— Сегодня рождество.

— Точно.

Утро дня, когда Мио-сан пригласили ко мне домой. Было прохладно и снежно.

— А значит надо работать.

— Так ведь будний день.

— Да, будний. И это последний шанс!..

Да, рождество выпало на будний день. А точнее на среду. Как мы говорили ещё на её день рождения, это рабочий день.

Она была в командировке, и если сегодня договориться не получится, то в следующем году будет значительная задержка.

Мио-сан нервничала. Рядом с ней перемешивала натто сестра Тихиро, но тут она о чём-то задумалась и остановилась.

— Эй, эй, не знаю, вовремя ли я с этим.

— Что, сестрёнка?

— Саотоме-сан не может договориться с каким-то влиятельным человеком в Карацу?

— Да, можно сказать, местная знаменитость, он связан со всеми структурами в префектуре Сага.

Для Мио-сан это была неизведанная область, потому она и выглядела озадаченной.

Деревенская знаменитость — человек важный. С такими дело иметь непросто. Он пользуется своим влиянием, и если на что-то положит глаз, то без преувеличения сделает всё, чтобы заполучить.

Если можно заплатить, он просто покупает, а потом проводит по бумагам в офисе правительства. Такой уж тут непроходимый мир.

— Мне не с ним приходится общаться, а с его секретарём.

— То есть до кита не достучаться.

— Мы предлагаем выгодные условия, и сегодня я хочу не на бумаге, а напрямую показать это. Осталось убедить секретаря, чтобы повлиять на этого человека, это мой последний козырь...

— А этот кит не бабушкин родственник?

— А?

— Бабушка ведь из Карацу.

Я немного знал про бабушкино прошлое. Она барышня из Карацу, и в результате определённых обстоятельств вместе с дедушкой перебралась в Итосиму.

— Там таких семей десять или двадцать. И все родня.

— Это может быть неплохой возможностью.

— Бабушка. Можно спросить?

Верилось с трудом, но сестра позвала бабушку. Мио-сан сказал, что назвать имя вполне можно, и прошептала.

А бабушка сразу же выдала «ах».

— Так это же двоюродная сестра Си-тян.

— Си-тян.

— Двоюродная.

— Такой человек «Си-тян»?!

Это оказалось неожиданностью, но всё же удачной.

— Это ведь нехорошо?

— Почему, братик?

— Семья ведь из-за ссоры развалилась. Потому, если вскроется, всё может стать сложнее.

— Можно сказать кое-что неуместное?

— ... Можно.

— Все недовольные уже померли небось.

— Извинись.

— Прости.

Кому-то вполне могли и рассказать о том, что тогда было. Но сестра Тихиро сказала:

— Уже ведь полвека прошло.

— Хм... Мио-сан, а вы что думаете?

— Бабушка, с вашего позволения.

— Мио-сан?

— Вы знаете, Матсутомо-сан?

— Что?

— Тернистый путь — тоже путь.

Речь была о «Лесном кролике, превратившем реку в мангровые заросли и разозлившем морского кита».

Си-тян — этот кит. И с его силой ничего не сделать.

— ... Лучше с китом иметь дело у берега.

— Конечно если бабушка не против... Всё же полвека прошло.

— Так что?

— Ну да, вроде можно.

— Я и сама думала хотя бы разок увидеться. Вот и повод появился.

— Удачное стечение обстоятельств, связанное с побегом с дедушкой...

***

... Так дом Си-тяна здесь?

— Точно? Это же огроменный дом. Нам точно сюда?

— Старый дом. Больше тридцати лет его не видела, а он совсем не изменился. Надо же, они тут кондиционеры расставили.

Огромный.

За защищающими от ветра деревьями, которые можно назвать сосновой рощей, был дом.

— Судя по карте где-то восемьсот тсубо [1].

— Сколько сюда наших домов войдёт?..

— Около сорока...

Поправлюсь. За сосновой рощей был особняк. Здоровенный особняк. И он принадлежал бабушкиной родне.

— Бабушка, можно через эти ворота проехать?

— Да, там стоянка есть.

— Поехали?..

Мы проехали вдоль белой стены и остановились у главных ворот. Белая легковая машина рядом с ними казалась малюсенькой.

И тут ворота открылись.

— Добро пожаловать, Иё-сама!

— Вас давно не было!

— Мы вас ожидали!

Сестра Тихиро рядом взвизгнула и застыла. Мио-сан стала обливаться холодным потом.

— Мало того, что дом большой, так тут ещё и люди, напоминающие слуг, есть...

— Какой сейчас век?..

Конечно мы предполагали, что нас запустят. Но тут три суровых братишки стали кланяться перед бабушкой, сидевшей на заднем сидении. Все в белых рубашках, бритые и кланяются ровно на девяносто градусов.

— Ах, Кен-тян, спасибо, что встретил. Прости, что так внезапно.

— Что вы! Ветер холодный, прошу, поспешите внутрь!

Они знакомы? Ну, вроде он не плохой человек, уже легче.

— А Си-тян где?

— Ожидает внутри. Желала откланяться, но передумала из-за снега.

— Вот как. Значит нам повезло.

Братишка подставил зонт, и бабушка привычно вылезла из машины.

Следом за ней я и сестра Тихиро. Провожая машину, на которой братишки отдалялись, мы прошли через деревянные ворота.

Мы миновали сад, посыпанный гравием, и вошли в прихожую, стены здесь были украшены свитками, расписанными тушью.

— Ну что, удивлены, Тихиро, Юдзи, — идя по коридору, спросила улыбнувшаяся бабушка.

Она всегда ровно держала спину, но сейчас казалось, что вытянулась ещё сильнее потому что на ней было кимоно.

— Я скорее даже поражена.

— Я тоже... Я конечно догадываюсь, но чем эта семья занимается?

— Ах, ты подумал, что они связаны с преступностью? Они просто землевладельцы.

— Это землевладельцы?

— Да, все земли отсюда и до гор. Во времена Эдо было ещё больше, но штаб-квартира главнокомандующего союзными оккупационными войсками многое отобрала.

— ... А, понятно.

В целом понимаю.

— Юдзи, объясни мне так, чтоб понятно было...

— Ты же учила историю.

— Историю.

— Если женщина не огладывается на прошлое, значит есть, что скрывать, сестра Тихиро.

— ...

— Если кратко, то это следствие земельной реформы.

После войны в следствие реформы мелким крестьянам отдали земли землевладельцев.

С тех пор отношения хозяина и слуги пропали из Японии... И всё же.

— Человеческие отношения не настолько просты. Если ты уволишься, то всё равно не сможешь перестать разговаривать с бывшим начальником вежливо... Хотя сможешь. Прости.

— Почему извиняешься?

— В общем реформа прошла, а у бывших владельцев так и осталось влияние на бывшей земле. Культура Японии всегда на долге и служении основывалась.

И тут тоже «влиятельный землевладелец».

Я в сети читал, что бывшие крестьяне до сих пор своим бывшим хозяевам благоволят, но не думал, что это под боком происходит.

— Так Кен-тя... Кен-сан тоже? Потомок тех, кто землю получил? — спросила сестра Тихиро так, чтобы Кен-сан не услышал, а прямо идущая бабушка кивнула, даже не повернувшись.

— Кен-тян, внуки мои о тебе послушать хотят.

— Бабушка?!

— Да! Я простой деревенский увалень, потому во мне ничего интересного, но спрашивайте!

— Буэ, а, что вам есть нравится?..

— Сладкий омлет!

— О-он вкусный. О-хо-хо.

— Барышня, вы тоже его любите! Вот так совпадение!

Пока поражённая сестра Тихиро задавала простые вопросы, Кен-сан остановился перед раздвижной дверью.

— Сюда.

— Тихиро, Юдзи. На порог и щели между татами не наступать. Во время разговора мужчина сидит твёрдо, а женщина мягко. Запомнили?

— А, д-да.

Впервые такое.

Впервые оказавшись здесь, у бабушки был слегка напряжён голос.

— Госпожа, к вам гости.

— ... Впусти.

Изнутри прозвучал хрипловатый женский голос.

Кен-сан открыл дверь, внутри был приглушённый свет. Судя по всему это какая-то чайная комната.

На глаза попался чайник и человеческая фигура.

Профилем к нам сидела женщина в алом кимоно. Возраста она была такого же как и бабушка.

— Давно не виделись.

Бабушка поклонилась. Ответа не последовало.

— ... Кенити.

— Д-да!

— Почему здесь посторонние?

Кенити, вот как Кен-сана зовут.

А посторонние.

— Да, я знаю, что Иё-сама покинула дом, но в ней течёт та же кровь. Я посчитал, что её надо пропустить через ворота.

— Вот как. Понимаю.

— Да.

— Теперь ты покинешь этот дом.

— А?

И тут.

Женщина наконец посмотрена в нашу сторону.

— Ветвь нашей семьи, тянувшаяся с эпохи Эдо, тоже пала.

Да, глаза были направлены на нас. Прямо на нас.

Она вздохнула и посмотрела на Кен-сана не как на человека.

— П-подождите, госпожа! Я ведь не сделал ничего дурного...

— Но вполне можешь. Не заставляй меня повторять.

— ... Да. Спасибо, что присматривали за моей семьёй, начиная с моего деда. Прошу меня простить.

— Да, спасибо за службу.

Сила семьи. Сила крови.

В современной Японии такого почти не осталось. Но вот мы видели всё лично.

— Жестоко... — проговорила сестра Тихиро, и я с ней согласился. Но любые наши слова сделают лишь хуже.

Действовать мог лишь один человек.

— Подожди-ка. Может и не мне лезть, но винить одного Кенити-сана неправильно.

Когда мужчина собирался выйти, заговорила молчавшая до этого бабушка.

— Ах, Иё-сан. Ты сама оборвала связь с семьёй и говоришт такое. Когда же ты получила прощение?

— Ах, и правда, чего это я? Но сама посмотри. Здоровяк Кен-тян так съёжился. На него смотреть жалко.

— Так не смотри. Вы не на него посмотреть пришли.

Похоже общего языка они не найдут. По взгляду было видно, что говорить с нами она не желает. Теперь понятно, почему Мио-сан сложно её убедить.

Бабушка усмехнулась и обратилась к уже собиравшемуся выходить Кен-сану.

— Ах, Кен-тян, тут и правда прохладно. Принеси-ка чай.

— А, да!.. Да?

— Иё-сан, он только что был уволен.

— Боже, Си-тян. Вечно ты кого-то прогоняешь, а потом не знаешь, как извиниться. Сколько воспоминаний, раньше мы всё сходились лбами и спорили.

... Что?

— ... Это в прошлом.

Услышав это, она отвела взгляд.

— Послушай.

— Не собираюсь.

— Не говори так.

— Боже, никогда не понимала, о чём ты думаешь. Даже открытку на новый год не пришлёшь, но стоит чему-то случиться, и ты всякий раз здесь.

— Всякий раз — громко сказано. Всего-то второй.

— Всё едино.

— И в этот раз я не просить что-то пришла. Просто вернуть тепло в старые отношения, внуков представить. И с этой барышней немного...

— Даже не надейся. Я отказываюсь.

Ответила она мгновенно.

— Ни при каких обстоятельствах.

— Ни при каких? Ты же сама говорила, что забыла о том, что было тогда.

«Тогда», — сказала она.

Скорее всего речь о побеге из дома. Даже нам, своим внукам, она не рассказывала об этом...

— Бабушка, тогда?..

Похоже надо было обсудить это.

Молчавшая сестра Тихиро заговорила.

— Даже внукам не рассказала. Всё же скрываешь.

— Потому что преувеличено получится, как ни пытайся рассказать.

— Преувеличено? Ради спасения рыбака отправить триста человек — это преувеличено?

— ... Бабушка, триста человек?

— Это пятьдесят лет назад было. Тогда тоже снег шёл. А дедушкина лодка перевернулась.

— Зачем он вообще в такой день в море вышел?..

— Тогда как раз ваш отец родился. Он хотел заработать, и отправился в море ещё до того, как принесли свежую газету или стали передавать прогноз погоды по радио.

— Безумие какое-то...

— Но ведь здорово же? Большие корабли в море, а мужчины в хаппи на пляже разводят костры...

— И вот спасённый эмигрант оказался на суше, просто великолепно. Больше я такое видеть не желаю.

— Эмигрант.

Что тут ещё преувеличивать. Тут и так всё преувеличено.

— Ты уже распрощалась с наследством и вновь пришла. Помнишь, о чём мы тогда говорили?

— Что это будет единственный раз в жизни.

— ... Вот и держи своё слово.

— Но, Си-тян, старость — вторая жизнь. За вторую жизнь попросить можно.

Она говорила, что раз это вроде как вторая жизнь, можно ещё раз попросить единственный раз в жизни.

Но это не сработало, и собеседница покачала головой.

— Не знаю, что у тебя там за вторая жизнь, но нет — значит нет.

— Ну не будь такой упёртой.

— Разговор окончен. Удались.

— Точно, Си-тян, я сладости в качестве сувенира принесла.

— Оставь слугам перед выходом.

Казалось, что всё получится, стоит напереть, но похоже так просто былое не сотрёшь. И так Мио-сан скорее навредить можно.

Атмосфера была тяжёлая, и тут в коридоре послушались приближающиеся шаги.

— Кен-сан, у вашего чая получается совсем иной вкус!

— Простите, я так и не понял, как это правильно делается.

— Научитесь быстрее, сейчас мужчине, не способному заварить чай, не стать популярным!

— Простите, простите!

Не знаю, что там с голосом Кен-сана, но я слышал голос ещё и женщины. Он явно во всём её слушается, и голос кажется мне знакомым.

Когда я думал об этом, дверь открылась.

— Госпожа, я принёс чай.

— Разговаривай в коридоре тише. Всё слышно было.

— А, снова я облажался.

Строгая женщина. Тёмные волосы, миниатюрная, возраста где-то такого же как я...

Наши взгляды встретились, и она заговорила.

— ...Матсутомо-кун?!

— Рюзаки-сан?!

Переехавшая к нам из Тибы в средней школе Рюзаки-сан. Она здесь ничего не понимала, а я ей объяснил, именно она рассказала мне о том, что «местные женщины сильные».

Я слышал, что она к родственникам переехала.

— Твои родственники здесь?..

— Почему ты здесь, Матсутомо-кун?

Тут вмешалась бабушка:

— Ты подруга Юдзи. На самом деле я двоюродная сестра вашей госпожи, правда мы поссорились. И я пришла помириться.

Несправедливо сказано. Очень несправедливо, бабушка.

— Госпожа, снова?! Вечно вы ссоритесь и расстаётесь с кем-то, а потом, кто бы ни пришёл мириться, вам всё равно больно.

— Тебя это не касается.

— Отношения ценны! Раз уж люди пришли, говорите с ними искренне! Сколько человек я вернула вместо вас?..

— Ух...

Как она напирает.

Это ведь Рюзаки-сан после переезда женщин Кюсю сильными и страшными назвала. А теперь такой же стала.

— Госпожа! Я тоже прошу!

— Кен-сан?

Кен-сан позади Рюзаки-сан поклонился.

— Кенити, почему ты поддерживаешь Иё-сан?

Мне тоже было интересно. Бабушка давно не появлялась в семье, но при этом знала Кен-сана.

— Охаги.

— А? Охаги, охаги?

— Да.

— Ты запустил её и кланяешься, потому что она один охаги принесла?

— Не один. Сотню.

Сотню. Обон и новый год, дважды в течение пятидесяти лет.

Я уже слышал это число. Деда моего как раз пятьдесят лет назад спасли.

— Каждый год на обон и новый год мы, перед посещением могилы прибираем там и выдираем траву.

— Д-да.

— Иё-сама каждый год приносит чай и охаги. В качестве благодарности за спасение мужа.

— Все пятьдесят лет?

— Да, каждый год без исключения.

— Те, кто спасали, тоже опасности подвергались. В этом нет ничего необычного.

— Да как же...

Похоже госпожа ни о чём не знала.

Пока она думала, в коридоре послушались шаги.

— Госпожа, мы тоже просим!

— Не ради наших родителей, а ради себя!

Рядом с Кен-саном оказались двое мужчин. Это они встречали нас у ворот.

— ... Как я поняла, Иё-сан пришла ради тебя, девушка в костюме?

— ... Да! — Мио-сан вытянулась и ответила.

— Судя по виду, ты здесь по работе... Я в цифрах плохо разбираюсь. Позовите секретаря, с ним и поговорите.

— Нет, госпожа. Я пришла не показывать цифры, а поговорить.

— Что?

— Почему именно поговорить? Потому что иначе это неучтиво. Говоря про цифры и выгоды, мы забываем о самом важном.

— И о чём?

Что собирается сделать сотрудница компании, прибывшая из Токио? Выслушать её ничего не стоило.

Осталось лишь всё сказать. И что было важнее всего.

— Я подхожу к этой работе со всей серьёзностью.

— Чушь. Как это вообще связано со мной?

— Выслушаете и поймёте.

— ... Как тебя зовут?

— Простите. Я Саотоме Мио.

Речь шла про работу, так что мы вышли. Мио-сан провела там немного времени, вышла как раз когда мы доели сладости, которые принесла бабушка.

О результатах мы не спрашивали. Ведь это корпоративная тайна.

Но по лицу Мио-сан было видно, что время потрачено не зря.

____________

1. Где-то 3,3 м кв.