Аклизия переставляла зубы на столе, наверное, уже в сотый раз. Жемчужно-белые кусочки скользили по столу, занимая свое место один за другим в воображаемой, лишенной челюсти, пасти и вокруг единственного изумрудного пера. Это все что она могла сделать, чтобы занять свои мысли. Десять зубов и одно перо-вот и все, что ей удалось спасти от тела Апекса. Все остальное кануло в небытие, когда она пыталась взять больше с собой, когда Инквизиция утащила ее.

Она едва помнила, что произошло после смерти ее любимого пробужденца. Ужасающая нейтральность овладела ею, своего рода эмоциональный шок, который предотвратил дальнейшее психическое повреждение немедленно. Тот, в котором она застряла на короткое время с тех пор. Когда они попытались забрать ее, она сопротивлялась и однажды вырвалась, не желая уходить. Именно тогда она поспешно потребовала, чтобы все части слизи не подвергались биологической деградации. После этого её утащил зверь оттуда.

Тот же самый зверь, что был сейчас в комнате с ней.

Берхольд-имя, которое она случайно услышала, как и два других. Это был великан с темными волосами и светло-карими глазами. Квадратная челюсть и широкие плечи дополняли облик человека, который был создан, чтобы быть Воином. С кулаками такого размера и правильной подготовкой было бы очень мало проблем, которые насилие не могло бы решить. В грубоватом смысле он выглядел хорошо, но не был особенно красив.

Рядом с ним, вне своих обугленных кожаных доспехов и в своих синих одеждах, была Эвмерия. Инквизитор была красивой женщиной. С тонкими черными волосами, подстриженными относительно коротко, и ее долговязым телосложением, она могла бы стать настоящей аристократкой. Как и типичная аристократка, Эвмерия излучала холодное пренебрежение, и хотя ее глаза были не чем иным, как слепыми стеклянными кругляшами, они, казалось, излучали какое-то презрение.

Последней из троицы была Мехали. Человек, который выжил только благодаря вмешательству самой Аклизии. У блондинки было лицо вященницы, стремящегося стать авантюристом. То есть у него были жесткие очертания, четко очерченный нос, красноватый рот, густые брови. Она ни в коем случае не была красавицей, она была, однако, привлекательна для тех, кто хотел, чтобы их женщина выглядела сильной и способной.

Достаточно способный разорвать двух любящих людей, конечно.

Сама Мехали, хотя и стояла там прилежно, как велел долг, внутренне извивалась, когда ангел Хашахина смотрел на них троих. Аклизия была прекрасным существом, бледная кожа, удивительно симметричная голова, от черт лица до заостренных ушей и даже основания волос. Ее тело заставило бы бесчисленное множество мужчин повернуть голову. – И не только мужчин - призналась сама Жрица, не в силах сдержать жалости к металлической фее и ее бесконечному потоку слез, падавшему на колени наполовину испорченного платья.

Они предлагали ей все, что она хотела: еду, питье, новую одежду, но до сих пор божественный посланник не нарушил своё молчание. Она села за этот стол в этой комнате и с тех пор ждала. Всегда предназначенное для ангелов и им подобных, это было очень роскошное место, на самом высоком этаже церкви 33. В каждой мебели было стекло, тонко вырезанное в форме кристаллов. То, что не было так четко отполировано, как сам воздух, было своего рода художественным рельефом. Даже пол представлял собой одну непрерывно расширяющуюся картину круга времен года, изображающую дерево сверху в многочисленных стадиях удерживания листьев. Распад, смерть, возрождение, жизнь, бесконечный круговорот цветов коричневого, синего, зеленого и красного. Посреди всего этого-круг идеальной белизны, ветви и листья четко очерчены черными линиями.

Аклизия вернулась к перестановке зубов, пытаясь точно определить, где они были на лице Апекса. То, что она не была уверена, в каком порядке они идут, раздражало ее до нелогичной степени. Если бы только она уделяла ему больше внимания, возможно, она бы знала это. Может быть, этого вообще не случилось бы.

- Если бы я тогда не оставновила Рейшу...” - подумала Аклизия, но только отчетливее почувствовала свои слезы. Это не было решением проблемы. Не их милосердие было причиной этой ситуации. Истинной проблемой здесь было как раз обратное.

Дверь в комнату открылась с тихим звуком, и хорошо смазанная дверь качнулась внутрь. Аклизия смотрела в сторону достаточно долго, чтобы заметить вновь прибывшего. Вошел мужчина преклонных лет. Загорелая кожа, густая черная борода с проседью, немного высокий и определенно мускулистый. Самым важным было его одеяние.

Как и все одеяния жрецов, она была белой у основания, чтобы отдать дань уважения богу-Прародителю, а затем добавлялся цвет богов, которым он в дальнейшем служил. Ледяной синий, темно-зеленый и нейтральный красный. Если бы она захотела, Аклизия могла бы узнать, каким именно богам он служит. Пока он стоял, она едва могла увидеть золотую вышивку на его плечах, которая давала ему невероятно важный ранг во всех мирах.

Того, которого она рефлекторно почитала, несмотря на свое нынешнее горе. “Кардинал - сказала она, почтительно склонив голову, и даже сейчас ее голос звучал так же ясно и чудесно, как звон хрустальной чаши.

- Ангел Хашахина, Аклизия” ответил мужчина. - Меня зовут Ремезан, для такого божества, как ты, этого будет достаточно.”

- Я….у меня нет прав на божественное первородство - возразила Аклизия и снова принялась разбирать зубы вокруг пера.

Кардинал медленно подошел ближе и сел напротив нее, как будто мог разрушить ее существование, если бы двигался слишком быстро. Его тон был таким же осторожным. - И с чего бы это?”

- Я отказывалась от этого, чтобы остаться в этом мире, что бы остаться с ним - ответила Аклизия.

- ЭТО - яростно вмешалась Эвмерия, ее презрение к слизи, о которой шла речь, и решениям металлической феи было так же ясно, как снег в ее голосе.

- Тихо!” Ремезан так же яростно набросился на нее, и Инквизитор опустила голову. Не от стыда, а от простого подчинения начальству. Когда он снова обратился к Аклизии, вечно плачущий ангел вел себя так, словно этой ситуации никогда и не было. - Не могла бы ты поподробнее рассказать об этом? Мне было интересно, как ты остаешься здесь, когда твой Квест завершен, а твой пробужденец мертв.”

- Что толку тебе знать?” - удивилась Аклизия.

- Мне нужно многое понять - продолжал Ремезан спокойно, но твердо подталкивать ее к ответам. - Так что, пожалуйста, ответь мне. Какой тебе от этого вред?”

В самом деле, больше ей ничего не грозило. И теперь она могла рассказать правду. - По завершении поисков Апекс, мой пробужденец, мой дорогой, попросил меня пожелать, чтобы я остался рядом с ним. К счастью, я подчинилась, выполнив Квест. Хашахину это не понравилось. Он не хотел, чтобы я оставался в рабстве.…”

- ...для монстра это неудивительно.”

- Эвмерия!” Ремезан зарычал, и прежняя ситуация повторилась.

- ...он хотел, чтобы я, осталась как свободный человек, а не как орудие и щит для Апекса. Поэтому мы пришли к решению, что я могу продолжать ходить по листьям как обычный человек до тех пор, пока я люблю его - Аклизия нежно погладила перо перед собой. - Любовь, которая не скоро умрет.”

- Ты любила чудовище?” - не удержавшись, спросил Мехали.

Металлическая фея вскинула голову, в ее зеленых глазах отразился такой страшный гнев, что Жрица не удержалась и сделала шаг назад. Божественный гнев, смешанный с иррациональным возмездием скорбящей любови в голосе Аклизии, “Чудовище, монстр, чудовище ” Аклизия почувствовала, как что-то сломалось внутри нее от этого вопроса, плотина, которая не давала реальности должным образом подкрасться к ней. - Ты все время повторяешь это слово, как мантру, которая оправдывает твои действия. Что такого чудовищного сделал мой дорогой? Скольким людям он причинил боль? В отличие от вас, которые предпочли бы видеть его мертвым, а не плененным, он сохранил вам жизнь. Действительно, единственных монстров, которых я могу увидеть на данный момент - это вы. - Она снова посмотрела вниз, на бесконечную, неразрешимую загадку неполной, уникальной челюсти Апекса. - Оставь меня в покое, мне противно само твое присутствие.”

Ремезан сжал губы, чувствуя, что сейчас не получит ответов на вопросы Апото. - Если тебе что-нибудь понадобится, пожалуйста, позови слугу перед дверью - вежливо сказал он и встал. Когда он ушел, за ним последовали Эвмерия, Берхольд и Мехали.

Светловолосая жрица оглянулась, чтобы закрыть дверь. Задаваясь вопросом, может быть, это действительно они играли роль монстров.