Я, Ган-тян и Маедзима находились на скамейке на бейсбольном поле.

Нагло вытянувшись, мы развалились прямо на них.

Тут их целых две, на той, что ближе к полю лежали Ган-тян и Маедзима, вытянув ноги друг к другу, а на дальней лежал я.

Суббота, ещё до полудня.

Солнце накрыло всё поле своими лучами, но здесь никого не было.

— Наше трио — прямо друзья-близнецы, — лёжа сказал я.

— В смысле друзья-близнецы? — лёжа спросил Маедзима.

— Стрёмные, — усевшись на скамейку, сказал я. — Стрёмные мы. Только у одного харизма есть. Хотя это нормально.

— Харизма, — сказал Ган-тян. — Ясное дело, у меня.

— Нет, у меня, — сказал Маедзима.

— У меня она, — сказал я.

— ...

— ...

— ...

Маедзима посмотрел на нас:

— Я прекрасно понимаю, почему вы такие стрёмные.

— А, серьёзно? — спросил я.

Он уставился на меня:

— Одежда. Одежда у вас стрёмная. Нормальные так не одеваются.

Ган-тян посмотрел на меня:

— Понятно. Ведь и правда.

Я осмотрел себя.

Сейчас на мне была тёмно-синяя ветровка и куртка, а ещё бриджи. Бриджи, кстати, спортивные со средней школы. То есть если просто, то я пижаму курткой прикрывал.

— Да ты в пижаме на улицу вышел, — сказал Ган-тян.

— Я одежду каждый день стираю, так что не страшно.

— Не в этом дело, — ответил Ган-тян.

— Ган-тян, вообще не тебе об этом говорить.

На нём был брендовый спортивный костюм. И ходил он как деревенский янки, желающий позлить своего старика.

Я продолжил:

— Ган-тян, ты в последнее время всегда так по выходным одеваешься.

— Двигаться удобно. Да и вообще, не Маедзиме говорить об этом.

На Маедзиме была парка и чёрные пижамные штаны.

Все мы стрёмные.

— Не подобает вам, старшеклассникам, так выглядеть, — сказал я. — Прикрываетесь тем, что двигаться удобно, а сами бежите от моды. Нельзя же так.

— А пижама — это нормально? — спросил Ган-тян.

— И пижама не годится, — ответил я. — Потому проведём первое соревнование модников.

— Это ещё что? — спросил Маездима.

— Решим, кто из нас самый модный мужчина.

Мы вернулись домой, а потом снова встретились на бейсбольном поле и встали перед скамейкой.

На мне была фиолетовая осенняя куртка и тёмно-синие баскетбольные шорты в красную полоску. А под ними легинсы. На ноги я обул сникеры. На голове повязка, типа тюрбана, на шее висели наушники.

Маедзима и Ган-тян пришли в обычной одежде.

На Ган-тяне была чёрная рубашка и джинсы. Под низом была серая футболка.

Маедзима нацепил чёрный пиджак и белую футболку. На ногах были слегка свободные брюки-карго, из-под которых высовывались чёрные ботинки.

Я осмотрел их и хмыкнул.

— Тут над тобой смеяться надо, — сказал Ган-тян.

Я уставился на него:

— А? Это почему?

— Потому что выглядишь, как баклажан на прогулке.

— Это кто тут крутой баклажан? — сказал я.

— Сам не похвалишь, никто не похвалит, — ответил Ган-тян.

Маедзима указал в сторону скамейки:

— Азума, а ты кого привёл?

Я посмотрел туда.

Там сидела моя младшая сестра Мисаки. Без особо интереса она ковырялась в телефоне.

— Она судья. Сами мы не выясним, кто моднее, вот и захватил, — я посмотрел на сестру. — Ну что скажешь, Мисаки?

Без особого желания она подняла голову:

— Я вас оценивать должна?

— Верно, — сказал я. — Выбирай, с каким красавчиком ты бы пошла на свидание.

— Подожди-ка, — вмешался Ган-тян, глядя на Мисаки. — А она нас оценить сможет?

Сейчас на ней была пижама, на ногах были носки и гета. В ней сейчас даже девушка не угадывалась. Какой-то тенгу.

Мисаки осмотрела нас и сказала мне:

— Начну с жука слева.

Я вытянулся.

А Мисаки продолжала говорить:

— Что за вид такой? Ты цветами отравить пытаешься? Повязка твоя бесит. Слишком яркий. Пойти на свидание? Отказано. Общая оценка. Слишком человек из будущего. Ощущение такое, будто из аниме про не самое отдалённое будущее выполз. Вроде круто, но не в тему. Казуал выделывается, не более.

Мы все уставились на Мисаки.

— А, вот это высказала, — сказал поражённый Маедзима.

— Погоди... — я хотел возразить, но Мисаки продолжила:

— Дальше Ивасаки-сан.

Ган-тян содрогнулся.

Мисаки уставилась на парня и сказала:

— Подними руки вверх.

— А, зачем? — спросил он и поднял руки.

После чего стали видны его бока.

— Пупок так и выпирает. Одежда слишком тугая, — сказала Мисаки. — Респект девушкам с ринга?

— Я просто слегка в прошлом году вес набрал...

— А ещё у тебя соски выпирают, что мерзко.

Ган-тян стал прикрывать живот и грудь руками.

— Не прячь, это ещё отвратительнее, — сказала Мисаки.

— Хватит уже! — закричал Ган-тян.

— Это жестоко! — добавил Маедзима.

— Ты слишком много наговорила! — запротестовал я.

— Конечно же Ивасаки-сан тоже провалился.

Теперь Мисаки посмотрела на Маедзиму.

— Прошёл, — сказала она.

— А? — вытаращился парень.

— Одежда плотно сидит сверху и свободная снизу, вполне неплохо, и выглядишь ты обычно. Маедзима-сан прошёл.

— А, правда? — сказал он. — Спасибо больное.

— И всё же провалился.

— А, почему? — у Маедзимы глаза закатились.

— Просто ничего в тебе нет. Ты же скучный. Вот с жуком и Ивасаки-саном вместе хоть посмеяться можно, а один ты вообще неприметный.

— Нет же. Ган-тян и Азума оба серьёзные. Мы не для «посмеяться». У нас тут конкурс мод...

Я снял повязку с головы.

— Серьёзно, ага. Я тут баклажаном стал. Овощная звезда. Так что ли?

— В средней школе это ведь нормальная одежда была, — сказал Маедзима.

— Больше я футболки не своего размера носить не буду.

— Эй, не честно.

— Эй, я пойду? — недовольно спросила Мисаки.

— Она не сестра и не девушка, а демон, — сказал Маедзима, когда Мисаки ушла.

Я нахмурился.

— Она выпустила на нас стресс от учёбы. Не того я человека выбрал. Ничего эта мелкая засранка не понимает о том, что такое мода.

— Это ты, овощная звезда, привёл её, — сказал Ган-тян.

— Это кто овощная звезда.

После этого я достал смартфон и думал позвонить Сегаве, когда услышал восклицание Маедзимы.

— Что? — спросил я.

— Смотри, — он указал за пределы поля. — Это Муко.

По дороге в обычной одежде шла девушка. И правда. Муко.

Мы вместе учились в средней школе, и она была одной из близких подруг Сегавы. Завивку себе сделала, и выглядит ещё более воздушной, чем раньше.

— Ага, это Муко, — сказал я.

— Уж она справедливо всё рассудит, — сказал Маедзима. — Кто из нас моднее?

Я кивнул, но в душе не согласился.

Муко, конечно, добрая. Но была одна сложность в том, чтобы доверить ей оценку конкурса мод. Всё же ей нравился Маедзима. Потому я сомневался, что оценка будет справедливой.

— Нет, по поводу честной оценки... — сказал Ган-тян и прикрыл рот.

— Что? — спросил Маедзима.

— Нет, ничего, — ответил парень.

Больше ни я, ни Ган-тян ничего сказать не могли.

Всё потому что Маедзима не замечал её чувств.

— Ладно, эй, можно тебя? — позвал парень и подбежал к Муко.

Мы остались сидеть на скамейке.

Она была в свободном вязанном кремовом платье, лицо девушки покраснело, сжавшись, она села на скамейку. Смущённо она трогала свою чёлку.

Мы стояли перед ней.

— Выбери из нас самого модного, с кем бы захотела пойти на свидание.

— Хоть вы и просите. Это неловко... — сказала Муко и указала на Маедзиму.

— Вот и пусть неловко, — сказал я. — В первом конкурсе моды победителем объявляется Маедзима.

— Да! — он встал в крутую позу.

— А теперь, Маедзима, как победитель, садись на скамейку рядом с судьёй, — сказал я.

— Зачем это? — улыбаясь, спросил он и направился к скамейке. Какой послушный.

— Погоди! Что? Нельзя так!

Муко сразу же подскочила и направилась ко мне. Я думал она жаловаться будет, а девушка протянула мне телефон.

— На эту кнопку, — прошептала она.

Неловко.

— Да, садитесь, — сказал я и посмотрел на Ган-тяна. — А, Ган-тян, а как же полиция по делам молодёжи?

— Да всё в порядке, — ответил он. — Мы поддерживаем невинную любовь.

— А, серьёзно?

— Вот будет у тебя с Сегавой чистая любовь, так и быть разрешу, — сказал он.

— Кто тебе право давал, Ган-тян? Ты кто, отец Сегавы? — улыбнулся я и нажал на кнопку, чтобы сфотографировать.