Я покупал напиток у торгового автомата и встретил возвращавшуюся со школы любительницу оккультизма Окамото. Очки и причёска боб. Со средней школы она не изменилась, такая же хрупкая.

Прошлая наша встреча была связана с призраком. Ещё раньше я виделся на выпускной вечеринке весной. Разговорившись, мы пошли на тренировочную площадку, сели на скамейку и начали разговор о последних событиях.

— Так что, было что-то интересное? — спросила Окамото.

— Для тебя ведь интересное с оккультизмом связано, — ответил я.

— Нет, это не так.

— Если не будет призраков, ты разозлишься.

— Не так это.

— Так тебе всякие монстры нравятся.

— Хватит меня какой-то чудачкой выставлять, — сказала Окамото.

— И всё же что-то интересное, — сказал я и кое-что вспомнил. — А, было кое-что. И с оккультизмом связано.

Девушка засияла:

— А, правда? Расскажи, расскажи.

— Недавно я с Сегавой перечитывал наши старые дневники, и мы нашли записи о девочке, которую не знаем. Потому что её не существует.

— О, здорово, — обрадовалась она.

Я пересказал всё, что тогда случилось:

— ... Мы перевернули на следующую страницу, и оказалось, что это была игра по поиску неточностей. Мы писали всякий обман в дневник, а потом должны были его найти. Вот такая история, — улыбнулся я.

Радостная Окамото сразу же помрачнела:

— Никакого оккультизма.

— Обманул я тебя? — спросил я.

— Может на тебя смертельное проклятие наложить?

Я уставился на неё:

— Ни в коем случае. А ты можешь?

— Ну, больше призраков и монстров мне нравятся всякие заклинания. В начальной школе мы писали на ластике имя того, кто нравится, когда он стирался, чувства должны были стать взаимными. Вот такие заговоры. Всякие проклятия и заклинания очень увлекательные.

— Ого.

— Правда я никого не проклинала.

— Правда?

История Окамото проясняла, откуда у Маедзимы в начальной школе было столько ластиков в пенале.

— А, теперь понятно, — сказал я.

— А, что?

— Правда о заполненном пенале Маедзимы Тору.

— Маедзима, это который из футбольного клуба?

— Верно.

— И что с его пеналом? Он заполненный был?

— В начальной школе он иногда был забит ластиками.

— Забит ластиками?

— Да. Наверняка это девочки писали на них «Маедзима Тору», и когда они их роняли, все они попадали к Маедзиме. В общем не работали их заклинания.

— Ах, бедные. Всё к Маедзиме попадало, — вздохнула Окамото, а потом, «А» — она точно что-то вспомнила.

— Что?

— Кстати, Эрика тоже спрашивала о любовном заклинании.

Я удивился:

— А, Сегава?

— Ага, — кивнула Окамото.

— Когда, когда это было?

— В третьем классе средней школы.

— И зачем ей было любовное заклинание?

— Наверное, чтобы использовать.

— Чего? И что за заклинание? Как его использовать? Можешь рассказать?

— Довольно необычное. Подарить любимому человеку самодельное мороженное. Любовь и мороженное связаны, если отдать его, любимый примет твои чувства.

То ещё заклинание. Впервые слышу.

— А результат как?

— Эрика сказала, что никак.

— А, Сегава его кому-то дала?

— Наверное.

Я тяжело вздохнул, а потом прикрыл рот рукой.

Мне она мороженного не давала.

***

В смысле нет. Я не о том. Я о том, что Эрика-тян мне о таком не рассказывала. Мы же вроде не должны ничего скрывать друг от друга.

Окамото озадаченно склонила голову:

— М? Азума, а тебе она мороженного не давала?

Сердце громко стукнуло.

— М? Почему мне? Не пойму, о чём ты. Странные вещи ты говоришь, Ока-тян.

— Это кто Ока-тян? Я думала, Эрика тебе его подарит.

— Почему?

— Потому что ты ей нравишься. Брелок от тебя она очень бережёт.

Я хмыкнул:

— Все вы об этом говорите.

— А, то есть не только я так говорила? — удивилась Окамото.

— Ещё Само.

— А, ну Само — это Само, — улыбнулась Окамото. — Но раз не Азуме, значит Эрика отдала его ещё кому-то.

Да. Эрика подарила кому-то мороженное. Тот ещё вопрос.

И тут я увидел у торгового автомата Маедзиму.

Он доставал сок, а потом заметил нас и улыбнулся. А, точно. Я же собирался потусить с ним сегодня.

Маедзима подошёл к нам.

Окамото заметила его:

— А, дурак Маедзима.

— Я дурак? Почему? — спросил он, а потом указал на меня и Окамото. — Необычно, у вас тут встреча. Могу я к вам присоединиться?

— Нет, — практически на автомате ответил я. Не до него сейчас. Сейчас мороженное важнее.

— Да вроде могу. Можно ведь, — сказал Маедзима и сел между мной и Окамото.

— ...

— ...

Чего в центр лезет-то? Странный этот Маедзима. Хотя даже если спросить, он же прорывной форвард.

— Ладно, Окамото, вернёмся к нашему разговору, — сказал я. — Какие-то догадки есть? Кому Сегава подарила мороженное?

— Нет, никаких.

— Какое мороженные? Вы о чём? — влез Маедзима.

Девушка пересказала ему суть разговора.

— Хм. Заклинание, — сказал он, скрестил руки и с прищуром посмотрел вдаль. Нечасто его таким задумчивым увидеть можно. — А? А мне мороженное не так давно подарили. Девочка. Я ещё подумал, почему зимой, так вот в чём дело.

— А, правда? — удивилась Окамото, взяла его за руку и подняла. — Мы нашли, кому Эрика подарила мороженное. Это он. Преступник Маедзима.

— Арестовать! Полиция по делам молодёжи! — сказал я и схватил вторую руку и стал выкручивать.

— Больно. А, так это от Сегавы мороженное было? А, от Сегавы? — он озадаченно склонил голову.

Меня начали терзать сомнения, и я отпустил руку парня.

— Это заклинание должна была использовать Эрика. Но тогда бы Маедзима так бы и сказал, что мороженное от неё.

— Но так только она это сделать и могла, — Окамото тоже отпустила руку Маедзимы. — Про заклинание я только Эрике рассказала.

— Оно твоё? — вот и странное такое. — Ну и что ты думаешь о том, что какая-то девочка, не связанная с заклинанием, дала Маедзиме мороженное?

— То, что не шоколад или печенье, а мороженное? — заговорила Окамото. — Что-то не верится в такое. Оно же тает, сложно его отдать. Хотя Маедзима любит мороженное, если девушка знает об этом, то вполне могла угостить.

— Да ну, я же чувствительный, а сейчас холодно, — сказал Маедзима. — И не говорю я всем, что люблю мороженное.

Я посмотрел на него:

— Так ты не помнишь? Кто тебе его подарил?

— Не помню. Столько всего было. А мороженное всего раз.

Я ударил его по плечу:

— Больно. За что? — уставился он на меня.

— Самоуверенность твоя бесит, — выплюнул я.

Окамото тоже ударила его.

— Больно. За что? — Маедзима посмотрел на Окамото.

— Просто обидно за девочек, — сказала она. — Ты ужасен, раз не помнишь.

Парень виновато улыбнулся и почесал бровь:

— Это как с идолами, они же не помнят имена своих фанаток, которые пишут им.

— Какой ещё идол? Я тебе за Ган-тяна врежу! — сказал я.

Маедзима стал улыбаться:

— Да я же пошутил.

— Не смешно!

— Титян, ты слишком злишься, — сказал парень.

— А? Где? В каком месте я там злюсь? Давай-ка поподробнее.

— Тисако появилась, — сказала Окамото.

— Это кто ещё Тисако? — спросил я.

— ...

— ...

— ...

— Эх, странный разговор, — сказал Маедзима и посмотрел на Окамото. — Не замечала, что Муко в последнее время странно себя ведёт?

— А, да вроде обычно. Такая же ветреная.

— Да?

— А почему ты так подумал? — спросил я.

— Мы общаемся, и просто мне кажется, что она стала умнее, и не с тех пор, как в старшую школу поступила, а ещё с третьего класса средней школы.

— Чего? А раньше она дурочкой была, — сказала я.

— Ну да. Но во время общения её ответы увереннее становятся.

— Просто научилась на твою дурость реагировать, — сказал я.

***

Позже.

Я перехватил Сегаву, возвращавшуюся из школы и затащил её в парк. Мы сели на скамейку у фонтана.

— Азума, тебе не пора? Я с Муко встретиться должна.

Так сегодня Сегава с Муко встречается.

— Вот и отлично. Я тоже с ней увидеться хотел.

— Мне с ней поговорить надо. А ты мешать будешь. Потому иди домой.

— А, ну и последнее.

Сегава нахмурилась.

— Так чего ты всё хотел?

— В третьем классе средней школы, — я сказал лишь это и замолчал. Слова «Я слышал, ты подарила какому-то парню мороженное» не хотели выходить.

— Что в третьем классе средней школы? — она сместила взгляд и посмотрела вдаль. — Вот, Муко пришла.

Я проследил за её взглядом. На площадь пришла Муко. Только со школы. Она была в форме.

— А, Азума, — с улыбкой сказала она и села рядом с Сегавой.

— Всё, тебе пора. Возвращайся немедленно, — сказала Сегава.

— Понял. Нет, погоди. Последнее.

— Сколько у тебя этих последних? — девушка была недовольна.

Я решился:

— В том году ты ведь кому-то подарила мороженное. Парню.

Сегава с подозрением прищурилась.

— Мороженное? Ты о чём?

— Ладно тебе. Я уже в курсе.

— Чего?

— Мне Окамото рассказала. Про любовное заклинание. И мороженное. Ты его кому-то подарила? Я как бы не против. Если хочешь, я только за. Как друг детства, да и просто как друг. Только вот это меня стороной обошло. Обидно, обидно, знаешь ли.

— Окамото? А? И что она сказала... — ничего не понимая, сказала Сегава, и тут же смекнула.

Я продолжил:

— Ну вот! Всё же кому-то подарила. И кто должен был ответить на твои чувства?!

Сегава отвела взгляд в сторону.

— Тебя это не касается.

— Вот как?

— Ну да. Я не обязана говорить.

— Даже при том, что мы друзья? Я ведь твой друг?

Хмурая Сегава посмотрела на меня.

— Нет. Я не обязана говорить! И другу в том числе!

— Ого. Хм. Понятно. Ну и ладно! Тогда и я тебе ничем не обязан!

— Вот и поступай как знаешь!

— Вот и буду! И плевал я на тебя!

А выглядывавшая из-за Сегавы Муко боязливо подняла руку.

— Что? — спросил я.

— А, нет, — перепугано сказала она. — Просто это скорее всего я.

— Муко! — сказала Сегава.

Я прищурился:

— Что ты?

— Заклинание с мороженным. Это я.

Я был озадачен.

— В смысле это ты использовала заклинание?

— Не понимаю о чём ты, — сказала девушка. — То есть мороженное подарила я. А не Эрика.

— А, в смысле? — я озадаченно склонил голову.

Муко покраснела и опустила взгляд:

— Мне нравится один парень, и Сегава узнала у Окамото про заклинание для меня.

Сдавшись, Сегава вздохнула.

— Да не то, чтобы специально. Просто услышала о нём от Окамото и рассказала.

— А, значит ты дала его Маедзиме?

Муко покраснела ещё сильнее.

Точно пережёвывая это, я закивал:

— А, вот как. Да, точно. Понятно.

Да. Ну точно.

Была же вероятность, что Сегава не сама использовала заклинание. Так ведь тоже можно было подумать. Именно об этом я и должен был думать. И чего мне в голову не пришла такая простая идея? Всё Само со своими странными разговорами мозги пудрит.

— Ну да. Нельзя ведь из человека слова вытаскивать. Не правильно это. Надо доверять и ждать, пока он сам расскажет, — точно уходя от темы, заговорил я.

Сегава посмотрела на меня точно на что-то грязное.

— Прости, — извинился я и кое-что понял. — А, кстати, вы по поводу Маедзимы говорить собрались?

— Верно, — сказала Сегава.

— Неужели ты с третьего класса средней школы Муко помогаешь.

— Верно. А что?

— Понятно.

То есть ответы Муко стали лучше благодаря помощи Сегавы.

Муко посмотрела на меня:

— Слушай-ка, Азума, о том, что было.

— А что было? — спросил я.

— Тебе было так интересно, кому Эрика подарила мороженное, ты что, заревновал?

— А? — удивился я.

А в глазах Сегавы появился нехороший огонёк.

— А, вот как? Тебе было так интересно, кому я подарила мороженное?

Наши взгляды встретились.

— Получай! — я отвесил ей щелбан.

— Больно! — Сегава схватилась за лоб и указала на меня. — Эй! Ну ты! Это вообще ненормально было!

— Прости. Я обознался. Прости.

— В чём ты обознался? — спросила Сегава, потирая лоб.

Позади неё улыбалась Муко.

Хорошо, что тут она, а не Само. Не представляю, что бы она сказала.

Хотя сейчас не это важно.

— Прости, прости, прости, — сказал я и дотронулся до лба Сегавы.

— Извиняется он, — выплюнула девушка.