Сумеречные краски, окрасившие небо, были знаком конца.

— Со временем родится чёрный король демонов, и мир погрузится в чёрное отчаяние...

Человек, который в этом нынешнем мире маскировался под преходящим именем Инуи, поднял глаза к небу в Альтерне, городе разрушения.

— Хех... — он прочистил горло и ухмыльнулся.

Прозвенел колокол, возвещая о времени разрушения. Не подозревая о своей неминуемой гибели, безрассудные массы занялись своими делами, когда подул ветер пророчества.

— Казалось бы, только я один знаю правду об этом материальном мире...

С оттенком одиночества Инуи вошёл в переулок.

— Кажется, их не так легко найти... Мои предначертанные товарищи, с которыми я связан узами нашей прошлой жизни...

Внезапно почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Инуи поднял глаза. Чёрный зверь уставился на него с крыши здания, выходящего в переулок. Янтарные глаза. Круглые зрачки цвета тьмы.

— Ты... Ты не можешь быть... — тихо сказал Инуи.

— Мяу, — ответил чёрный зверь смешным голосом.

— Я понял, это твоя обычная фальшивая форма, — нараспев произнёс Инуи. — Ты думал, что это обманет меня?

— Мя-а-а-ау.

— Ты ищешь битвы, не так ли? Хех... Я восхищаюсь твоей храбростью... — Инуи помахал зверю рукой. — Вперёд. Нападай на меня. Я стою к тебе лицом.

Чёрный зверь наклонил голову, исчезая из поля зрения. Почувствовал ли он своё неминуемое поражение и сбежал? Значит, он не был дураком, в отличие от неразборчивых людей. Инуи нахмурился и покачал головой. Он уже собирался развернуться и уйти.

Вот тогда-то это и произошло. Мягко приземлившись, чёрный зверь каким-то образом спустился, а затем приблизился к нему.

— Я так и знал!.. — Инуи широко открыл глаз, не прикрытый повязкой. Он медленно опустил бёдра, протягивая правую руку к чёрному зверю. — Я хорошо осведомлён о твоих слабостях. Как думаешь, ты действительно сможешь одолеть меня?

Чёрный зверь остановился в нерешительности. Возможно, от страха. Конечно, он должен бояться Инуи, без сомнения. Однако чёрный зверь всё равно бросил ему вызов. Инуи сталкивался с бесчисленными подобными битвами. Он мог рассказать всё это.

Он оказался прав.

Чёрный зверь осторожно двинулся вперёд, приблизив нос к правой руке Инуи. Когда Инуи вытянул указательный палец, чёрный зверь понюхал его. Затем он потерся подбородком о палец Инуи. Его горлышко издало низкое мурлыканье. Инуи улыбнулся.

— Ты никогда не смог бы победить меня... Хех... Хе-хе-хе... Ха-ха-ха! Ха, ха, ха, ха, ха…

Однако, возможно, он потерял бдительность. Когда Инуи погладил шейку чёрного зверя, он обернулся, чтобы посмотреть назад. Его глаза встретились с глазами другого.

— ...Подкрепление, не так ли?

Теперь был белый зверь, несколько ободранных зверей и большой чёрный зверь. Они без страха приблизились к Инуи. Как храбро!

— Думаете, что сможете победить меня, если будете полагаться на количество? — спросил Инуи. — Вы относитесь ко мне слишком легкомысленно! Разве не думали, что я предвижу ваш заговор и подготовлюсь?

Инуи быстро подхватил чёрного зверя, вытащив из кармана несколько полосок вяленого мяса. В глазах зверей виднелся голод.

— Я хорошо знаком с вашими повадками. Познайте себя, познайте своего врага, и вам не нужно бояться результата сотни сражений!

Звери роились вокруг вяленого мяса, которое он им бросил. Чёрный зверь, лежащий на руках у Инуи, боролся, желая немного вяленого мяса для себя.

— Терпение... У меня есть кое-что для тебя.

Инуи достал из кармана ещё вяленого мяса и отдал его чёрному зверю у себя на груди. Чёрный зверь, должно быть, был голоден, так как забыл, что его держит Инуи, и не возражал, когда он погладил его по всему телу. Вместо этого он жадно набросился на вяленое мясо.

Инуи прищурил правый глаз: — В конце концов, ты мне не ровня... Вот и всё, что это значит. Мфе...

— Мяу.

— Мя-а-а-а-ау.

— Мррр.

— Мяу.

— Мяу.

— Мяу.

Возгласы. Возгласы. Возгласы. Возгласы... Возгласы со всех сторон.

Инуи огляделся по сторонам. На крыше, через переулок, и на противоположной его стороне тоже были звери, звери, звери. Их было больше десяти... нет, их были десятки. Держа чёрного зверя, который всё ещё был поглощён своим вяленым мясом, Инуи сунул руку в контейнер.

— ...Я вижу, битва только началась. Хех.

***

— Та-дам! Кто здесь? Хэй, это же я, Киккава! Ага! А? Вам это не понравилось? Прошу прощения? Вау! Ну, как бы там ни было, тогда мы сразу же отправимся в путь. Что, что? Уже уходите? Покидаете меня? Типа, ни за что. Типа, серьёзно? Ладно, хорошо. Я понял. Увидимся позже. Может быть, в следующий раз, хорошо? Завтра, хорошо? Завтра! Чао! Люблю вас! Вы мне нужны! Пока, пока! Я правда-правда люблю вас!

Киккава улыбнулся, наблюдая, как уходят две женщины, затем подмигнул Ранте, которая спешил обратно.

— Такс, такс! Меня отвергли снова! — отзывался Киккава. — Я, типа, сегодня совершенно не в себе. Это седьмой подряд! Даже десятый! Ага! Десятый, десятый, деся-я-я-ятый!

— ...Чувак, учитывая все случаи, когда тебя отвергали, я поражён, что ты можешь продолжать с тем же упорством, — ответил Ранта.

— А? Я имею в виду, что ведь следующий ответ может быть «Да», верно? Там может быть ещё более симпатичная милашка, которая просто ждёт меня, понимаешь? Когда думаешь об этом таким образом, разве это не заводит тебя? Воспламеняет и разогревает! Ладно, для следующего раза, Ранран, ты будешь моим ведомым! Давай сделаем это!

— Я бы... предпочёл не участвовать в этом, — сказал Ранта.

— Почему, почему, почему? Как же так - как же так?

— ...Я просто чувствую себя каким-то измученным. Я имею в виду, в любом случае, каков твой шанс успеха?

— Хмм. Загадка. Я не считал, так что, типа, я не знаю, чувак. Иногда я получаю кого-то с первой попытки, иногда я отключаюсь на всю ночь. Ну, я думаю, именно так всё и происходит. Как насчет тебя, Ранран?

— Я не... Подожди, остановись. Кого ты называешь Ранраном?

— Ранран-ра-ран! Разве это не звучит забавно? Почувствуй это! Йай! Так, так, так, Ранран, как насчет тебя? Каков твой показатель успеха? — потребовал ответа Киккава.

— Я... Ну, ты понимаешь? Когда я получаю их, я получаю их, когда я не получаю, я не получаю, я так думаю...

— Совсем как я, ха! Мы - птицы одного полёта! Йай! Что ж? Ты готов к следующей попытке?

Ранта спасовал.

Однако было бы неловко просто пойти домой, поэтому они решили выпить. Они выбрали бар, в который Рэндзи однажды привёл его на краю Небесной Аллеи. Бар был небольшим, но у них был хороший выбор напитков. Это было милое местечко.

— О-ох, Ранчикчи, ты пьёшь в таких местах, как это, да? — отозвался Киккава. — Такой зрелый. Ты такой взрослый. Ты классный. Ты самый лучший!

— Ты смеёшься надо мной, приятель? — спросил Ранта.

— Нет, чувак, это хорошее место. Эй, бармен, я выпью всё, что ты предложишь! Что-нибудь вкусненькое! Может быть, кроме чего-то слишком тяжелого. Я согласен на такое!

— Мне бренди, — сказал Ранта.

— Ух ты! Бренди! Ранчичи, ты такой классный! Ну, может быть, я…не выберу того же! Что-нибудь и для меня, пожалуйста! Хотя для этого нет реальной причины!

— ...Киккава, чувак, от тебя прёт слишком много энергии. Я мог бы убить тебя, и ты, вероятно, всё равно продолжал бы идти и идти.

— Нет, чувак, если бы ты убил меня, я был бы уже мёртв. ...Упс.

— А? Что такое? — спросил Ранта.

— Нет, прости. Например, за разговоры о смерти и всё такое.

— Охх, это. Не парься, чувак. Я имею в виду, что я тот, кто начал это.

— Ну, да, я знаю. Я знаю это, но всё же... — Киккава опрокинул принесённый ему напиток, затем вздохнул. — Знаешь, я действительно этого не понимал. То, что вы, ребята, чувствуете. Да. Я продолжаю думать, что мне следовало быть более понимающим. Только однажды я прошёл через ту же ситуацию, когда это выглядело так: «Эй, похоже, мы полностью облажались», и я понял это. Мысль о том, чтобы потерять кого-то, это страшно, чувак. Вам, ребята, пришлось пройти через такое и преодолеть это. Вот почему, правда? Почему вы спасли нас.

— ...Кто знает, — сказал Ранта.

— Я думал, может быть, так оно и есть.

— Вы, ребята, тоже нам помогли. Я бы сказал, что мы квиты.

— Ты так думаешь?

— Так оно и есть. Такова жизнь, чувак. ...Давай остановимся. Неинтересно об этом говорить.

— Ага.

Киккава улыбнулся, поднимая свою стеклянную кружку: — Это за мой счёт. Позволь мне оплатить счёт.

— Тебе, чёрт возьми, было бы лучше, — Ранта гнусаво рассмеялся. — Тогда я заплачу в следующем месте. Вот как это работает, понимаешь?

***

— Думаешь, тот странный старик сбежал? — Токимунэ засмеялся и поправил рукоять своего меча. Его щит лежал где-то поблизости. Он больше не мог пользоваться левой рукой или даже всей левой конечностью.

— Кто знает? — спросил Тада. — Для меня это не имеет значения.

Тада нёс свой двуручный меч через плечо. Его прерывистое дыхание создавало впечатление, что он не столько намеренно опускал центр тяжести, сколько был измотан, и это вынудило его так дышать.

Они были в Киренских Шахтах. Он не помнил, на каком именно они слое. Смотрели ли они вперёд, назад, влево или вправо, не было ничего, кроме кобольдов, кобольдов, и ещё раз кобольдов. Возможно, на самом деле хорошо сложенных старших кобольдов было больше, чем обычных. Эти двое были полностью окружены.

Все кобольды были в ярости, но не бросались на них. Даже в своём возбужденном состоянии они оставались осторожными. Было несколько жалких кобольдов, которые бросились на этих двух, только чтобы быть убитыми одним ударом.

— Тада, — сказал Токимунэ.

— Что?

— Мне было интересно, ты же воин, так почему бы тебе не надеть шлем?

— Эй, приятель, ты же паладин, так почему бы тебе не сделать того же? —выпалил Тада в ответ.

— Ага, он ограничивает меня, поэтому я и не ношу его.

— Ну, а я сильный, так что он мне не нужен.

— В этом есть смысл.

— ...Кроме того, я не так хорошо вижу без очков, — признался Тада.

— Ох. Точно, очки и шлемы не так хорошо сочетаются.

— В любом случае, он мне не нужен.

— Ты упрямый парень, Тада, — засмеялся Токимунэ и повернул голову. Кобольды всё ещё не атаковали. — Они напуганы, ха. Нами. Хэй, Тада. Ты готов посоревноваться? Посмотрим, кто сможет убить больше?

— Ни за что.

— А? Почему нет?

— Я знаю, что победил бы. Это бессмысленно. Давай сделаем что-нибудь получше.

— Что? — спросил Токимунэ.

— Посмотрим, кто сможет первым выбраться из Киренских Шахт.

— Мне нравится. Я в деле.

— Победа будет за мной, — Тада шагнул вперёд и замахнулся своим двуручным мечом. Раздался вой. Один кобольд рухнул.

Не из тех, кого можно победить, Токимунэ бросился вперёд, вонзив свой меч в пасть кобольда. Вскоре он потерял возможность следить за тем, как сражается Тада. После того, как Токимунэ покончил с кобольдом, он использовал его тело в качестве мясного щита, убивая другого.

— Ха-ха! Ха-ха! — он слышал, как смеётся Тада.

Ему было так весело, что, даже когда он был почти похоронен в куче трупов кобольдов, Токимунэ улыбался. С улыбкой он просунул свой меч в щель между телами.

— Гха!..

Это был голос Тады. Токимунэ повернулся, чтобы посмотреть. Тада опустился на четвереньки. — «Попал под удар? Лучше пойти и помочь ему», — подумал Токимунэ, но он не мог пробраться туда сквозь тела.

— Разве ты не собирался выиграть, Тада?! — крикнул он.

Тада попытался встать. Это не сработало. Он был недостаточно быстр. Один старший кобольд добрался до Тады.

Кто-то яростно схватил этого старшего кобольда сзади, свернув ему шею.

— ...Старик! — воскликнул Токимунэ.

— Меня зовут Инуи! — вор Инуи, который выглядел как парень средних лет, если таковой когда-либо существовал, продолжал ломать шею другому кобольду. — Я − Инуи Повелитель Демонов! Узрите моё превосходство!

— Несёшь такую чепуху! — Тада не торопился вставать, затем взмахнул двуручным мечом, рубя кобольдов. Токимунэ тоже оттолкнул трупы, пнув кобольда и пронзив его своим мечом.

— Будучи таким стариком, мы думали, что ты бросил нас! — крикнул Токимунэ.

— Повелитель Демонов никогда не убегает! Он никогда не выслуживается! Булочка с маслом! — Инуи, казалось, был в странном состоянии духа. Он ходил вокруг, щёлкая шеи кобольдов, щёлк, щёлк, одного за другим. — И ещё! Мне всего двадцать! Не старик ещё!

— Серьёзно? — Токимунэ был так удивлён, что на секунду замер. Нехорошо. Он был широко открыт. Однако кобольды не воспользовались этим преимуществом. Инуи и Тада были в такой ярости, что у них не было на это времени. Естественно, Токимунэ не собирался позволять этим двоим заполучить всё веселье.

— Инуи! Ты тоже участвуй в этом! — крикнул он. — Первый, кто выйдет из Киренских Шахт, победит! Понял?!

— Пусть тьма разорения распространится на заре этого мира! Я, Повелитель Демонов, одержу победу!

— Я собираюсь победить! — завопил Тада.

— Не-а! Единственный, кто победит, это я! — отозвался Токимунэ.

***

— What the hell?

Анна-сан опустилась на корточки, подавленная. Она была совсем одна в Старом Городе Дамуро. Может быть, уходить от своих товарищей, чтобы облегчиться, было плохой идеей. Но что ещё она могла сделать? Желудок Анны-сан беспокоил её с того самого утра. Другими словами, она сказала им, что собирается отлить, но существовал риск, что на этом всё не закончится. Как таковая, она не могла очень хорошо делать это поблизости.

— В конце концов, Анна-сан − леди, да? Да?..

Более того, это заняло у неё много времени. Но она не могла остановиться на полпути и вернуться, чтобы попросить их подождать её. Это было бы действительно неловко. Кроме того, хотя она и называла их своими товарищами, это не было похоже на то, что они были так близки. Это была команда, которая казалась мешаниной оставшихся людей, которая даже не сформировалась так давно.

Прошло чуть больше тридцати дней с тех пор, как она попала в Гримгар. Анна-сан успела побывать в нескольких командах. Она знала почему. Её язык. Непонятно почему, но, хотя она могла более или менее понимать почти всё, что говорили другие солдаты-добровольцы и жители Альтерны, она не очень хорошо говорила на том же языке, что и они.

Никто другой не был похож на Анну-сан. Это было шокирующе и создало сложную ситуацию. Несмотря на это, Анна-сан пыталась высказывать своё мнение. Это заставляло её чувствовать себя неловко, если она этого не делала. Однако, что бы она ни говорила, они не пытались её понять.

Не многие открыто сопротивлялись ей, но всем им не нравилось, что Анна-сан рядом, и с ней обращались как с помехой. Если она будет протестовать против несправедливого обращения, всё станет только хуже, и в конечном счёте команда распадётся. Однако позже Анна-сан иногда обнаруживала, что все, кроме неё, снова работают вместе. Другими словами, они работали вместе, чтобы инсценировать распад команды только для того, чтобы избавиться от неё. Им не нужно было идти на все эти неприятности — они могли просто выгнать Анну-сан. Спасибо ни за что!

Она знала, в чём дело. На этот раз всё сложилось по-другому, но это было одно и то же. Анна-сан стояла на пути своих товарищей. Вот почему, когда Анна-сан ушла одна отлить и некоторое время не возвращалась, они восприняли это как намёк на то, чтобы уйти. Анна-сан осталась позади. В центре Старого Города Дамуро, кишащего гоблинами. По сути, они послали её к черту. Придурки!

Позади неё раздался какой-то звук. Анна-сан повернулась и удивленно посмотрела на него. Когда она увидела вдалеке что-то похожее на гоблина, она запаниковала и быстро попыталась спрятаться в тени соседнего здания. На какое-то время она затаила дыхание и замерла. Когда она робко выглянула, гоблина нигде не было видно. Она почувствовала облегчение, но потом у неё снова заболел живот.

— Ow... Wow... No... Живот болит...

Анна-сан сильно вспотела и корчилась от боли. Когда она это сделала, ей показалось, что она услышала что-то похожее на дыхание. Когда она повернулась, чтобы посмотреть, гадая, что это было, гоблин был прямо рядом с ней, подняв меч над головой. Он собирался обрушиться на Анну-сан.

— …Oh, my God!

Ей никогда не приходило в голову убежать. Её разум опустел. Анну-сан собирались убить, прежде чем она успела подумать: «Я мертва».

До того, как девушка не зарубила гоблина, или, скорее, не стёрла его в порошок своим мечом, — Ха!

В отряде была одна ужасно крупная девушка-воин. Она носила рогатый шлем, кольчугу и была самой высокой в группе, несмотря на то, что была женщиной. Этот воин внезапно появился позади гоблина.

Она ударила его по голове плоской стороной лезвия, а не режущей кромкой по какой-то причине. Это был невероятно широкий взмах. Это означало только то, что он был намного сильнее, потому что гоблина отбросило в сторону и он упал. Затем девушка-воин подпрыгнула в воздух, наступив гоблину на голову. Раздался влажный звук, когда его голова провалилась внутрь, и повсюду брызнула кровь. Это даже отразилось на лице Анны-сан.

— Wha... Wha... Wha... How?.. — ахнула Анна.

— Ты в порядке? — без всякого выражения на лице девушка-воин протянула Анне-сан руку. Анна-сан дрожала, поэтому девушка схватила её за руку, подняла, затем посадила на себя и понесла. — Ты выглядишь не хорошо.

— Y-You... Wha?.. — пробормотала Анна-сан.

— Ты милый зверёк, — сказала девушка-воин. — Я беспокоилась, поэтому пришла проведать.

«Мыло берёг?» — девушка-воин сказала что-то, что показалось Анне-сан чепухой, а затем она немного нахмурилась.

— Остальные разбрелись кто куда. Бесполезный мусор. Они мне осточертели и надоели.

— Why, you... — начала Анна-сан.

— Ты милая. Я беспокоилась, — девушка-воин начала идти, всё ещё неся Анну-сан. — Зови меня Миморин.

— ...Миморин?

— Да. Миморин. А ты Анна-сан. Okay?

— ...Okay, — ответила Анна-сан.

Миморин слегка улыбнулась.

Анна-сан долго смотрела на лицо Миморин.

***

Депозитная Компания Ёродзу работала круглый год, без выходных, с семи утра до семи вечера. В любое время, с любой целью, четвёртая в поколении Ёродзу будет ждать у своего окна, чтобы заняться делами.

Там всегда был постоянный поток клиентов—или это было то, что она хотела бы сказать, но иногда бывали моменты, когда там было странно мертво.

Ёродзу сидела за стойкой в своём личном кожаном кресле. На ней был красно-белый наряд, украшенный золотом, который был сшит специально для неё, а также монокль в золотой оправе. У неё также была золотая курительная трубка.

Четвёртая Ёродзу была уравновешена, с видом полного самообладания. Конечно, так оно и было. Потому что она была Ёродзу. Что бы ни случилось и когда бы ни случилось, Ёродзу всегда должен был быть в состоянии ответить с готовым остроумием. Даже если бы у неё было «свободное время», это ничего не изменяло. Ёродзу должен был надлежащим образом использовать такое «свободное время». Да, например, на этот раз нынешняя Ёродзу думала о своём предшественнике.

Предыдущий Ёродзу был её прадедом. Он оставался на службе до 92 лет, правя со своего славного поста у окна Депозитной Компании Ёродзу. Затем, всего через полгода после того, как он уступил своё место этому четвертому Ёродзу, он умер по тривиальным причинам. По воле своего прадеда она унаследовала его положение и стала четвертой Ёродзу.

В компании воспротивились идее о том, что такая молодая девушка, как она, станет Ёродзу. По правде говоря, даже её собственные отец и дед выступали против её прадеда в этом вопросе. Несмотря на это, её прадедушка твёрдо стоял на своём. Причина была ясна. По сравнению со своим отцом, дедом и старшими братьями, или старшим клерком, продавцами, учениками, по сравнению с кем-либо ещё, она больше всего подходила на роль Ёродзу. Вот почему она стала Ёродзу. Эти слова её прадеда были глубоко запечатлены в глубине её сознания:

«Никто не становится Ёродзу. Никто не может стать Ёродзу. Ёродзу лишь рождается Ёродзу».

Она хорошо понимала, что имел в виду её предшественник. Ибо, сколько она себя помнила, она ни разу ничего не забыла. Когда она поняла, что у неё неестественно хорошая память, она приготовилась стать Ёродзу. Только её прадед знал, насколько она подготовлена. Её отец, её дед, её старшие братья... больше никто не знал. Это было потому, что её прадед был таким же, как она. Ёродзу знает другого Ёродзу. Никто, кроме Ёродзу, не может понять Ёродзу.

Казалось, что, когда она погружалась в воспоминания о своём предшественнике, с которым у неё была уникальная и абсолютная близость, и к которому она чувствовала безграничную привязанность, Ёродзу из всех людей заснула на своём посту.

Когда она открыла глаза, то увидела молодого человека с довольно унылым лицом и сонными глазами, лениво стоявшего там.

— Ч-Что ты делаешь, наглец? — потребовала Ёродзу.

— ...Ух, похоже, вы дремали. Вам, похоже, это нравилось, так что мне было неловко вас будить, знаете ли.

— Я-Я ничего подобного не делала. Ёродзу не дремлют.

— И такое бывает? — спросил наглец.

— И-Именно так. Видишь ли, Ёродзу − это Ёродзу.

— Вау... Это, должно быть, тяжело. Я имею в виду, в такой день, как этот, вам ужасно хочется спать, не так ли? — когда наглец, зевая, прикрыл рот рукой, это почти заставило Ёродзу тоже зевнуть.

Ёродзу стукнула своей золотой трубкой о прилавок: — Ёродзу не хочет спать, и у неё нет свободного времени, чтобы тратить его на пустое подшучивание. Изложи своё дело, наглец!

— Хотя, по-моему, вы выглядите довольно усталой?

— Своё дело!

— Точно. ...Подождите, и как долго вы собираетесь продолжать называть меня «наглецом»?

— Всегда! До тех пор, пока четвёртая Ёродзу остаётся Ёродзу, Харухиро, ты всегда, всегда будешь наглецом!

— Что... — наглец почесал в затылке и вздохнул. — Что ж, думаю, всё в порядке.