, не совсем пустая. Без лишней скромности могу признать, что неплохо научился жарить якитори».

— Вот такой вот я…

«И что делать дальше? У меня же совсем нет будущего…»

В голову упрямо лезли невесёлые мысли. Шум Токио худо-бедно помогал отгораживаться от них, но на тихом острове им ничто не мешало бередить старые раны.

— А-а, к чёрту всё!

Не выдержав, Сатору дёрнул себя за волосы, вскочил на ноги и внезапно застыл. Он отчётливо услышал смех.

«Хи-хи-хи».

Смеялась девочка.

По спине побежал холодок.

«Хи-хи-хи».

— Самура-сан? — неуверенно проговорил Сатору и навострил уши.

«Нет, вода шумит. Самура-сан принимает ванну. Значит, это не она. Тогда кто? Почудилось? Или нет…»

«Пхих!..» — совершенно отчётливо прыснул кто-то.

— А, так это кошки, наверное!

«Носятся по коридору. Да, точно, так и есть».

Сатору на коленях подполз к двери и взялся за ручку.

«А если нет? Если там никого не будет?»

— Да что со мной, в самом деле?! Я мужик или где?! Мужик должен быть храбрым!

Подбадривая себя, он с силой сдвинул фусума.

На дощатом полу коридора мирно боролись две кошки: сиамская и американская короткошёрстная.

— Ну вот, говорю же, кошки.

Выдохнув, Сатору закрыл дверь и развернулся.

«Устал я. Пора спать».

Он расстелил футон, снял одежду, оставшись в футболке и трусах, поднял голову, чтобы погасить флуоресцентную лампу. И оцепенел.

Под самым потолком, в углу, на него смотрела голова какой-то девочки.

— Э-э… — протянул растерявшийся юноша.

Девочка с хлюпающим звуком высунулась по живот, позволяя рассмотреть себя. Загорелая, короткие, немного растрёпанные волосы, большие раскосые глаза, футболка с длинными рукавами в полоску — самая обычная девочка. Если не считать того, что она висела под потолком вверх ногами.

Склонив голову набок, девочка оглядела Сатору и облизала тонкие губы красным языком.

— О-о?

— О… А…

А потом она посмотрела Сатору прямо в глаза.

И юноша не выдержал.

— Ао-о-о-о-о-о-о-о-о!

Издав нечленораздельный вопль, он плюхнулся на пятую точку, потом кое-как перевернулся, на четвереньках выполз из комнаты, сдвинул в сторону стеклянную дверь — к счастью, она была не заперта, — через веранду выкатился в сад, выбежал на середину и только тогда остановился.

— Что это было? — выдавил Сатору, обернувшись.

«Галлюцинация. Точно галлюцинация…» — подумал он, мельком взглянул на крышу и вновь застыл.

Там сидели двое: та же девочка и мальчик в штанах-чиносах. У мальчика были полупрозрачные ноги, сквозь них виднелась чёрная черепица.

— Подождите, не убегайте! — позвала девочка и поднялась в воздух.

Сидевшие в коридоре дома кошки разом подняли головы и замяукали.

«Видят её… Значит, не галлюцинация!» — мелькнула и пропала мысль.

Девочка подплыла ближе и, смеясь, перекувырнулась в воздухе.

— Спасите-е-е-е-е-е-е-е-е!

Сатору развернулся и со всех ног ринулся прочь.

Позади раздался чей-то крик. Вроде просили остановиться. Но Сатору, конечно, не послушался.

Перемахнув через забор, он затаился на территории храма.

«Это священная земля! Сюда они точно не зайдут!» — подумал юноша, но преследовавшие его призраки как ни в чём не бывало пролетели над забором.

— Хи-и!

И Сатору опять сорвался с места, разбрасывая во все стороны гравий. Едва не падая, он сбежал по крутой лестнице и, спотыкаясь, помчался по тёмной дороге. В голове молотом стучала единственная мысль: «Бежать! Бежать как можно дальше от храма!» Камни и ветки кололи и резали ноги, но Сатору не обращал на это внимания. Его пожирал страх. Огромный всеобъемлющий страх, что если призраки поймают его, то вселятся и убьют.

Вскоре он добрался до деревни.

— А, точно, люди!.. На помощь! Помогите! — во всё горло завопил юноша.

А потом его осенило.

«Здесь что-то не так! Нет ни фонарей, ни освещённых окон. Я слышал, что в деревнях рано ложатся спать, но сейчас только девять часов. Кто-то да должен бодрствовать!»

Он подскочил к ближайшему дому и забарабанил в дверь.

— Есть кто? Помогите!

Ответа не было.

Сатору не сдавался. Может, этот дом пустовал, но соседи-то должны были услышать его!

Однако его надежды так и не сбылись.

Деревня как будто вымерла.

— А, вот он где! — раздался вдалеке весёлый голос.

Призраки обнаружили добычу.

— Кх!

Отлипнув от двери, Сатору опять побежал. Он беспорядочно кружил по деревне, пока наконец не вломился в чей-то сад и не забрался в стоявший без двери сарайчик. Там он сжался, стараясь стать как можно меньше, и притих.

— Чего? Куда он делся? Сюда же пошёл, — беспечно проговорила девочка.

«Только бы меня не нашли, только бы меня не нашли, только бы меня не нашли!..» — молился юноша.

— Куда же он запропастился?

Мальчик-призрак что-то ответил.

Немного погодя голоса призраков начали удаляться, и только тогда Сатору позволил себе выдохнуть.

— Что не так с этим островом?

«И что теперь? По-хорошему надо бы вернуться к Самуре-сан, она должна помочь, но ведь призраки появились именно у неё в доме! Не-не-не, туда я больше ни ногой! Ах, как бы я хотел одним махом взять и переместиться домой, в Токио… Но куда я денусь с острова без лодки…»

— Лодка!..

«В порту же стоит лодка! Там и Ватари-сан. Не то чтобы ему можно было доверять, но он хотя бы человек, а это в сто раз лучше любых призраков. — Сатору прислушался и уловил шум волн. — Насколько я помню, порт сразу за деревней».

Он выбрался из сарая и крадучись пошёл к морю, то и дело оглядываясь, чтобы не пропустить появление призраков.

К счастью, всё обошлось.

Обогнув больницу, юноша с облегчением увидел портовый цех. В квадратном огне горела лампа, и её тусклый бледно-жёлтый огонёк сейчас показался Сатору ослепительным лучом солнца, разогнавшим обступивший мрак.

Приободрённый, Сатору быстро подошёл к двери и постучал.

Ватари не заставил долго ждать.

— Ты? Чего тебе?

— Ва-ва-ва… При-при-при…

От страха у Сатору зуб на зуб не попадал. Он хотел сказать короткую фразу: «Ватари-сан, там призраки», — но язык одеревенел и не хотел поворачиваться во рту.

— Ладно, заходи, не стой на пороге. Ба! Ты где себе так ноги разодрал?

Сатору только сейчас заметил раны на ступнях.

Ватари отвёл его в небольшой, татами на четыре с половиной, угол, отгороженный от остального цеха алюминиевыми рейками. Когда-то здесь, наверное, отдыхали рыбаки. Они-то и оставили футоны и круглый стол.

За столом сидел мальчик.

«Скорее всего, учится в начальной школе», — автоматически отметил Сатору.

— Здравствуй.

Мальчик никак не отреагировал.

Вернувшийся из цеха Ватари принёс горячий чайник и чашки. Затем он заварил в небольшом чайничке на столе чай и предложил его Сатору.

— Спасибо, — кивнул юноша, взял чашку и сделал глоток.

Всё напряжение как рукой сняло.

Ватари вновь отлучился и пришёл на этот раз с аптечкой.

— Давай сюда ноги.

— Прошу, не беспокойтесь. Они и так заживут.

— Давай, говорю.

Ватари с силой подтянул его ноги к себе и принялся обрабатывать их. Зашипела и запузырилась перекись, запахло чем-то химическим.

— Это ваш внук? — спросил Сатору, взглядом указав на мальчика.

— А? У меня нет внуков.

«То есть кого-то из местных… Уф, хорошо. Значит, мне показалось, что деревня пустовала».

— Как тебя зовут?

Мальчик вновь промолчал.

«Стесняется, наверное. Ну, не буду давить».

Ватари на секунду поднял голову, почему-то усмехнулся и вновь вернулся к ранам.

— Вот так.

Он налепил пластыри, хлопнул Сатору по ноге, убрал аптечку в занимавший угол шкаф и сел за стол напротив юноши.

— Ну, а теперь рассказывай, зачем ты явился ко мне на ночь глядя, да ещё и в таком виде?

— Понимаете… Наверное, вы мне не поверите, но… — начал Сатору, как вдруг мальчик встал.

Сатору прервался.

Мальчик шагнул вперёд. Прямо сквозь стол.

— Э?..

Он сделал ещё один шаг.

«Неужели и он?..»

— Уа-а!

Сатору рванулся назад и врезался спиной в стену.

Призрак мальчика прошёл через него и исчез.

— Эй, держись! — крикнул Ватари, но Сатору уже не услышал его. Он как сидел, так и потерял сознание.

Острова в заливе Исомаки образовались точно так же, как и архипелаг Мацусима, один из трёх знаменитых пейзажей Японии. Когда-то давно уровень воды поднялся, море затопило землю, и на поверхности остались только самые высокие вершины.

Саиносима была маленьким островом — всего лишь три с половиной квадратных километра, даже до четырёх не дотягивала. По форме она напоминала усечённую в верхней части грушу. Перепады высоты были, но взрослый человек легко мог обойти Саиносиму меньше чем за день.

Храм и дом Асахи стояли в нижней части «груши», на горе Дзидзояма. Недалеко от них располагалась обзорная площадка, откуда открывался вид на море. С неё же можно было увидеть на юге совсем крошечный необитаемый остров. Он назывался Судзурисима, но не был похож на чернильный камень [11]. Да и никто никогда не производил их там. Никто не знал, почему острову дали такое имя.

У подножья восточного склона Дзидзоямы приютилась небольшая деревенька, а чуть дальше — порт, в котором высадился Сатору. Они носили название Дзидзохама.

Когда-то в порту на причале стояли десятки лодок, их владельцы спорили из-за очерёдности выйти в море. Но шли годы, население старело, детей рождалось мало, ещё меньше становились рыбаками.

А жирную точку в истории острова поставил тайфун.

Пять лет назад к югу от Японских островов образовалась область пониженного давления. Барометр показывал девятьсот восемь гектопаскалей [12]. Этот тайфун был одним из самых крупных и сильных за всю историю наблюдения. Подойдя к берегам Японии, он немного ослаб. Синоптики считали, что тайфун свернёт к востоку, но он внезапно двинулся на север, как будто вспомнил о чём-то забытом в Японии, и обрушился на неё.

В Исомаки как раз начался прилив. Мчавшийся со скоростью пятьдесят метров в секунду ветер нагнал трёхметровые волны, обрушившиеся на побережье.

Естественно, острова затопило первыми. В те дни на них проживало около двухсот человек. Треть из них погибла.

Тайфун прошёлся по всей Японии, но наибольший ущерб нанёс району залива Исомаки, поэтому впоследствии его и стали называть «тайфун Исомаки».

Сатору осмотрелся.

Вчера по темноте он не заметил, что в низине остались только фундаменты. Похоже, дома не подлежали восстановлению, и жители решили окончательно разрушить их. На возвышенности здания более-менее уцелели, но буря основательно потрепала и их тоже.

От деревни на север уходила целая сеть небольших троп, которые вели к центру острова, где возвышалось трёхэтажное здание со спортивной площадкой и небольшим спортзалом — начальная (и единственная) школа Саиносима.

Раньше на острове была и средняя школа, но в эру Сёва [13] рождаемость снизилась, детей стало меньше, и среднюю школу объединили со школой на «большой земле». С тех пор ученикам пришлось каждый день кататься в школу на пароме. В плохую погоду они, конечно, оставались на Саиносиме и занимались в пустых классах начальной школы.

В эру Хэйсэй [14] количество детей ещё больше уменьшилось, и пошли разговоры о том, чтобы закрыть и начальную школу. Однако это означало, что маленьким детям тоже пришлось бы ездить на пароме, поэтому их не стали трогать. Но ненадолго. Со временем в школе осталось всего четыре ученика. Трое закончили шестой класс и поступили в среднюю школу. И тогда было принято решение: после того как последний ученик выпустится, школу закрыть.

Но этого не произошло.

На остров налетел тайфун, и этот ученик, а также ещё трое — как раз последние выпускники — погибли.

Побушевав, буря на следующий день улетела на восток и рассосалась. Саиносима же так и не оправилась от нанесённого урона. Большая часть жителей была преклонного возраста, они просто не смогли бы восстановить посёлок и порт.

Через год после происшествия в ходе нескольких совещаний муниципалитет Исомаки переселил выжившее население на «большую землю».

И никто не знал, что на острове остались призраки четырёх детей.

— …

Сатору оглядел школьный двор.

Спортплощадку окружали деревья. В просветах между ними виднелись гора, храм, порт и далёкий синий океан.

«Интересно, что чувствовали дети, когда смотрели вслед кораблю, увозящему их родных?»

— И всё-таки я никак не могу уложить в голове то, что меня пригласили учить призраков, — негромко проговорил Сатору и вспомнил утренние события.

Сатору пришёл в себя только наутро. И первым же делом он услышал Асахи:

— Господи, ну почему вы такие нетерпеливые? Не могли подождать несколько часов? — недовольно, строго отчитывала кого-то девушка.

— Ничего не могу поделать. Мне было невтерпёж и всё тут! Да и потом, Няша, это всё из-за тебя! — звонко ответили ей.

Сатору приоткрыл глаза и увидел потолок.

— Хорошо, согласна, об этом я не подумала. Но нельзя же так внезапно появляться перед человеком! — продолжала Асахи.

— Я был против, — вставил мальчишеский голос.

— Чего-о? Что это ты пай-мальчика включил? Э-э, нет, ты пошёл со мной, а значит, мы повязаны.

— Просто я волно… Следил, как бы ты чего не выкинула! Следил!

— О-о, пошли отмазы.

— Чего?

— Того!

Похоже, спорщики готовы были броситься друг на друга, когда раздался незнакомый девичий голос:

— Кажется, он пришёл в себя.

Сатору осторожно приподнялся — голова всё ещё немного кружилась.

Пока он был без сознания, кто-то перенёс его в дом Асахи и уложил на футон в гостевой комнате. Все двери были открыты, за одной, ведущей в коридор, виднелся залитый тёплым весенним солнцем сад. На перекинутом через осушённый прудик мосту грелись кошки.

«Ого, скоро полдень…»

Сатору определил примерное время по положению солнца, осмотрел себя — он был всё в тех же футболке и трусах, которые после вечерних похождений пропитались потом; на босых ногах красовались пластыри, — а затем поднял голову.

Футон обступили Асахи и дети.

Троих Сатору уже встречал вчера. Бойкая девочка выглядывала из потолка и летала за ним по острову, хмурый мальчик был вместе с ней, мальчика-тихоню Сатору принял за внука Ватари. А вот круглолицую девочку в очках он видел впервые. Видимо, она была самой взрослой и рассудительной. Тихоня выглядел младше всех. Скорее всего, он ещё не закончил начальную школу, тогда как остальные трое уже ходили в среднюю.

Четыре человека — четыре характера. И только одно объединяло их — пристальный, настороженный, оценивающий взгляд.

«Я как будто попал на классный час сразу после вступительной линейки», — подумал Сатору.

— Икута-сан, как вы себя чувствуете? — спросила Асахи.

Юноша склонил голову набок и прислушался к себе.

— Никогда не думал, что буду сомневаться, не сошёл ли я с ума.

— Нет, Икута-сан, вы абсолютно здоровы, — заверила его Асахи.

— Тогда кого я сейчас вижу?

— Местных детей. Позвольте вам их представить. От меня по часовой стрелке: Синобу Аисака, Такахиро Судзури, Харума Сакураги и Сёко Судзури. Харума-кун ходил в шестой класс начальной школы, остальные — в третий средней. У Такахиро-куна и Сёко-тян одинаковые фамилии, но они не родственники. На Саиносиме две трети жителей были Судзури…

— Стоп-стоп-стоп. Прошу, помедленнее, у меня и так в голове каша. И что важнее… — Сатору подпёр висок кулаком и глубоко вдохнул. — Мне же не приснилось, что они летали и проходили сквозь стены? На этом острове все так умеют? Вы потомки каких-то пришельцев, которые улетели в космос на рыбацкой лодке?

«Боже, какую чушь я несу».

— Ничего подобного! — воскликнула бойкая девочка, Синобу Аисака. — Неужели вы до сих пор ничего не поняли? Совсем дурак?

— Что ты сказала?!

— Икута-сан, не сердитесь. А ты, Синобу-тян, следи за языком. Если Икута-сан уедет, вы никогда не выпуститесь.

— М-м… Да, не хотелось бы, — нехотя кивнула Синобу и чинно села на футон.

Асахи повернулась к Сатору.

— Прошу прощения за то, что они напугали вас. Честно, я хотела подготовить вас, рассказать о них в более спокойной обстановке, но, похоже, дети не выдержали.

Юноша вздохнул, пытаясь разложить в голове всё по полочкам.

— То есть говоря про учителя…

— Да, я хочу, чтобы вы стали их учителем и выпустили их.

— Но ведь они…

— Да, так называемые призраки. Они погибли пять лет назад в тайфуне и с тех пор живут на острове в таком состоянии.

Асахи спокойно сказала то, что Сатору не решился произнести вслух.

Сатору чуть было не упал, но успел опереться на руку.

— Э-э, а выпустить…

— Выпустить из этого мира.

«Это что, шутка какая-то?.. Нет, у меня скоро уже голова взорвётся! Вот бы снова потерять сознание. Жаль, что у меня нет кнопки выключения», — подумал Сатору, прижав ладонь ко лбу, и застонал.

— Это уже ни капельки не смешно. Ну в самом деле. Я же правильно понял? Вы хотите, чтобы они отправились на небеса?

— Именно-именно! — воскликнула Асахи и хлопнула в ладоши. Наверное, радовалась тому, что не пришлось ничего разжёвывать.

Выглядело это очень мило, но, к сожалению, Сатору был не в том состоянии, чтобы любоваться мико.

— Тогда почему вы попросили об этом меня? Я не священник, не экзорцист и даже не экстрасенс, а обычный учитель японского языка… бывший учитель. Самура-сан, небеса больше по вашей части, разве нет?

Асахи погрустнела.

— Вы правы… Но у меня ничего не получилось.

— Самура-сан…

— Я пыталась, однако не смогла повторить уникальную атмосферу школы. Внешне всё было более-менее похоже, но, как говорится, сердце не обманешь. Детям нужны настоящий учитель, настоящие уроки и настоящий выпускной, иначе невыполненный долг будет привязывать их к миру смертных вечно.

— Неужели выпускной имеет настолько больше значение?

В голосе Сатору проскользнули нотки пренебрежения и насмешки, однако Асахи с детьми не рассердились. Наоборот, дружно задумались.

— Если честно, мы не знаем, — наконец ответила старшая девочка, Сёко Судзури. — Мы перепробовали всё, но без толку. Думаю… мы и сами не знаем, чего хотим. Обсудив всё хорошенько, мы решили, что, возможно, всё дело в выпускном. Точнее, в школьной жизни. Мы так и не окончили школу, и именно это сожаление не даёт нам отправиться на небеса.

— Понятно. Более-менее, — кивнул Сатору.

— Ватари-сан уже привозил нескольких учителей, но они даже не увидели детей. Если и вы откажетесь, то… Я даже не знаю, что нам останется. Прошу, помогите нам, Икута-сан, вы наша последняя надежда, — дрожащим голосом взмолилась Асахи.

— Плакса-вакса-гуталин! — поддразнила её Синобу.

— Тихо!..

«Ты уже не в первом классе! — рефлекторно хотел осадить её Сатору, но вовремя сдержался. — Спокойнее. Она всего лишь ребёнок».

А вот Сёко не стала миндальничать с подругой:

— Синобу-тян, повежливее! Сэнсэй, простите её, она не со зла. Просто у неё воспитание хромает.

— Эй, ты что, дурой меня выставляешь?! — вспылила Синобу.

— Так-то ты дура и есть, — вставил Такахиро Судзури, выглядящий вечно недовольным мальчик.

И только самый младший среди них, Харума Сакураги, не принимал участия в разговоре. Он стоял, прислонившись к колонне, и смотрел в сад, как будто происходящее ни капельки не интересовало его.

Сатору вздохнул.

— Самура-сан, вы просили меня пообщаться с детьми. Что ж, я пообщался и понял. Ничего не выйдет. Нельзя научить тому, чего не знаешь. Помочь вам может только тот, кто уже вознёсся на небеса. То есть покойник. Человеку это не под силу. Поэтому я вернусь домой. Лодка стоит у того же причала, что и вчера, да?

Сатору встал, вернулся к себе, собрал вещи и направился к выходу. Но, когда он проходил мимо гостевой комнаты, Асахи окликнула его:

— Простите, но… лодки нет.

— Э?

— Я просила Ватари-сана подождать, но вы столько не приходили в себя… А у Ватари-сана работа, он тоже не мог ждать вас долго… В общем, утром он вернулся в Исомаки.

— Что-о-о?!

В глазах потемнело.

— Прошу прощения, — ещё раз извинилась Асахи.

— И когда он вернётся? — слабо спросил Сатору.

— Он приплывает к нам раз в неделю. Каждый понедельник.

— Понедельник…

«Понедельник был вчера. Сегодня вторник. Завтра среда».

— А другие лодки на остров заходят?

— Заходят, но редко. В последнее время топливо слишком уж подорожало.

— Получается, я… застрял здесь на целую неделю? И то в лучшем случае?

— Получается, так, — беззаботно кивнула Асахи.

Сатору встал точно в центр спортивной площадки и поднял телефон так высоко, как только мог.

— Всё равно не ловит, да?..

«Если бы только была связь… Я бы позвонил кому-нибудь, и меня забрали бы отсюда. А у Самуры-сан нет даже стационарного телефона».

«Всё-таки придётся вам учить нас. Мужайтесь», — со смехом посоветовала Синобу. И, похоже, она не шутила.

Сатору где-то слышал, что сеть можно поймать и вне зоны покрытия оператора, достаточно только встать повыше. Вот он и пришёл на самую высокую точку острова — начальную школу на вершине Дзидзоямы, но там его ждало разочарование. Сунув смартфон обратно в карман, юноша вытер тыльной стороной ладони потный лоб. Он всегда считал, что на островах везде дует ветер и пахнет солью, и только на Саиносиме понял, как сильно ошибался. Естественно, на пляже были и ветер, и запах, но стоило подняться чуть выше, и всё пропадало.

— Значит, неделя… Эх.

У него не было причин возвращаться домой прямо сейчас, сию же секунду, но и сидеть без дела на незнакомом острове он не мог.

Уныло вздохнув, Сатору опустился прямо на землю. Немного погодя он услышал какой-то шум, поднял голову и увидел, как через школьные ворота на территорию входят кошки, а следом за ними — девушка в красных хакама.

— Самура-сан?

— Вы пришли посмотреть на школу?.. Хотя вряд ли.

Асахи в сопровождении кошек направилась к Сатору.

«Невежливо будет разговаривать с ней прямо посреди площадки», — подумал юноша и предложил переместиться в тень трёхэтажного здания школы.

Кошки тут же растянулись на тёплых бетонных ступенях.

— Будете убеждать меня?

— Нет, Икута-сан. Я вижу, что вы твёрдо приняли решение и не намерены от него отступаться.

Асахи присела на корточки перед крыльцом и погладила по спине чёрную кошку.

— Не могли бы вы рассказать, почему?

— Не люблю призраков. Пойдёт?

— Нет. Вы хотели отказаться ещё до того, как узнали, что они призраки. Кажется, с вами произошло что-то нехорошее, да?

— Да.

«Наверное, надо рассказать. Иначе Самура-сан подумает, что это пустой каприз».

— Ну ладно, слушайте.

Сатору настроился и выложил всё, что произошло с ним в школе.

Асахи охнула:

— Какой ужас!

«Я недостоин вашей поддержки», — горько подумал Сатору, качая головой.

— Видите? Я совершенно не понимаю учеников. Я не имею права быть учителем. К сожалению, я ничем не смогу помочь вам.

Асахи мягко посмотрела на него.

— Икута-сан, скажите, в школе же есть контрольные?

— Что? А, ну да, есть. Вы это к чему?

— Когда вы отдаёте работу ученику, вы говорите, что восемьдесят баллов, девяносто — это всё равно что ноль? Что должно быть сто — и точка?

— Никогда. Ученики стараются изо всех сил, поэтому я хвалю их вне зависимости от оценки.

— И здесь то же самое. Икута-сан, вы не набрали сто баллов в общении с ученицами, но и не остались с нулём. Вы не безнадёжный.

Сатору промолчал.

— Вот и всё, что я хотела сказать. Примите это в качестве извинения за то, что вы не смогли вернуться домой. Нет-нет, вы не подумайте, мы ничего не подстраивали. А сейчас позвольте откланяться. До встречи.

Асахи встала, забрала кошек и ушла.

Оставшийся в одиночестве Сатору сидел на ступеньках и думал:

«Самура-сан сказала, что не будет уговаривать меня, и обманула. Она места себе не находит от волнения за детей и очень хочет переубедить меня. Я… Я бы очень хотел помочь ей. Но не могу…»

Сатору сколько угодно мог говорить о долге учителя, о том, достоин ли быть им, однако всё это было лишь оправданием.

На самом деле он боялся.

Просто боялся вновь оказаться перед классом, боялся собственных мыслей.

Посидев ещё немного, Сатору встал, неторопливо подошёл к границе спортплощадки и посмотрел на море. Далеко-далеко в дымке у горизонта виднелся соседний остров. До него было чуть больше десяти километров.

«Может, просто доплыть до земли?.. Сказал тот, кто и сотни метров проплыть не может, ага», — презрительно подумал Сатору.

И тут он заметил на севере лодку.

Сперва он не придал этому особого значения, потому что уже несколько раз за сегодняшний день видел небольшие рыболовецкие суда, проходящие мимо Саиносимы в открытый океан, но потом неизвестный капитан повернул к острову.

«Что?..»

Присмотревшись, Сатору увидел, что на лодке нет ни сетей, ни лебёдки, ни другого оборудования для ловли рыбы, и его словно молнией ударило.

— Ватари-сан?! Но ведь Самура-сан сказала, что он будет только в понедельник!..

«Ай, потом! Быстрее! У меня есть шанс сегодня же вернуться домой!»

Окрылённый надеждой, он слетел с вершины Дзидзоямы, выскочил на пристань и издал вопль отчаяния.

Лодка резво убегала прочь от Саиносимы, даже кильватерный след уже рассосался. В считанные секунды она превратилась в белую точку на горизонте.

На таком расстоянии Ватари уже не увидел и не услышал бы Сатору, сколько бы юноша ни кричал и ни размахивал руками.

— Бли-ин! Если бы только я заметил её чуть раньше! — прищёлкнул языком Сатору.

«Погодите-ка. Я спустился в порт очень быстро, значит, Ватари-сан пробыл на острове меньше пяти минут. Что он успел бы за такое короткое время?»

— Забыл что-то?

«Вряд ли. Пока он причалил бы, пока сходил в цех, пока обратно… А какая, собственно, разница. Он уже уплыл и не вернётся».

Приунывший Сатору обернулся и… удивлённо моргнул.

Он увидел человека.

Не Асахи и не детей — невысокую полную женщину раза в два старше мико. Она была в блузке уже вышедшего из моды покроя и простой серой юбке, на плече несла сумку.

— Ещё один призрак?

«Хотя нет. Вон, пот вытирает, а призраки не чувствуют ни жары, ни холода».

Об этом ему рассказали Асахи с ребятами.

Внезапно женщина повернула голову в сторону Сатору, заметила его и, удивившись, остановилась.

Юноша улыбнулся и помахал рукой, стараясь выглядеть как можно приветливее. Женщина слегка поклонилась в ответ.

— Значит, вы местная? — спросил Сатору.

«Так вот зачем приезжал Ватари-сан — её привёз. На Саиносиме больше никто не живёт, значит, она либо из муниципалитета, либо когда-то жила здесь».

— Простите, а вы?..

— Ох, извините, я совсем забыл представиться. Икута, учитель из Токио, — назвался Сатору.

Насторожённости в глазах женщины сразу поубавилось.

— Школьный учитель?

— Да. Бывший.

— Бывший?

— Там всё сложно.

«Не хочу рассказывать. Слишком долгая история. Зуб даю, сейчас она спросит, что я здесь делаю…»

— Понятно, — кивнула женщина и замолчала. По всей видимости, ей было не интересно, что там такого произошло с Сатору. Она смотрела вперёд и думала о чём-то своём.

Сатору поймал себя на мысли, что совсем недавно у кого-то видел такой взгляд.

«А, точно. У того мальчика, самого младшего из призраков. Как там его…»

— Скажите, вы случайно не знаете Харуму Сакураги?

Женщина удивлённо уставилась на Сатору.

— Да, я его мать. А вы знакомый Харумы?

— Не совсем… Я видел его как-то раз, мельком.

— Видели?

— А, ну-у… Давно, ещё до тайфуна. Я приезжал на Саиносиму, да, — на ходу придумал Сатору.

«Не могу же я сказать, что вчера из-за него потерял сознание».

— Меня спрашивали об этом и раньше, когда Харума ещё был жив, — грустно улыбнулась женщина и взглянула на Сатору. — Вы сейчас ничем не заняты?

— О, нет.

«Я ещё нескоро найду себе занятие. Как минимум до тех пор, пока Ватари-сан не вернётся».

— Знаете, мне кажется, что мы встретились не случайно. Не хотите составить мне компанию? Не волнуйтесь, я не отниму у вас много времени, — сказала мать Харумы и поправила сумку.

Сатору почувствовал слабый запах ароматических свечей.

Обойдя деревню, они принялись подниматься в гору по заросшей дорожке, уходящей на север. По пути они разговорились. Мать Харумы представилась как Кадзуко Сато, и только Сатору подумал, что у них с сыном разные фамилии, как она пояснила:

— Я развелась. После смерти Харумы.

Юноша промолчал.

В небе сияло тёплое весеннее солнце. От насыщенного запаха свежей зелени у Сатору немного кружилась голова.

Кадзуко рассказывала:

— В тот злополучный день мы с мужем были в Исомаки по работе… Ах да, я местная, а мой муж из Сэндая. Он работал там в офисе одной компании, потом уволился, переехал на Саиносиму, купил рыболовецкую лодку и открыл маленькую гостиницу. Мы договорились, что он будет ходить в море, а я — управлять гостиницей… У нас красивый остров, правда? А какая здесь вкусная рыба!

— Да, вы правы.

— Простите, я немного отвлеклась. Так вот, у нас была встреча с сотрудником турагентства. Понимаете, туристы не знали про нас, без помощи мы быстро прогорели бы, поэтому пришлось связаться с агентством, которое направляло бы к нам гостей из столичного региона. Они пообещали, что к зимним праздникам пришлют первую группу, мы подписали договор и готовились уже разъехаться по домам, как вдруг пришло предупреждение — возвращался тайфун. Мы с мужем посоветовались и решили переждать его в Исомаки. Но…

Кадзуко вздохнула, всем своим видом показывая, что глубоко сожалеет об этом.

— Вы можете представить себе трёхметровый прилив?

— Нет.

— Вода доходит до потолка, на улице бушует ураган. На крышу выходить нельзя — снесёт. К счастью, мы были в пятиэтажной гостинице, нам ничто не угрожало. — Кадзуко слегка мотнула головой, будто отгоняя приставучую мошку. — Потом погас свет. Мы сидели во тьме, и все наши мысли были лишь об одном: как там дела на острове, как там Харума.

Внезапно густые заросли закончились.

Сатору и Кадзуко вышли к невысокому холму. Вместо вершины у него была засыпанная гравием ступенчатая терраса, а на ней ряды надгробных камней.

Кадзуко поставила ароматическую свечу перед камнем семьи Сато и сложила вместе ладони. Сатору последовал её примеру, но в голове у него вместо молитвы за покой души умершего роились мысли:

«Как странно. Казалось бы, Харума-кун спит здесь, под землёй, но я видел его утром, всего лишь несколько часов назад. Его душа осталась в этом мире призраком. Значит, молиться за него — неправильно? И что вообще такое “смерть”?»

— Тайфун улетел, но нам пришлось ещё ненадолго задержаться в Исомаки, — продолжала Кадзуко, не глядя на юношу. — В городе царил беспорядок, корабли не могли покинуть порт. А на следующий день с острова пришла «весточка»… В порт вынесло тела.

Сатору снова промолчал. Он понятия не имел, что нужно говорить в таких случаях, но Кадзуко, похоже, и не ждала от него сочувствия или соболезнований.

— Я не очень хорошо помню, что было потом. Мы кремировали Харуму… Да, точно, мы стояли в огромной очереди. Погибло столько людей… Потом приплыли обратно на остров и похоронили пепел… Наверное, уже тогда все понимали, что на Саиносиме никто не останется, хоть и не говорили этого вслух. После похорон наши с мужем отношения испортились. Он говорил, что на всё воля Божья, а я… Я не могла принять это. Я думала, что, если бы мы взяли Харуму с собой… Если бы мы вернулись домой до тайфуна… Нет, если бы вообще не переезжали на Саиносиму, ничего этого не было бы. Что зря я согласилась, чтобы муж уволился. В один прекрасный момент я не выдержала и высказала ему всё, что думала. Сказала, что Харума погиб из-за него. И он ушёл.

Смерть единственного сына разделила супругов навсегда.

— Сейчас-то мы остыли, но больше у нас ничего не выйдет. Харума был очень похож на меня. Я не хочу, чтобы муж смотрел на меня и каждый раз вспоминал его. Это будет очень жестоко.

— Послушайте… А вы хотели бы встретиться с сыном? — неуверенно спросил Сатору.

— Конечно, хотела бы. Если бы только это было возможно, — ответила Кадзуко, выделив голосом последнюю фразу.

Она видела тело Харумы собственными глазами и понимала, что он уже никогда не вернётся.

Однако Сатору знал, что Харума до сих пор бродит по острову.

«Если хотите, то встретитесь, — чуть не сказал он, но вовремя опомнился. — Да о чём я вообще? Кадзуко-сан не видит и не слышит призраков, иначе они с Харумой-куном давным-давно встретились бы. Как я понял, она далеко не в первый раз навещает могилу».

— Простите, я ляпнул, не подумав. У меня нет детей, поэтому, м-м, я не очень хорошо понимаю, что чувствуют родители, — вывернулся юноша.

В этот момент в надгробие ударился небольшой камень. Как будто кто-то кинул его.

— Что?

Сатору поднял голову и вздрогнул. На верхней ступеньке террасы стоял Харума. Он смотрел прямо на мать, но не грустно или радостно, а со злостью, как будто совсем не хотел её видеть.

— Что там?

Кадзуко взглянула прямо на сына, но никак не отреагировала — не видела его.

«Не то чтобы я ожидал другого, но всё равно странно. Почему я, чужой человек, вижу его, а родная мать — нет?» — подумал Сатору и ответил, не отводя взгляда от Харумы:

— Нет, ничего.

Кадзуко недоумённо склонила голову набок, затем присела на корточки и задула свечу.

Внезапно Харума поднял достаточно крупный камень и кинул его в мать.

Сатору тотчас вытянул руку и скривился от боли — заострённый конец впился прямо в ладонь, из раны выступила кровь.

«А если бы такой попал в голову?!»

— Икута-сан, что с вами? — удивилась Кадзуко.

— Уходи! — закричал Харума, однако мать не услышала его.

— Ничего-ничего, всё хорошо, — фальшиво улыбнулся Сатору.

— А, в вас прилетел камень? — догадалась Кадзуко.

— Э?!

Сатору округлил глаза, потом увидел, как хмурый мальчуган снова наклоняется к земле, и шагнул в сторону, заслоняя собой Кадзуко. Харума раздражённо швырнул в них камень и скрылся в кустах.

— Так я и думала. Как ни приду навестить могилы, в меня летят камни. Но кто их кидает и откуда? Ведь на острове больше никто не живёт.

«То есть это не в первый раз? Харума-кун постоянно бросается камнями?» — опешил Сатору.

Но по-настоящему его изумила следующая фраза Кадзуко:

— Наверное, вы будете смеяться, но… Мне кажется, что это Харума.

Сатору невольно округлил глаза и затаил дыхание.

«Кадзуко-сан тоже видит его? Нет, невозможно. Сейчас Харума-кун стоял прямо перед ней, кричал на неё, но она никак не отреагировала. И она не притворялась, я уверен».

— Икута-сан, с вами всё хорошо?

— А-а… Да-да, всё в полном порядке, — хрипло выдавил Сатору. — Почему вы думаете, что это Харума-кун?

Кадзуко отвела взгляд.

— В тот день я поехала в Исомаки и выжила. Не удивлюсь, если Харума ненавидит меня за это. Я практически слышу, как он кричит: «Почему ты не спасла меня? Тебе на меня плевать?» А ещё этот переезд… Мы оторвали Харуму от друзей, от любимого футбола…

— Вы… ошибаетесь… — слабо возразил Сатору, хоть и понимал, что так Кадзуко не успокоить.

«Харума-кун действительно швырялся в неё камнями. И он действительно хотел сделать ей больно, прогнать…»

— Ветер поднялся. Давайте вернёмся в деревню.

— Да, пойдёмте, — согласился Сатору, подал Кадзуко руку, помогая встать, и бросил взгляд на кусты за спиной.

Он чувствовал, что оттуда за ними наблюдают.

Они вернулись в деревню.

Кадзуко остановилась перед двухэтажным зданием, стоявшем на обращённом к порту склоне горы. На воротном столбе висела табличка с подсветкой. Чёрные буквы гласили: «Гостиница “Куросио”». Когда-то здесь жили сама Кадзуко, её муж и сын.

— Икута-сан, вам куда?

— К Самуре-сан, — ответил Сатору.

— Но на Саиносиме не было никого с такой фамилией, — удивилась Кадзуко, склонив голову набок.

«Ах да, Самура-сан говорила, что приехала на остров после тайфуна. Видимо, к тому времени всех уже переселили, вот Кадзуко-сан и не знает её».

— Вас познакомить?

— Нет, спасибо. Не в этот раз, — с хрипотцой ответила Кадзуко и толкнула красивые ворота. Ржавые петли натужно заскрипели. В их стоне Сатору услышал эхо безмолвных стенаний матери, потерявшей семью. — Спокойной ночи.

И Кадзуко исчезла в доме.

Сатору развернулся и широким шагом направился к выходу из деревни. Поднимаясь по горной дороге, он не замедлялся, а шёл быстрее и быстрее.

В груди бушевала буря эмоций.

Наконец он вернулся на кладбище.

— Эй! Выходи!

Сатору уже давно был вне себя от гнева, просто сдерживался перед Кадзуко.

«Нет, это надо же додуматься! Кидаться камнями в собственную мать! И не один раз, а постоянно!»

— Слышишь? Хватит прятаться! Выходи!

Никто не ответил.

Однако Сатору знал, что Харума прячется где-то поблизости. Он чувствовал на себе его взгляд.

«В таком случае придётся прибегнуть к крайнему методу».

— Или же ты трус, который только и умеет, что бросаться камнями исподтишка?

Тотчас кусты зашуршали, и из них вылетела сухая ветка. Ловко отбив её, Сатору развернулся.

Харума стоял перед самыми кустами. Он крепко сжал кулаки и неестественно сильно выпрямил полупрозрачные ноги.

— Ну наконец-то. Зачем ты это делал?

Мальчик промолчал.

— Злишься на маму за то, что она не спасла тебя? А ты в курсе, что это был сверхкрупный тайфун, один из самых сильных за всю историю наблюдения? Никто не был готов к нему. Ты злишься просто потому, что ничего не знаешь. Не дури. Пойми, это…

— Заткнись! — внезапно закричал Харума. — Заткнись-заткнись-заткнись! Я-то всё знаю, а вот ты — ничего! Приехал тут, задрал нос, типа самый умный! Ага, фиг там!

— А?!

Не дав Сатору и слова сказать в ответ, мальчик ломанулся через кусты.

Юноша бросился было следом за ним, но тут же остановился. В зарослях не было никаких троп, даже звериных. Призрак легко проходил сквозь препятствия, а вот живой человек так не мог.

Пока Сатору топтался перед густым переплетением ветвей, Харума улетел далеко вперёд и исчез.

Разумеется, Сатору не собирался отпускать Харуму без нравоучений, и его не останавливало то, что мальчик лучше знал Саиносиму и не обращал внимания на препятствия. Пробравшись через кусты, юноша поднялся по крошащимся бетонным ступеням, пробежал по заросшим травой тропам, вернулся в деревню, позаглядывал в окна пустых домов, на всякий случай даже проверил старые горшки и кастрюли.

Харумы нигде не было.

Сатору сдался, когда начало темнеть.

«Вечереет. Надо бы возвращаться, пока ещё хоть что-то видно», — рассеянно подумал он и по привычке направился к Асахи.

Зайдя на территорию храма, он увидел свет в окнах дома, приободрённый, подошёл к входной двери, взялся за ручку и только тогда опомнился.

«Точно. Наш разговор… Как неудобно показываться на глаза после такого… Может, переночевать в порту? В том цеху, где останавливается Ватари-сан. Хотя там, наверное, закрыто…»

В этот момент дверь отъехала в сторону. На пороге стояла, конечно же, Асахи.

— А, я… — промямлил Сатору.

— Какое счастье! — Девушка прижала руки к груди. — Вас так долго не было, что я уже начала беспокоиться. Я успела заметить, что у вас не очень хорошая координация, и боялась, как бы вы по темноте не расшиблись или не упали со скалы, поэтому отправила кое-кого на поиски.

— Отправили? Кого?.. — нахмурился Сатору и внезапно услышал позади дружное мяуканье. — Ой!

Обернувшись, он остолбенел. К дому подошла целая толпа кошек, которые собрались, казалось, со всего острова.

— Большое вам спасибо! Простите за беспокойство. Я слишком накрутила себя, — обратилась к ним Асахи.

Одна из кошек издала такой звук, как будто вздохнула.

— Не волнуйтесь, вы заслужили щедрую награду. Икута-сан, в кладовке в конце коридора есть кошачьи консервы. Будьте добры, принесите их, пожалуйста.

Сатору ошеломлённо кивнул.

Как только он вышел из кладовой с горой консервных банок, кошки всем скопом бросились на него. Они прыгали на штаны, карабкались к рукам, царапались и кусались, пользуясь полной безнаказанностью. Сатору оступился, выронил несколько банок, и кошки тут же принялись гонять их по коридору, как хоккейные шайбы.

Наконец юноша добрался до кухни, разложил еду по мискам и устало выдохнул. За эти несколько минут он вымотался так сильно, что не мог даже поднять руку и стряхнуть клочки шерсти, приставшие к исцарапанным рукавам.

Переведя дух, он заглянул в гостиную.

— Спасибо. Ужин скоро будет, можете пока принять ванну, — сказала Асахи.

Сатору кивнул и, пошатываясь, направился в ванную комнату. Там он с наслаждением скинул рубашку, пропитавшуюся потом после тяжёлого дня, и…

— Икута-сан… Ой!

Вошедшая Асахи вскрикнула, увидев полуобнажённого юношу.

— О, простите.

— Нет-нет, это я забыла постучать. В любом случае, вот, возьмите. — Она протянула комплект одежды. — Она принадлежала старшему брату Сёко-тян. Думаю, вам должно подойти.

Сатору не сдвинулся с места, и Асахи погрустнела.

— Вам неприятно носить одежду умершего?

— Дело не в этом. Просто я тут подумал… Завтра я всё равно уеду. Может, не стоит и беспокоиться?

— Завтра? — переспросила девушка, склонив голову.

— Да. Сегодня приплывал Ватари-сан: привёз Кадзуко-сан, маму того мальчика, самого младшего, Харумы Сакураги.

— Харумы-куна? Понятно. Значит, она снова приехала, — покивала Асахи.

«Самура-сан знает о Кадзуко-сан, а Кадзуко-сан о ней даже не слышала? Как-то странно», — подумал Сатору и ответил:

— Да. Завтра она уедет, и я вместе с ней.

— Вот как…

Асахи опечалилась ещё сильнее.

Сатору вновь почувствовал себя последним негодяем на свете, расстроившим такую замечательную девушку. А потом он вспомнил об Эйго и Ририне и уже был готов окунуться в самобичевание, когда Асахи резко подняла голову.

— Но вы всё равно переоденьтесь. Вы с самого приезда ходите в одном и том же, от вас уже попахивает. — Она демонстративно зажала нос.

— Хорошо, — вздохнул Сатору, сдавшись.

Приняв ванну, он вытерся и натянул одежду брата Сёко. Удивительно, но она пришлась ему точно впору.

Его собственные вещи тем временем крутились в барабане стиральной машины, установленной здесь же, в предбаннике.

Сатору вернулся в гостиную.

Там его уже ждал роскошный ужин, в котором главную роль снова играла сезонная рыба.

Асахи гладила по голове короткошёрстного кота. Заметив Сатору, она улыбнулась.

— Ну вот, совсем другой человек. А теперь давайте и мы с вами поужинаем.

Сатору сел за низенький стол напротив неё и взял палочки.

— Приятного аппетита.

— Вам тоже приятного аппетита.

Ингредиенты были великолепными, но и Асахи готовила превосходно. Всё получилось настолько вкусно, что Сатору ненадолго даже забыл о дневных событиях.

— Итак, где же вы так вымазались? — спросила девушка, наливая чай.

— Я был с мамой Харумы Сакураги. Кажется, я говорил вам, что она приехала на остров, да?

— Да, она бывает здесь каждый месяц — навещает могилу.

— М-м, понятно. Так вот, мы немного поговорили…

И Сатору рассказал обо всём, что произошло на кладбище.

— Что? Харума-кун кидался камнями?!

— То есть вы ничего не знали?

— Нет, конечно! Если бы я знала, то устроила бы ему такую трёпку! Нет, это надо же придумать! Кидаться камнями в родную мать!

«Вопиющая грубость», — кивнул Сатору.

— Может, они были в плохих отношениях? Кадзуко-сан уверена, что сын ненавидит её.

— Без понятия. Я живу на этом острове не так уж и давно, — склонила голову Асахи. — Впрочем, дети могут знать больше.

Внезапно из потолка высунулась девочка-призрак, Синобу Аисака.

— Няша, ты тут? Школьный телек ну вообще не показывает… О, сэнсэй.

Сатору уже видел этот трюк, поэтому не закричал, но всё равно вздрогнул.

— Синобу-тян, заходить через потолок невежливо, — строго сказала Асахи.

Синобу легкомысленно отмахнулась, сделала в воздухе сальто и спустилась в гостиную. Следом за ней показался Такахиро Судзури, вечно хмурый мальчик.

— Вы вдвоём? — спросила Асахи.

— Сёко уже спит, — ответила Синобу.

Сатору склонил голову набок.

— Призракам нужно спать?

— Когда постоянно двигаешься, устаёшь. Чтобы восстанавливать энергию, нужно спать несколько часов в день. Вы что, не знали этого? — презрительно бросил Такахиро.

«Так-то природу призраков никто не знает, — про себя возразил Сатору. — Ладно, как бы там ни было, Самура-сан сказала, что дети могут что-то знать про Харуму-куна. На ловца и зверь бежит».

— Ответьте мне на один вопрос. Харума Сакураги был не в ладах с родителями?

— Харума? Скорее, наоборот.

— Ага, не отходил от них ни на шаг.

— Да-да. Его папа в старшей школе был звездой футбола. Правда, профи так и не стал, но Харума всё равно гордился им. А мама у него, кажется, самая обычная. Да?

— Угу, — кивнул Такахиро.

— Может, ему не нравилось жить на острове?

— Тоже мимо. Он обожал ходить в море на лодке, да и в гостинице добровольно помогал.

— Вот как…

— Так, я вообще-то по поводу телека пришла. Можно? Тот школьный хлам давно пора выкинуть на свалку.

Асахи взглянула на Сатору, безмолвно спрашивая, хочет ли он посмотреть какую-нибудь передачу. Юноша покачал головой.

Воспользовавшись заминкой, Синобу плюхнулась на пол, скрестила ноги и с весёлым возгласом нажала на кнопку пульта.

— Призраки могут двигать предметы?

К слову, Харума тоже поднимал камни, но Сатору в тот момент был так возмущён его поведением, что не обратил на это внимания. Впрочем, он не особо удивился — для него призраки мало чем отличались от живых людей.

— А что не так? Да, призраки могут двигать предметы, — всё с тем же высокомерным видом откликнулся Такахиро.

Юноша удивлённо качнул головой.

«Похоже, Такахиро-кун невзлюбил меня. Но за что? Кажется, я ничего такого не делал… Ко всему прочему, мы познакомились только вчера».

— Да заткнитесь вы. Хотите чесать языками, шуруйте из комнаты, — бросила Синобу.

На жидкокристаллическом экране телевизора был футуристический город. Внезапно в его центре прогремел большой взрыв. Видимо, показывали какой-то экшен с элементами научной фантастики.

— Ух! — весело воскликнула Синобу. Она вела себя как типичная пацанка.

Сатору доел ужин, сложил тарелки и встал из-за стола.

— Большое спасибо.

Вернувшись в комнату, он лёг на пол.

Спать? Рано. Заняться чем-нибудь? Так ведь нечем.

Немного погодя мысли сами собой вернулись к недавним событиям.

«Почему Харума-кун кидается камнями в мать? Если верить Синобу-тян и Такахиро-куну, в семье Сакураги царили мир, покой и согласие. Харума-кун сам помогал родителям в их делах, его никто не заставлял. Откуда в нём эта злость?..»

— И чего я голову забиваю? Всё равно завтра уеду, — пробормотал Сатору, но, наоборот, начал думать ещё активнее.

Всё его естество восстало против того, чтобы оставить загадку нерешённой.

«Видимо, я не знаю пары-тройки ключевых деталей. Однако не похоже, чтобы Кадзуко-сан и дети что-то скрывали».

«Я-то всё знаю, а вот ты — ничего! Приехал тут, задрал нос, типа самый умный!» — вспомнил он слова Харумы.

«Тогда он был в отчаянии… Терзался».

— Я бы не сказал, что он злится.

«А если пойти по другому пути? Харума-кун бросался камнями не затем, чтобы навредить матери, а пытался что-то сказать? Может, у них был какой-то общий секрет, и он хотел достучаться до Кадзуко-сан, бросая камни в определённом ритме?».

— Нет. Он кидается, когда мать приезжает. Пытается обратить на себя её внимание? Вряд ли. Для этого можно было бы придумать способ помягче. Не кидаться, а, например, складывать слова…

«Тогда почему он именно кидает камни? Почему он выбрал способ, которым может по неосторожности навредить матери?»

— Не понимаю.

По коридору пробежали кошки.

Одна зашла в комнату и потёрлась спиной о коленку Сатору, выпрашивая ласку.

— Я тут занят, вообще-то, — проворчал Сатору, но погладил её по спине.

Кошка довольно изогнулась.

— Харума-кун кидается в маму камнями. Почему?.. Если бы вместо мамы была девочка, я бы предположил, что он влюбился в неё. А так… остаётся только ненависть.

Кошка мяукнула.

— Стоп. Только ненависть?

И тут на Сатору снизошло поистине божественное озарение.

— Точно! Ну точно!

«Харума-кун любит мать. Любит так сильно, что не может не кидать в неё камни!»

— Вот идиот!

Он вскочил на ноги.

Кошка с недоумённым мяуканьем откатилась в сторону, но юноша, не обращая на неё внимания, выскочил в коридор.

— Икута-сан? — удивлённо окликнула его Асахи. Она смотрела телевизор вместе с детьми.

— Я ненадолго! Возьму ваш фонарик, ладно? — отрывисто бросил Сатору и убежал в ночь.

Ночи на Саиносиме были очень тёмными.

Большое яркое пятно света от фонаря казалось крошечной ненадёжной искоркой в непроглядном мраке, обступившем Сатору и стремящемся поглотить его. Люди давным-давно покинули остров, и, похоже, после них здесь поселилось нечто жуткое и нехорошее.

Неприятную тишину нарушал лишь слабый шелест моря.

В опустевшей деревне горело только одно окно — гостиница «Куросио».

Неподалёку от неё на холме парил маленький мальчик. Он смотрел на дом, где жил когда-то, и думал о человеке, который сейчас был внутри.

— Харума, — позвал Сатору.

Мальчик резко обернулся. Видимо, он так глубоко погрузился в свои мысли, что совсем не услышал приближения Сатору.

— Напугал? Прости. Надо поговорить.

— А… Уа!

Харума запаниковал и побежал прочь.

Сатору предвидел такую реакцию, поэтому не мешкая помчался следом.

Мальчик скользил по воздуху над дорожкой, не пытаясь подняться в небо или просочиться сквозь стены домов вокруг. Видимо, так растерялся, что забыл о способностях призраков. Сатору не отставал. Круг света от фонарика плясал по земле, выхватывая то куст, то камень.

— Стой! Прости, что накричал днём! Беру свои слова назад! Ты не трус!

Но Харума не остановился.

— Ты был прав! Я ничего не знал! И совсем не подумал о твоих чувства! Прости!

Сатору быстро выдохся, запнулся о край ямы и чуть не упал.

Выбежав на большую дорогу, мальчик мгновение постоял, потом развернулся и понёсся в сторону, противоположную храму. Через несколько секунд он вспомнил о своей особенности и взмыл в воздух, стремительно набирая скорость. Сатору стиснул зубы и поднажал, ритмично размахивая руками. Теперь он должен был мчаться со всей мочи, чтобы не отстать.

«Давно я… так… не спринтовал…» — подумал он, задыхаясь.

Но Харума всё равно оказался быстрее и вскоре исчез где-то на территории школы. Подбежавший к воротам Сатору, конечно же, никого не увидел.

«Смылся? Нет, он где-то недалеко. Я чувствую его взгляд. Надеется, что я потеряю его, сдамся и уйду».

Юноша прислонился к воротам, отдышался, а затем медленно вошёл на территорию.

— Ты здесь?

Ответа не последовало.

— Ты сейчас бежал и, наверное, не слышал, поэтому я повторю. Прости, что накричал на тебя днём. Ты прав, я не понял твоих чувств. Ты не ненавидишь маму и не вымещаешь на ней злость. Ты кидаешь в неё камни по другой причине, да?

Сатору посмотрел на ночную школу.

— Ты хочешь, чтобы мама всё забыла. Забыла тайфун, тебя. Чтобы она начала новую жизнь и перестала приезжать сюда.

Асахи говорила, что Кадзуко посещает могилу сына каждый год. Она так сильно любила сына, так сожалела о его смерти, что не могла оставить его в прошлом.

Материнская любовь привязала её к острову.

— Ты не мог смотреть, как мама терзается из-за тебя, и начал бросать в неё камни, да? Подумал, что она перестанет ездить сюда, если поймёт, что здесь опасно.

Харума пошёл на крайние меры, лишь бы освободить маму от оков Саиносимы, лишь бы она забыла об острове, где остались только мертвецы и кошки, и вернулась в нормальное общество.

Лишь бы она жила и была счастлива.

— Но так дела не делаются. Ты не понимаешь, что чувствуют родители. Кадзуко-сан приезжает, чтобы проведать могилу… чтобы повидать тебя, любимого сына. И никакие опасности не остановят её.

Сатору прислушался к своим чувствам: Харума подобрался ближе и смотрел намного пристальнее.

Влажный воздух ощутимо подрагивал.

— Кадзуко-сан догадывается, что это ты кидаешься в неё камнями. Она не знает, что ты стал призраком, но подозревает, что ты ненавидишь её из-за того, что в тот день она не спасла тебя. Она чувствует себя виноватой, а что делают в таких случаях? Молча убегают? Нет. Наоборот, правда? Продолжают извиняться, пока не получат прощение. Вот почему Кадзуко-сан приезжает сюда снова и снова, всё чаще и чаще. Ты хотел отвадить маму от острова, но вместо этого лишь сильнее привязал её к нему! Добился противоположного результата! Обрёк мать на вечное несчастье! И тебя это устраивает?!

— А что мне тогда делать?!

Сатору обернулся.

Из большой каменной колонны ворот вышел Харума. На его щеках блестели дорожки слёз.

«Призрак, а плачет, — мимоходом подумал Сатору. — Тела нет, но душа осталась. Это слёзы души».

— С каждым разом мама становится всё худее! Она уже похожа на бабушку! Так она скоро умрёт! Значит, она не должна приезжать сюда!.. Но я не хотел расстраивать её… И я не ненавижу её… Я её очень люблю…

Сатору подошёл к нему и опустился на колени.

— Не плачь. Ты же мужчина.

— Но… Но ведь… из-за меня… мама…

— Всё будет хорошо. — Сатору посмотрел Харуме в глаза и уверенно кивнул. — Доверься учителю.

Наступило утро.

Кадзуко Сато (бывшая Сакураги) открыла глаза.

Ночью она практически не спала. Как и всякий раз, когда возвращалась на Саиносиму.

Морщась от головной боли, она встала, оделась. Умываясь, подняла голову. Из зеркала на неё смотрела старая уставшая женщина.

«Это всё после тайфуна…»

Кадзуко позавтракала чаем с хлебом, которые купила вчера в Исомаки, собрала мусор, взяла свои немногочисленные пожитки и вышла из дома.

— Ой, какая кошечка.

На гостиничной вывеске вытянулась кошка, нежась под лучами солнца.

Кадзуко улыбнулась, но в следующую секунду поджала губы. Она не имела права радоваться на острове, где, страдая, утонул её Харума.

Спустившись с холма, Кадзуко отправилась в порт. Ватари ещё не прибыл, поэтому она села на пропитанную запахами моря и соли скамейку внутри небольшого сборного домика, использовавшегося в качестве остановки, достала ежедневник и задумалась, когда сможет в следующий раз посетить остров.

«Самое позднее — ровно через месяц… Нет, надо раньше».

— Харума сердится…

Каждый раз, как она приходила на могилу, кто-то бросал в неё камни.

Кадзуко не запомнила, списала она это в первый раз на воображение или на шалости ворон, как не запомнила и того, когда поняла, что это не совпадение и не случайность. Камни летели точно в неё, но вокруг никого не было. Да и зачем воронам прилетать на необитаемый остров? Но тогда кто это делал?

И тогда она обратилась к области сверхъестественного.

Скорее всего, это был дух её сына, погибшего в тайфуне. Как и всякая ответственная мать, Кадзуко приняла его чувства. Она захотела заслужить его прощение и стала ездить на Саиносиму чаще и чаще.

Друзья и знакомые просили её остановиться, уверяли, что никаких призраков не существует. А даже если и существуют, то они вселятся в неё и заставят покончить с собой, поэтому тем более не стоит бывать на острове.

Но Кадзуко отмахнулась от их советов. В последнее время она даже начала задумываться, что не против смерти. Если это принесёт Харуме покой…

— Харума… Если я тоже умру, то мы встретимся вновь. Правда ведь? — прошептала она.

В этот момент послышался далёкий свист вырывающегося пара.

Кадзуко убрала ежедневник в сумку и вышла с остановки.

К причалу подошла лодка.

Ватари встретился взглядом с Кадзуко, кивнул ей и обеспокоенно прищурился. За прошедшие пять лет они исчерпали все темы для разговора и научились понимать друг друга без слов.

Женщина хотела сесть в лодку, как вдруг…

— Кадзуко-сан! Кадзуко-сан!

Она обернулась.

К причалу бежал вчерашний юноша. Он размахивал рукой, в которой, кажется, что-то держал.

— Подождите, пожалуйста, — попросила Кадзуко у Ватари и пошла навстречу Сатору.

— Уф… Ура… Успел… — пропыхтел Сатору, пробежав по волнолому и затормозив перед ней.

— Почему вы так торопились? Что случилось?

— Я должен… кое-что… передать вам.

Сделав глубокий вдох, Сатору выпрямился и протянул ей несколько листов пожелтевшей от времени писчей бумаги, разлинованной в крупную клетку. Кадзуко взяла их, развернула и округлила глаза.

— Это… его?!

В первой колонке было написано «Кем я хочу стать», а во второй стояло имя — «Харума Сакураги».

«Кем я хочу стать».

Харума Сакураги

Я хочу стать профессиональным футболистом и играть за европейскую команду. Конечно, я войду в состав сборной Японии и приведу нашу команду к победе на Чемпионате мира.

Но это будет нескоро. А пока что я закончу младшую школу, поступлю в среднюю школу Исомаки Конан и запишусь в футбольный кружок. Победив в междушкольном турнире, я получу спортивную рекомендацию и поступлю в школу с футбольным уклонам в Токио или Осаке. Отучившись там, я подпишу контракт и выйду в широкий мир футбола.

Профессионалом я буду очень занят из-за постоянных тренировок и матчей. У меня будет личный спонсор, меня будут показывать по телевизору. Но у меня совсем не будет времени приезжать домой. Папа с мамой будут чуствовать себя грустно, но я не сверну с пути к мечте.

Поэтому я напишу эти строки сейчас, заранее.

Мама, прости меня. Пожалуйста, не плачь, когда меня не станет. Если ты будешь плакать, я буду волноваться и не смогу сосредоточиться на игре.

Мама, я стану профессиональным футболистом благодаря тому, что у меня есть вы с папой. Благодаря тому, что меня учил папа, бывший футболист (он не стал профи, но для меня он всё равно лучший на свете полузащитник), благодаря тому, что ты готовила мне вкусную еду.

Когда-нибудь мне придётся завершить карьеру. Я вернусь домой и на заработанные деньги перестрою нашу гостиницу. Надеюсь, мама и папа обрадуются.

Итак, стать футболистом и построить гостиницу — вот моя мечта.

— Харума… — прошептала Кадзуко. Её руки задрожали.

«Он всегда был таким тихим, таким скромным. Порой я не понимала, о чём он думает, и очень беспокоилась. А он…»

— Я нашёл его сочинение, когда убирался в учительской, — тихо сказал Сатору. — Я плохо знаю Харуму-куна, но уже по этому сочинению понятно, что он очень добрый мальчик. Он как спокойное море.

— Да, — одними губами проговорила Кадзуко.

— Вряд ли Харума-кун стал бы ненавидеть вас.

— Но тогда откуда камни? Вы тоже попали под обстрел, помните? — возразила Кадзуко, повернувшись к Сатору.

«О, конечно, я уверена, что мой Харума не стал бы бросаться камнями, но ведь откуда-то они летели!»

Сатору широко улыбнулся.

И тут неподалёку послышался стук упавшего камушка.

— Вот опять. Я уверена, что это он.

— Нет, это не Харума-кун. Посмотрите. — Сатору указал на крышу остановки. Оттуда слетел ещё один камень. — Идёмте, я вам кое-что покажу.

Придерживая Кадзуко за плечо, юноша помог ей подняться по лестнице на волнолом. Теперь они были выше остановки и прекрасно видели, что происходило на плоской крыше.

— А…

Там лежал молодой полосатый кот.

Он неотрывно смотрел на Сатору и Кадзуко, а потом внезапно шевельнул передней лапой, смахивая один из маленьких камней, рассыпанных по крыше, и громко мяукнул.

— Это кот…

— На острове редко появляются люди, вот он и пытается привлечь ваше внимание. Может, он так играл со своим прошлым хозяином и сейчас хочет поиграть с вами.

— Вот как… То есть это не призрак Харумы, а кот.

— Именно. Самый обычный кот-игрун. А Харума-кун не злится на вас. И если уж на то пошло, призраков вообще не существует.

— Кот…

Кадзуко глубоко вдохнула и… громко расхохоталась.

— К-Кадзуко-сан?! — изумился Сатору.

Отсмеявшись, женщина вытерла платком уголки глаз и подняла голову.

— Я напугала вас, да? Прошу прощения. Всё хорошо. Да, я была неправа. Мой Харума не стал бы мстить, и я, его мать, должна была знать это лучше всех… Но почему я так ошиблась?

— На вашу долю выпало слишком много испытаний, — предположил Сатору.

Кадзуко ещё раз вздохнула — на этот раз спокойнее.

— Да, вы абсолютно правы. — Она посмотрела на гостиницу. — Прошло уже пять лет… Всё, решено. Больше ноги моей здесь не будет. Мой мальчик покинул отчий дом и отправился в долгое путешествие. Если я буду вечно жаловаться и плакать, он никогда его не закончит. Родители не должны стоять на пути детей. Да, я больше не приеду сюда. И не буду плакать.

С моря подул сильный ветер. Кадзуко прижала к себе сочинение сына, чтобы его не унесло.

— Можно, я возьму его?

— Безусловно. Для того его и написа… Я хотел сказать, что оно принадлежало Харуме-куну, то есть теперь оно по полному праву ваше.

— Спасибо.

Кадзуко поклонилась и села в лодку.

Ватари посмотрел на Сатору, увидел, как тот качает головой, кивнул, отдал конец и скрылся в рубке. Лодка медленно отошла от причала, развернулась, вышла в залив Исомаки и, набирая скорость, помчалась на север.

Кадзуко осталась стоять у кормы. Она прощалась с островом, на который решила больше не возвращаться. Вот промелькнули порт Дзидзохама, длинный волнолом, причал, откуда некогда отплывал её муж с рыбаками на борту. Остались позади сосны, опасно накренившиеся над морскими волнами, маленькая пещера в скале…

— А!

Взглянув на северный мыс, женщина невольно вскрикнула.

Ей показалось, что у подножия маяка стоял маленький мальчик, очень похожий на неё.

Но она моргнула, и наваждение пропало.

— Это же… Хотя нет, показалось.

Она отвернулась и стала смотреть на Исомаки — свой новый дом.

Сатору провожал лодку, пока не исчез белый след от кильватерной струи.

— Кажется, всё получилось, — раздался голос позади.

Юноша развернулся.

Девушка в одежде мико тепло улыбнулась ему. И Сатору… сел прямо там, где стоял. Он так перенервничал, что теперь, когда напряжение спало, ноги отказались держать его.

— Я всё ждал с замиранием сердца, когда Кадзуко-сан обвинит меня в подлоге, но вы правы. Всё получилось.

Сатору солгал: в учительской не было никакого сочинения. Впрочем, он солгал не во всём. Его действительно написал Харума. Несколько часов назад.

Харума переживал из-за мамы. Он хотел, чтобы она забыла о нём, начала новую жизнь, поэтому гнал с острова, однако выбрал неправильный метод и только сильнее привязал её к себе. Кадзуко вообразила, будто сын возненавидел её и остался в этом мире злым духом.

Сатору же придумал, как разрешить недопонимание, и попросил Харуму написать маме письмо… точнее, сочинение о том, кем бы он хотел стать, и вложить в него все чувства к родителям, а также намекнуть им, как вести себя, когда его не станет.

К счастью, в школе нашлась писчая бумага. Но она была новенькой беленькой и непременно вызвала бы подозрение. Тогда Сатору вспомнил годы, проведённые в университетском театральном кружке, и «состарил» её с помощью смеси из чёрного чая и соломенного отвара. Вообще, хватило бы и одного чая, но чай Асахи был слишком ароматным, вот и пришлось сбить запах соломой, которую Сатору натягал из татами в пустых домах.

— Знаете, мне кажется, было бы быстрее свести их, а не устраивать всё это представление с сочинением, — внезапно сказала Асахи.

— Я думал об этом.

— И поняли, что она не поверит?

— Нет, напротив.

«Кадзуко-сан поверила бы. Она не видела и не слышала Харуму-куна, но он мог бы общаться письменно».

— Харума-кун может взаимодействовать с реальными предметами. Если бы он взял ручку и бумагу и написал что-то такое, о чём знали только он с мамой, то даже Кадзуко-сан поверила бы. Но… Что потом?

— А-а…

«Тогда она точно не оторвала бы себя от острова. Боюсь, она бросила бы все дела на “большой земле” и переехала сюда. Уверен, Харума-кун потому и прогонял мать, хотя запросто мог наладить общение».

— Бедный Харума-кун.

— Ничего, он справится. Он сильнее, чем кажется.

Налетел порыв ветра.

К сидящему на земле Сатору подошёл полосатый кот. Асахи взяла его на руки и погладила по спине. Кот довольно мяукнул.

— И тебе тоже спасибо.

После идеи с сочинением оставалось найти логичное объяснение камням, то есть развеять кровожадного призрака безобидным туманом.

И вот это была уже задача, потому что сами по себе камни не летают (и очень хорошо, что не летают).

Стоявший посреди школьного двора Сатору ломал голову, пытаясь найти выход, как вдруг к нему подбежала Асахи. Оказывается, она удивилась его внезапному уходу и поспешила следом.

Выслушав историю Харумы, девушка улыбнулась и предложила:

«А давайте попросим моего кота сыграть преступника».

В результате всё прошло как по маслу, и этот самый серый кот сейчас лежал на руках Асахи и довольно помахивал хвостом.

Сатору удивлённо взглянул на него.

«Я думал, кошки не слушаются людей. И порой даже не подают вида, что слушают. Максимум их можно отучить лазить по кастрюлям и лежать на плите. А уж спутать лоток с обувью и диван с когтеточкой для них плёвое дело».

В самом деле, тяжело было поверить, что кот не просто услышал просьбу Асахи — пожалуйста, заберись на крышу остановки и в нужный момент скинь оттуда камни, — но и выполнил её с абсолютной точностью.

«Самура-сан упоминала, что её кошки очень послушные… Но не настолько же. Кошки не бывают настолько умными. Хм… А кошки ли они вообще? На этом острове уже есть призраки, так что я не удивился бы и бакэнэко [15]».

— Икута-сан, вы же хотели уехать вместе с Кадзуко-сан.

— До недавнего момента — да. — Сатору встал и отряхнул песок с пятой точки. — Но… Вы же не возражаете, если я ещё немного погощу на этом острове?

— То есть…

«Я думал, что ни на что не способен. Нет, по факту я ни на что значимое и не способен. Но всё-таки. На этом острове есть сбившиеся с пути дети. Я видел их, слышал их голоса. И я бы очень хотел хоть немного помочь им. Хоть немного пригодиться».

— В таком случае добро пожаловать, Икута-сэнсэй, — улыбнулась Асахи.

Кот у неё на руках громко мяукнул.

____________

1. Высокоскоростная сеть железных дорог в японии.

2. Северо-восточный регион острова хонсю.

3. Фигурные сооружения, предназначенные для укрепления берегов и предотвращения их эрозии. подробнее.

4. Служительница синтоистского храма.

5. Ритуальные врата перед входом в синтоистский храм. обычно красного цвета.

6. Размеры татами — примерно 90 на 180 см. то есть площадь одного татами — около 1,62 м2.

7. Человек, отвечающий за содержание храма и поклонение богам.

8. Гостиница в традиционном японском стиле.

9. Густая паста, полученная в процессе брожения соевых бобов, риса и/или пшеницы с помощью особых плесневых грибов.

10. Блюдо из морепродуктов и овощей в кляре, обжаренных во фритюре.

11. Судзури (硯) — чернильный камень. инструмент, используемый в каллиграфии для измельчения туши или чернил и смешивания их с водой. может иметь форму овала или прямоугольника с углублением посередине.

12. Нормальное атмосферное давление — 1013 гпа.

13. 1926 — 1989 гг.

14. 1989 — 2019 гг.

15. В японском фольклоре кошка, обладающая магическими способностями