Восемь вечера.

Я сидел на скамейке на спортивной площадке, когда подошла Сегава Эрика.

У неё в руках была тетрадка, она села и протянула её мне.

Я взял.

Это был общий дневник.

С первого класса средней школы мы завели общий дневник.

Благодаря организованной натуре записи там появлялись раз в один-три дня. Это уже был десятый дневник. Остальные хранились у Сегавы.

— Эй, а как долго мы ещё будем вести общий дневник? — спросила она.

— А, Сегава, ты хочешь прекратить? Как-то грустно от этого.

— Не в этом дело. Просто то, о чём мы пишем, мы здесь и обсуждаем.

— А.

— Вот возьмёшь, вернёшься домой, и такой «А, мы об этом говорили».

— Но если написать, то можно здесь об этом не говорить, и как-то неинтересно это. А вот это как-то лучше дневника.

— Ну да, — сказала Сегава. — Ещё и я в основном в курсе того, что там пишется. Например то, что Танака-кун спалил чёлку. Хоть ты и расписал, но я ведь тоже об этом знаю. Мы ведь в одном классе.

— Сам знаю, но писать больше нечего.

— Не говори так. Хотя мы в последнее время всё об одном и том же.

— Тогда давай что-то общее придумаем.

— Чем в прошлый раз занимались?

— Общую новеллу писали.

— А, ну да. А дальше, что делать будем?

— Хм, так, — я призадумался. — Давай будем добавлять в дневник обман и подсказки, чтобы найти неточности.

Три дня спустя.

Вечером Сегава пришла в парк с тетрадью.

— М, — она протянула её мне.

— Ну что? Поняла, что я не так написал? — спросил я.

— Про то, что отец зубную щётку поменял.

— Погоди-ка. Какой-то бессмысленный ответ. Что-то бури чувств нет, вообще не ошибка.

— Тогда то, что у тебя два раза на завтрак карри был.

— И не это.

— Тогда я ничего не понимаю. Что правильно?

Я уверенно улыбнулся:

— Танака-кун стал Юнакой-куном [1].

— А?

Я открыл дневник и показал Сегаве:

— Сама смотри. В имени Танаки-куна я всего одну черту добавил и получилось другое имя.

— ...

— ...

Сегава с серьёзным видом смотрела на меня:

— Этот твой «Танака» вообще непонятный.

— А?

— Этот твой «Танака» вообще непонятный.

— А?

Сегава сжала кулак:

— Бумкну.

— Да.

— Что ещё за «да»? И что-то знание глубоких чувств не вызвало.

— Ага, прости. Хитрую ошибку придумать не смог.

— Блин, будем вести обычный дневник. То, что оба знаем, — сказала Сегава. —У меня ведь старые записи. Я их перечитываю, и они довольно забавные.

— А, не честно. Я тоже посмотреть хочу.

На следующий день. Выходной. Четыре часа дня. Сегава пришла в худи и бриджах и принесла тетрадки.

— Вот. Начни с первой.

Из стопки Сегава протянула мне розовую тетрадку.

— О, какая красота, — сидя на скамейке, я взял её.

На тетради трёхлетней давности не было ни царапинки.

Я открыл её.

— Первый я?

— Ну, ты всегда и во всём первым быть стремился, — сказала Сегава, сев рядом.

— А, вот как?

— Да.

— Но почему я предложил вести общий дневник?

— Это... А, и правда? — она озадаченно склонила голову. — Помню, ты это предложил. А, может написано.

— Ну может.

Я посмотрел на первую страницу.

24 июля 20хх года

Мы познакомились довольно давно. И думаю, у нас уже появилось то, что мы не можем сказать друг другу в период полового созревания. И для этого у нас будет общий дневник. Всё, что будет сложно сказать лично, можно будет написать в эту тетрадку.

Сегава прочитала.

— А, вот в чём причина. Вот значит как, — вспоминая это, она улыбнулась.

— А, Сегава, ты не перечитывала его?

— Всего я не перечитывала. Первый дневник перечитываю впервые, наверное.

— Ну, их ведь десять.

— Продолжим? — предложила Сегава, и мы продолжили читать.

Так что я первым напишу то, о чём мне сложно тебе сказать.

Я прочитал это и сказал:

— Давай на следующую страницу? Ах, это ведь на летних каникулах началось.

Сегава нахмурилась и посмотрела на меня:

— Ну-ка. Что это тебе сложно было мне сказать в первом классе средней школы, Азума? Давай читай.

— Нет, я такое перечитывать не буду. Давай дальше.

Сегава с подозрением посмотрела на меня.

Я запнулся.

— Что?..

— Уклониться пытаешься.

Я отвёл взгляд:

— Просто если прочитаешь, то разозлишься. Очень разозлишься.

— Нет, я же уже это читала. Так что не разозлюсь.

— Пообещай.

— Обещаю. Я не разозлюсь.

Я опустил взгляд на страницу и продолжил читать.

Признаюсь.

Иногда из холодильника пропадал твой пудинг, так вот его ел я. Уболтал тётю и съел. Прости.

Я дочитал, и Сегава ударила меня по спине дневниками.

— Ну вот, разозлилась, — пробурчал я.

— Стоило вспомнить, и я разозлилась, но подумала, разве тут есть на что злиться теперь, я просто шучу.

— Ясно. Не так понял.

— Так значит это был дневник исповеди. И как я отреагировала на то, что ты съел мой пудинг?

26 июля 20хх года

Я прощаю тебя за пудинг. Но в следующий раз на это не надейся.

И сегодня на математике...

— Какая я добрая! Будь благодарен, — проговорила уверенная в себе Сегава.

А я озадаченно склонил голову.

Вот как? Сегава была такой доброй?

Я стал копаться в воспоминаниях. Посмотрел вдаль. Приложил руку к подбородку.

***

Не помню, чтобы она доброй была.

Скорее уж не была.

— Вообще-то ты меня тогда побила, — сказал я. — Не была ты доброй. Помню как заставила меня на коленях сидеть.

— Я бы так не поступила.

— Правда, что ли?

Я же написал в дневнике о том, что Сегава простила меня.

Я снова посмотрел на записи.

27 июля 20хх года

Правда, прости за пудинг. Я больше так не буду. Потому прости...

— Вот, видишь! Вон как я написал! Ты сказала, что простила, а я опять прощение прощу! Умоляю тебя! Ты меня точно избила!

— Ты перебарщиваешь.

— Прости, увлёкся.

— И всё же ты сам виноват, что съел мой пудинг.

— Ну да.

Мы продолжили читать разные дневники.

— Вообще не помню о том, что написано.

— Что?

— Азума, ты совсем не вырос.

— Нормально я вырос. Прямо как побег бамбука.

— Побег бамбука.

— А вот ты, Сегава, не выросла.

— Ещё как выросла. Как побег бамбука.

— Побег бамбука.

Вот так мы болтали, но дневники оказались очень интересными, потому мы притихли и читали.

Сколько же времени прошло.

— Эй, — сказала Сегава и ударила меня по плечу.

Я оторвал взгляд от дневника и посмотрел на неё.

Девушка была напряжена.

— Что-то у меня дневник, который я читаю, странные чувства вызывает.

Я прищурился и озадаченно склонил голову:

— Странные чувства?

— Дневник вызывает мерзкое чувство. Прочитай вот это. С этой страницы.

— Что там?

Я посмотрел на предложенный Сегавой дневник.

Там была запись, написанная почерком девушки.

Я стал читать.

31 сентября 20хх года

Сегодня веселилась с Само, Окамото, Муко и Томоми...

Я не заметил ничего странного в том, что Сегава веселилась с подругами.

— И что тут такого? — спросил я.

— А, ну, — она нахмурилась. — Тут ведь сказано «сегодня веселилась с Само, Окамото, Муко и Томоми»?

— М? Да. Так и написано.

Сегава свела руки перед ртом и заговорила после паузы.

— А кто такая Томоми?.. — коротко спросила она.

— А? Разве не твоя знакомая?

Девушка оставалась напряжена:

— Нет, среди моих знакомых девочки по имени Томоми нет...

Моё сердце стало биться быстрее.

Нет?

То есть она не существует?

— Быть не может, — нахмурился я.

— Нет, Азума, ты ведь тоже её не знаешь? Девочку по имени Томоми.

Я такую и правда не знал.

— Нет, но ты же её где-то встретила. Значит твоя знакомая.

— Нет! Я такую точно не знаю! — сказала она.

— Ну вот сама смотри, ты с ней тогда играла. Значит вы виделись. Ты просто забыла.

— Читай мою следующую запись.

Напрягшись, я стал читать дальше.

И ужаснулся.

3 октября 20хх года

Сегодня практиковались для хорового конкурса. Мальчишки вообще не старались. Томоми тоже разозлилась...

— Кто такая Томоми?.. — сказал я.

— В нашем классе вроде никакой Томоми не было. Это точно я писала?

— Сама смотри. Почерк-то твой.

— Азума, а ты никому другому тетрадку не давал?

— Ужасы не придумывай!

Как я тогда на Томоми реагировал? Я стал читать и свои записи, выискивая какую-нибудь подсказку.

Но сам я этой Томоми не касался.

Однако я тоже заметил кое-что странное в своих записях.

5 октября 20хх года

Я каждый день хожу домой играть к однокласснику Сасаки. Сегодня тоже был у него. Он показал мне жуткую маску. Её его отец из командировки привёз. Он сказал, что если её надеть, то попадёшь в другой мир, потому я рассмеялся, а Сасаки нацепил на меня маску. Вот я брыкался от страха. Реально перепугался. Не хочу в какой-нибудь странный мир попасть. Мне и этот нравится. Но всё хорошо. Ни в какой другой мир я не отправился. Слава богу. А ещё сегодня на японском...

Прочитав это, я испугался.

— А, что это?..

Сегава с тревогой посмотрела на меня:

— Что случилось?

— Моя запись.

Сегава взяла у меня тетрадь и стала молча читать. Её взгляд бегал слева направо.

И вот она оторвалась от тетради.

— С этой записью что-то не так?

— Ага.

— В каком месте? — на лице появился страх. — Ты же про этого Сасаки говоришь? Вы же с ним вроде дружили.

— Сасаки настоящий. Но я никогда не был у него дома.

— Может ты просто забыл?..

— Если бы речь про один раз шла, я бы может и забыл... — Вот только в записях было сказано, что я у него каждый день был. — Я ни разу не играл с Сасаки после занятий. Сасаки постоянно был занят на дополнительных занятиях.

— Быть не может...

Внезапно потемнело. Конечно уже вечерело, но тут неожиданно солнце спряталось за тучами. Подул прохладный ветер. Сразу же стало холодно.

Сегава кинула мне тетрадь.

— Хватит! Что это такое!

— Не кидайся! — я схватил дневник.

— Отдаю их тебе! — сказала Сегава и всучила мне тетради.

— Не надо! Не нужны они мне! — я пытался вернуть их.

— Забирай!

— Ты ведь их хранила!

— И не хочу больше!

— И я не хочу!

Тетради посыпались.

Мы слышали, как за парком проезжают машины.

— Может из-за маски Сасаки я попал в другой мир?

— А я почему с тобой?

— Кто знает.

Я взял тетрадь.

— Давай прочитаем дальше. Будет совсем жутко, сдадим экзорцисту.

Сегава сглотнула и трижды кивнула.

7 октября 20хх года

Томоми подобрала щенка...

9 октября 20хх года

Играл в бейсбол с Сасаки...

10 октября 20хх года

Томоми влюбилась...

12 октября 20хх года

Ходил с Сасаки в кино...

13 октября 20хх года

Вместе с Томоми...

Я листал страницы, а страх только нарастал. У меня кровь стыла в жилах. А Сегава была вся бледная.

Кто не побледнеет, когда прочитает в своём дневнике о том, чего не помнит.

Я перевернул страницу дрожащей рукой и застыл.

... А? Что это?

Смотревшая в дневник Сегава тоже застыла, думала, как это воспринимать.

14 октября 20хх года

Вот. Две недели закончились. Сегодня начнём давать ответы по игре «найди ошибку». Я первый. Первое. Подруги Сегавы по имени Томоми не существует...

Я и Сегава не сводили с тетради взгляда.

Всё погрузилось в тишину.

Я стукнул Сегаву по плечу, Сегава ударила меня в ответ.

— Что это? Как понимать? — я закрыл тетрадь.

— Значит мы уже искали ошибки раньше.

— Ты совсем не выросла. Прямо как кактус.

— Кактус, — повторила Сегава.

____________

1. Тут 田中стал由中. вот такую он специально ошибку допустил.