В парке Хоситсуки есть бейсбольная площадка.

Я стою на горке питчера. Смахиваю песок с горки. А потом как следует замахнусь и брошу мяч.

— Вот так!

Описав странную дугу, мой мяч попал в перчатку Ган-тяна.

— Кинул. Как кинул!

Схвативший мяч Ган-тян поднялся и сказал мне с выпученными глазами.

— Вот она, сила подачи Азумы, — самоуверенно сообщил я. — Я отдыхать, — я побрёл к скамейке у третьей базы.

— Настоящий взрывник [1], — сказал севший на скамейку Ган-тян.

Кстати это прозвище, которое ненадолго прицепилось ко мне в средней школе.

— И как ты таким необычным подачам научился, — спросил он.

— Подашь семь разных сложных подач, появится дракон и исполнит одно твоё желание [2].

— Врежу.

— А если серьёзно, я же доходягой в средней школе был, вот Сегава и стала брать меня мячиком перекидываться. Так мы по вечерам сложные подачи и изучали. Мы оба ведь в местной команде в начальной школе были.

— Врежу.

— Шутить нельзя, правду говорить тоже нельзя, — вздохнул я.

— Так и чего бейсбол бросил?

— Бейсболисты в средней школе все бритые. Не хотел бритым быть.

— Гад.

— Что? — сказал я и посмотрел на голову Ган-тяна. — Кстати о бритых, Ган-тян, ты же в средней школе как раз таким был. Почему? Вроде футболистов бриться не заставляли.

— Под монаха — вторая по крутости короткая стрижа.

— А первая?

— Под скинхеда. Только к форме она не шла, потому я вообще на лысо бриться не стал.

— А чего теперь волосы отрастил?

Сейчас у Ган-тяна была самая обычная короткая стрижка. Как по мне, бритым ему больше идёт.

Парень помрачнел.

— Этому есть причина.

— Чего? Что за причина?

— Над бритыми прикалываются.

— В старшей школе ребята?

— Нет. Кохаи из средней.

— Типа «Ивасаки-семпай, вы сегодня ослепительны»?

— Нет.

— В отрытую оскорбляют? Перед соревнованием сказали, что пять миллиметров — это почти лысина?

— Нет, в отрытую... Нет, не говорили вроде.

— То есть у тебя вообще ничего.

— Просто так это сказали, что у меня вся любовь к бритой голове пропала, — сказал Ган-тян.

— И как сказали?

— Во время выпуска кохаи из футбольного клуба коллаж подарили. Вот там и написали.

— «Бритые — отстой»? Все написали?

— Нет, не все. Только один.

— И что написал?

— Да то. Я в шоке был, уже и не помню, но то ли светоглавец, то ли голова-светильник.

Я рассмеялся:

— Ха-ха-ха. Что это? Ты из-за этого обиделся? Какой ты ранимый, Ган-тян.

— Нет. Я бы понял, если бы вообще фиг знает кто это написал, а тут.

— Не фиг знает кто написал?

— Парень, который мной восхищался. От него не ожидал. Потому я и в шоке. Вроде восхищался, а вот что на самом деле думал. И обиднее, что даже не сказал в открытую.

— Ган-тян, ты ему что-нибудь после сказал?

— Нет, получив коллаж, я с ним больше не виделся.

Кохай-кун меня прямо впечатлил.

— Молодец он. Подложил бомбу ненавистному семпаю и больше не видится.

— Всё же он меня терпеть не мог... — сказал Ган-тян и тяжело вздохнул. Совсем поник. Прямо в депрессию впал.

— Прости, что расстроил, но ты прямо как девчонка, мне не по себе, так что завязывай, — сказал я.

— Бум-удар.

Ган-тян ударил меня по плечу.

— Больно! Реально больно!

Потирая большую руку, я выбежал на поле.

— Азума, никакого уока [3], — сказал Ган-тян.

— Мне правда больно! — боль отступила, и я вернулся на скамейку, потирая руку. — Может пригласишь кохая, который издевался над тобой сюда? — предложил я.

— А? Зачем это?

— Хочу знать, чего он так над тобой.

— А я не хочу.

— А вдруг он просто пошутил. Не собирался тебя ранить.

— Он не из тех, кто шутит. Всегда очень серьёзный. В отличие от тебя.

— Ну вот поэтому. Может он просто неумело пошутил и обидел тебя. Это ведь здорово будет.

— А, вот так если. Я и не подумал.

— Тогда давай позовём. Узнаем, что чувствует кохай-кун. Издевался ли он над твоей бритой головой.

— Но я его номера не знаю.

— А зовут его как?

— Муто. Знаешь его?

Я покачал головой:

— Нет, не знаю.

— Он президент школьного совета.

— Нет, не знаю. Ну и ладно. Позовём сюда Муто-куна.

— Сказал же, что номера его не знаю.

— Не переживай. На него положимся.

— На него?

— Младший братан мой, — сказал я. — Братана моего призовём.

При виде моего младшего брата Ган-тян сказал:

— А он разве не сестра?

Моя сестра Мисаки пришла прямо к скамейкам и недовольно спросила: «Чего?» Она всё ещё была в школьной форме.

Характер у неё вздорный, друзей много, и среди контактов наверняка и президент школьного совета должен быть.

— Раз она пришла, значит вы неплохо ладите, — сказал Ган-тян.

Мисаки недовольно на него зыркнула и промолчала.

А Ган-тян точно актёр из американских комедий выпятил нижнюю губу и пожал плечами.

Не пойму, что это значит.

— Знаешь президента школьного совета Муто-куна? — спросил я у Мисаки.

— Знаю, — ответила она.

— Позови его сюда.

— Зачем?

— Дело есть.

— Дело?

Я рассказал о коллаже, и девушка впервые расслабилась.

— Чего это, прикольно.

— Прикольно? У Ган-тяна после этого глубокая травма осталась, — сказал я.

Мисаки села на скамейку, сказала: «Был ли у меня номер президента» и стала копаться в телефоне.

— А, вот, есть. Что бы ему сказать?

— «Я хочу с тобой поговорить, приходи один». После таких слов ученик средней школы пулей прилетит. Мне бы такое сказали сейчас, я бы точно прилетел.

Мисаки нахмурилась.

— Что-то мне не хочется писать так, чтобы он всё неправильно понял.

— А вот пусть поймёт. Сам виноват, что над лысиной Ган-тяна насмехался, — сказал я и посмотрел на парня. — Будет признания от девушки ждать, а тут его здоровенный мужик поджидает.

— Пошёл ты, — сказал мне Ган-тян, а потом посмотрел на Мисаки. — Просто скажи, что я его позвал.

— Хорошо, — кивнула Мисаки и начала тыкать пальцами в телефон.

А потом на её смартфон сразу же пришёл ответ.

— Быстро, — сказал я.

— Он всегда серьёзный был, — сообщил Ган-тян, он высоко оценивал Муто-куна.

Мисаки показала нам экран телефона.

— Будет через тридцать минут.

— Ты говоришь, он тобой восхищался, но может это только ты так думал? — спросил я.

— Не может этого быть. Он мной восхищался. Он один. И понимал мои чувства.

— А? Твои чувства? Это ещё что?

— Я был заместителем капитана, вот только капитан был ни на что не годен, потому суров с кохаями был именно я. В Синсэнгуми я был бы Хидзекатой Тосидзо [4].

Севшая на другую скамейку Мисаки хмыкнула:

— А ты себя не слишком красишь?

Ган-тян посмотрел на Мисаки и не глядя ударил меня.

— Больно. За что?

— Ну и ладно, — сообщил он.

— Это точно не тебе говорить, — сказал я, потирая плечо.

— Как Хидзеката Тосидзо я стал злым заместителем и правил в клубе, — рассказывал Ган-тян. — В общем все они были обходительны со мной и обо всём просили через меня. Конечно же они меня возненавидели. Именно такая у меня была роль. Я до самого конца методом кнута и пряника пользовался.

Мисаки снова хмыкнула:

— Банальный упивающийся властью начальник.

Ган-тян посмотрел на Мисаки и снова ударил меня.

— Почему меня-то? — пробурчал я.

А Ган-тян продолжил спокойно говорить:

— Когда атмосфера между мной и кохаями накалялась, Муто всегда вставал между нами. И на лице у него было написано: «Я понимаю, что семпай думает о клубе».

— На лице? Сам не говорил? — спросил я. — Вы комедийный дуэт PunkBooBoo?

— Я и Муто даже дышали в ритм на поле. Хоть он был внутренним защитником, а я центровым, но когда мы играли вместе, всегда доводили дело до гола. Бил Муто. Его навес я принимал головой и забивал, не сосчитать, сколько раз такое было.

— Ого, — я был впечатлён.

— Мы были золотым дуэтом. И чтобы Муто издевался надо мной. Я расплакаться от этого готов, — сказал поникший Ган-тян.

Мисаки оторвалась от телефона и посмотрела на него:

— Так всё же президент ненавидел Ивасаки-семпая? Вместе с остальными. Просто не было ни одного момента, подтверждающего восхищение. А за кнут и пряник только ненавидеть и будут. Почему бы за такое плешивым не назвать?

Ган-тян конечно же ударил меня по плечу.

— Больно! Я вообще молчал! — крикнул я.

— Зато твоя сестра говорила! Воспитывать надо было нормально!

На лице Мисаки появилась довольная улыбка:

— Всякий раз, как я говорю гадости Ивасаки-сану, жук получает? Ну тогда...

— Заставь её замолчать, — Ган-тян взял мою голову в захват.

— Ган-тян, тебе достаточно просто не бить меня! — кричал я, вырываясь из его хватки.

— А, президент, — сказала Мисаки.

Я проследил за её взглядом и увидел парня в форме средней школы, пришедшего на поле.

Это и есть Муто-кун, издевавшийся над головой Ган-тяна?

Это был аккуратный коротко стриженый парень в форме, он подошёл к Ган-тяну. Выглядел он невинно.

— Давно не виделись, Ивасаки-семпай, — Муто-кун поклонился. — С выпускного, верно?

— О, ну да, — Ган-тян отвёл взгляд.

Муто-кун посмотрел на Мисаки:

— Давно не виделись... Хотя не так уж и давно, — с улыбкой сказал он, а потом посмотрел на меня. — Здравствуй, — парень слегка поклонился.

— Это мой брат, — сказала Мисаки, указав на меня.

— А, старший брат, — Муто-кун понимающе кивнул. — Здравствуй. Я Муто.

— А он вежливый. Привет, — я тоже поклонился.

Неуверенно Муто осмотрел нас.

— Так о чём речь?

— А, ты присаживайся, — неуклюже заговорил Ган-тян.

— Прошу прощения, — сказал Муто-кун и сел на скамейку.

Ган-тян спросил:

— Как дела в клубе?

Скучный разговор намечался. Я и Мисаки не вмешивались и просто сидели на скамейке. Меня стало напрягать, что мы просто будем слушать бестолковый разговор.

— Отойдём, — я позвал Ган-тяна и встал со скамейки.

Мы отошли к третьей базе, повернулись к скамейке спиной и начали шептаться.

— Спрашивай живее, — сказал я.

— Будто я могу? И вообще, ты-то чего молчишь?

— Так я его впервые вижу.

— Да сдался ты мне тут такой робкий.

— Вопрос не в том, сдался ли я тебе тут.

— Так это ты предложил его позвать.

— Ладно, понял. Спрошу.

— И что ты спросишь?

— Так и спрошу: «Зачем ты на коллаже про залысину написал?»

— Про залысину там ни слова не было.

Мы вернулись к скамейке.

Муто-кун, озадаченно улыбаясь, кивнул нам.

Я думал, как заговорить. Сложно вот так с бухты-барахты. Для начала надо почву прощупать. Ну тогда...

— По поводу коллажа, — до того, как я успел что-то сказать, заговорила Мисаки.

Я сразу же посмотрел на неё.

— Вы же каждый год выпускникам коллажи дарите? — спросила девушка, смотря в телефон. — Два этих придурка хотят знать, что президент написал Ивасаки-сану.

— Коллаж? — с непониманием спросил Муто-кун и посмотрел на Ган-тяна.

Ну вот, теперь уже поздно.

— Верно, — сказал я. — Ты помнишь, что написал Ган-тяну на том коллаже?

— Хоть вы и спрашиваете, — раздумывая, он стал чесать голову. — Что же там было? Честно говоря, не помню, но, наверное, я пожелал удачи в старшей школе. А что?

— Да, такое там тоже было написано, — сказал Ган-тян.

— Но ты ведь не только это написал? — спросил я.

— Хоть и спрашиваешь... — Он смотрел вдаль, будто думал. — Нет, всё же не помню. А что я там написал? Не думаю, что что-то обидное.

— Как раз это. Очень обидное, — сказал я.

Глаза Муто-куна округлились. Он действительно был удивлён.

— А, правда? Я что-то такое написал.

— «Плешивый», — сообщила Мисаки.

— П-плешивый? — над головой Муто-куна появился огромный вопрос. — Это я такое послание оставил?

— Верно, — подтвердил я.

— Нет. Я бы такого не написал, — начал оправдываться он.

С виду вроде не врёт.

— Вообще не «плешивый», но всё равно издёвку над моей головой, — сказал Ган-тян, неуверенно улыбаясь. — Но это ведь шутка была.

— Нет, нет и нет, — Муто-кун стал размахивать руками. — Я бы не стал писать ничего, что бы оскорбило семпая.

— Но написал ведь, — сказал Ган-тян. — Прямо над пожеланием удачи в старшей школе написал светоглавец.

— Зачем мне это? Я бы не стал. Правда, — оправдывался парень.

— Можешь больше не оправдываться, Муто-кун. Я извинюсь вместе с тобой, — я по-доброму похлопал его по плечу. — Ну давай. Вместе, Ивасаки-семпай, прост...

Рука Ган-тяна стукнула меня по голове.

— Заткнись ты.

— Ну чего ты, Ган-тян, — простонал я.

— Достал потому что. Раз Муто сказал, что не писал, значит не писал.

— Чего? И тогда как то сообщение понимать? Может это галлюцинация была?

— Может это не Муто написал, — ответил он.

— Понятно. Кто-то написал это вместо Муто-куна, — сказал я.

Кто-то ненавидевший Ган-тяна использовал имя Муто-куна и написал гадости. А может этот кто-то ненавидит Муто-куна и написал это, чтобы подорвать к нему доверие. А может он сразу обоих ненавидит.

Я посмотрел на Муто-куна:

— Догадки есть?

Он покачал головой.

— Нет. Да и не думаю, что такое могло быть. Никто бы так не поступил.

— Ну не знаю, — сказал я. — Кто-то же написал Ган-тяну, что он плешивый.

— Может Ивасаки-сан что-то не так понял? — спросила Мисаки.

Ган-тян нахмурился:

— Не так понял?

— Может президент хвалил, а не издевался, — сказала Мисаки. — Ты подумал, что над тобой издеваются, а президент похвалить пытался. Типа круто быть бритым.

— А, — я понял. — То есть Ган-тян подумал, что светоглавец — это издёвка, а имелось ввиду, что у него голова классно сияет. То есть дело не в плешивости, а в том, что причёска классная, и он прямо весь сияет.

Муто-кун покачал головой:

— Нет, не помню, чтобы я хотел что-то сказать про причёску семпая. Я и сам подумал об этом, но не помню, чтобы мне была интересна его причёска.

«Хм», — все озадаченно скрестили руки.

— В общем, Ган-тян, тащи сюда коллаж, — скомандовал я. — Тут и разберём сообщение Муто-куна.

— Не хочу я, — сказал он. — Всё же Муто и так сказал, что не издевался. Так что закончим на этом.

— А, что-то меня такой расклад не устраивает.

— А меня устраивает, — сказал Ган-тян, пнул футбольный мячик и вышел на поле.

Я последовал за ним и принял пас на грудь.

— А мне можно? — спросил Муто-кун и вышел на поле.

Я пнул ему мяч.

Тот прямым ударом направил его к Ган-тяну.

А этот отбил его головой.

И меня осенило.

— А! — я указал на Ган-тяна.

— А? Что? — спросил он.

— Я понял, что написал Муто-кун.

— Чего?

— Сообщение Муто-куна было написано горизонтально?

Ган-тян призадумался:

— Вроде. А, вот ты спросил и вроде и правда. И что?

После моих убеждений Ган-тян сбегал домой и принёс коллаж.

— Вот, — он разложил его на скамейке. В центре было написано «Ивасаки-семпаю», а вокруг послания.

— А это сообщение Муто, — указал Ган-тян.

И вот что там было написано.

Светоглавец!

Удачи в старшей школе.

Муто Митсутоси

— Что? Издеваешься? Написал «светоглавец» ещё и «w» расставил, смеясь, — сказал Ган-тян.

Светоглавец ww

Удачи в старшей школе ww

Муто Митсутоси

Вот как Ган-тян это видел.

Ничего не понимая, Муто коснулся рукой подбородка, что-то вспомнив, он хлопнул руками.

— А, всё не так. Прости. Тут раздельно надо.

— Не «светоглавец», а «сияющая голова»? — спросил я.

— Что так, что эдак издёвка, — сказал Ган-тян.

— А, нет, это не «свет» здесь, — Муто-кун неуверенно улыбнулся.

А Ган-тян нахмурился:

— А? В смысле?

Я указал на вытянутую черту:

— Видишь, растягивается в конце.

Смотревшая с нами на коллаж Мисаки подтвердила:

— А, и правда.

— А, что?

Ничего не понимая, Ган-тян посмотрел на всех нас.

— «Это не «сиять», в конце единица, — пояснил я.

— М, в смысле... А, вот оно что, — сказал Ган-тян.

Теперь он прочитал послание Муто-куна.

Голова — пика 1![✱]В общем по первой строке послания было несколько ошибок. Пропущено は, из-за чего не была определена тема разговора, то есть голова Ивасаки, потому они и подумали, что это одно слово. По сути это не ошибка, вполне можно и опустить, но из-за этого казус и случился. Дальше они спутали ー и 一. Они очень похожи. Первый используется для вытягивания звуков, а второй — единица. Отсюда и разница в понимании «сиять» и «пика 1».

Удачи в старшей школе.

Муто Митсутоси

— Муто-кун написал «пика один», — пояснил я. — Ган-тян, ты же на матчах постоянно головой забивал пасы.

Ган-тян вздохнул и посмотрел на небо:

— А, вот оно как. Вот в чём дело.

— Простите... — Муто опустил взгляд.

— Тебе не за что извиняться, Муто, — сказал Ган-тян.

У скамейки воцарилась неловкая тишина.

Начало темнеть, вдалеке закричала ворона [5].

— Что за отстойное написание, — сказала Мисаки. — Как вообще Ивасаки-сан в «голове» удар головой не узнал? И чего ты неженка такой, что тебя это волнует? И ты, президент, мог бы и объяснить. И вообще...

— И вообще расшумелась! Азума, заставь сестру замолчать! — сказал Ган-тян и ударил меня по плечу.

— Больно... — пробурчал я.

____________

1. Используется слово ボマー (бома), то есть bomber. правильнее было бы бомбардировщик, но позднее будет причина, почему именно такой перевод.

2. Отсылка к dragon ball.

3. Уок (англ. walk) — команда судьи, означающая ошибку питчера. в этом случае игроки нападения, находящиеся в данный момент на базах, получают право беспрепятственно передвинуться на следующую базу.

4. Http://cyclowiki.org/wiki/хидзиката_тосидзо

5. В общем по первой строке послания было несколько ошибок. пропущено は, из-за чего не была определена тема разговора, то есть голова ивасаки, потому они и подумали, что это одно слово. по сути это не ошибка, вполне можно и опустить, но из-за этого казус и случился. дальше они спутали ー и 一. они очень похожи. первый используется для вытягивания звуков, а второй — единица. отсюда и разница в понимании «сиять» и «пика 1».

6. Тут этого не написано, но скорее всего отсылка на крик «ахо», то есть «придурок».