Том 1. Глава 1921

Слияние кровавых бусин происходило без сложностей или задержек, и в мгновение ока они слились в единое целое, а затем медленно упали на землю с рассеянной духовной аурой, разбиваясь о зеленую траву.

Ся Циньюэ остолбенела, ее зрачки потеряли цвет, и она долго не двигалась, словно совсем потеряла душу.

Сердце и душа Юнь Чэ тоже были ошеломлены…

Что… что происходит?

Защитный барьер, через который может входить и выходить только с прямой родословной…

Нет, не может быть!

Биологический отец Ся Циньюэ явно Ся Хуньи! Как такое могло случиться…

Кроме того, Юэ Угу была девственницей, когда ее подобрал Ся Хуньи, и только на третьем году родилась Ся Циньюэ…

Как она могла быть дочерью Юэ Уя?

Может быть, Ся Хуньи солгал? Она уже была беременна, когда он подобрал Юэ Угу?

Нет! Еще более неверно!

Ся Хуньи и Юэ Угу поженились на втором году их отношений, на третьем году родилась Ся Циньюэ на третьем году и Ся Юаньба на четвертом году…

Все в Городе Плывущих Облаков знали это, невозможно было кому-то солгать!

В этот момент сомнения Чи Ву внезапно возникли в сознании Юнь Чэ.

—-

— Что касается известия о смерти Ся Циньюэ, то его реакция была слишком спокойной… Ся Юаньба обладает Божественными Каналами Тиранического Императора, и его воля чрезвычайно тверда. Известие о ее смерти переполнило его болью.

— Что касается Ся Хуньи, я просто почувствовала вспышку боли в его теле. И напротив, большая часть была вздохом досады и удивлением. Это было больше похоже на то, что он вдруг услышал весть о смерти соседской девушки. Ты тоже отец, и у тебя есть только одна дочь. Я уверена, что ты знаешь больше, чем я, насколько необычна его реакция.

— Он не помешан на Духовном Пути и не хладнокровный император. Единственная причина, по которой я могу объяснить себе это, заключается в том, что Ся Хуньи крайне равнодушный к эмоциям человек. На самом деле, есть такие люди, как он, они рождаются практически без эмоций и крайне безразличны ко всем эмоциям и желаниям.

— Однако, когда он был поставлен перед фактом смерти Юэ Угу, боль, которая вспыхнула в этот момент, была совершенно противоречивой.

— Почему человек, такой заботливый и с такими пылающими эмоциями, так спокоен и рационален перед лицом смерти своей дочери, едва печалясь?

—-

— Ты все еще помнишь, почему Ся Циньюэ была так одержима Духовным Путем тогда?

— Помню… проще говоря, она надеялась найти свою мать и собрать свою семью.

— Верно, — Чу Юэчань сказала то же самое… В этом смысле она очень ценит родственные чувства. По крайней мере, она готова без колебаний искать свою мать, чей образ смутен в памяти.

— И для того, кто очень ценит отношения, особенно родственные отношения… почему она никогда больше не навещала своего отца после того, как сочеталась браком с тобой и ушла в Божественный Дворец Ледяного Облака?

—-

Слова, сказанные в то время Чи Ву, Юнь Чэ действительно не волновали так сильно, как казалось.

В этот момент эти слова и беспорядочные образы перед ним смутно перемешались в его сознании.

Реакция Ся Хуньи на смерть Ся Циньюэ была исключительно спокойной.

Когда Юэ Уя встретил Ся Циньюэ, он спустился с достоинством Божественного императора.

Если бы мне пришлось найти этому объяснение…

Может быть, родословные, хотя и не одинаковые, имеют очень высокий резонанс?

Однако…

Даже если бы Ся Хуньи действительно не был биологическим отцом Ся Циньюэ, они жили вместе шестнадцать лет и воспитывал ее шестнадцать лет… и определенно не был бы таким равнодушным.

Что происходит? Что не так?

Сплел ли Ся Хуньи ложь, которая могла обмануть всех, или результат слияния духовной энергии в крови был просто ошибкой?

И Ся Циньюэ никогда не рассказывала ему об этом. Он также никогда не знал, что Ся Циньюэ всегда носила что-то подобное в своем сердце.

…

Словно почувствовав что-то, Юэ Угу слабо открыл глаза.

Она встала, однако обнаружила, что ее дочь пристально смотрит вперед, не издавая ни звука, как будто она потерялась в своих мыслях.

— Циньюэ? — Ана тихо позвала.

Ся Циньюэ наконец пришла в себя, но глаза ее все еще были покрыты туманной дымкой.

— Что случилось? — Чувствуя ненормальность своей дочери, Юэ Угу с беспокойством спросила, — ты думаешь о том, что он сказал тебе?

Ся Циньюэ мягко покачала головой. Она села рядом с матерью и посмотрела ей в глаза. После долгого времени она сказала очень тихо, — мама, до того, как ты с моим отцом встретились столько лет назад, у тебя со старшим Божественным императором… были отношения мужа и жены?

— Конечно, нет. — Не колеблясь, Юэ Угу улыбнулась и покачала головой, — тогда Уя очень ценил меня. Он хотел сохранить все до нашей брачной ночи. До этого он сказал, что не хочет «запятнать» мое имя «Угу». (Стримартс: Угу означает незапятнанная)

— Разве мама не рассказывала тебе об этом давным-давно? Почему ты вдруг спрашиваешь об этом? — Ответ Юэ Угу не рассеял туман в глазах Ся Циньюэ. Она продолжала смотреть в глаза своей матери, пробормотав мечтательным голосом, — действительно… никогда раньше?

Эта очевидная ненормальность заставила Юэ Угу на мгновение обомлеть. Потом она вдруг что-то поняла, и выражение ее лица мгновенно стало испуганным и мучительным. Она крепко держала дочь за руку и сказала паническим голосом, — Циньюэ, ты должна верить своей маме. Будь то до встречи с отцом или после того, как ушла от него, я и он никогда… никогда!

Внезапно хаотичная аура и голос, несущий слишком много грусти, заставили Ся Циньюэ с растерянной головой мгновенно проснуться. Только тогда она вдруг поняла, какой вред нанесли ее слова матери.

— Мама… нет! Это не то, что я имела в виду… — Она попыталась поспешно объяснить.

— Циньюэ. — Глаза Юэ Угу были затуманены слезами, она изо всех сил пыталась восстановить в голосе мягкость. — Я знаю, что обидела твоего отца, я обидела тебя и Юаньба. Когда я ушла, не считаясь ни с кем, я недостойная жена, я недостойная мать…

— Нет! Это не так! — Ся Циньюэ покачала головой изо всех сил. Растерянность в ее сердце полностью превратилась в беспомощность и чувства самобичевания.

Юэ Угу посмотрела на свою дочь, она была рядом, слезы окрашивали ее щеки, — возможность увидеть мою уже взрослую дочь величайшая милость и благодать, которые дали мне небеса. Но… мой эгоизм вызвал много проблем. На самом деле, я думала, что смогу завершить свадебную церемонию при жизни, но я забыла, что это навредит тебе.

— Циньюэ, с тобой рядом все эти годы я больше ни о чем не жалею до конца своей жизни. — Палец Юэ Угу слегка коснулся щеки дочери, — не волнуйся, я не позволю никому заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь делать.

— Мама, это не то, что я имела в виду, на самом деле это не так! — Ся Циньюэ снова покачала головой. Она поддержала плечи матери, позволяя ей посмотреть в свои глаза, — мама, послушай меня, ты никого не подвела… и ты также не совершила ошибку!

— Независимо от того, ты, мой отец или старший Божественный император, вы все просто жертвы. Это злодей, причинил тебе боль тогда.

Она видела все печали своей матери в ее глазах и чувствовала их в своем сердце. Она также знала, что было слишком много боли, обиды и вины, которые всегда давили на сердце ее матери, делая ее особенно чувствительной и хрупкой.

Чрезвычайно хрупкое сердце ее матери было тяжело ранено ее смущающими словами.

Почти все слезы, упавшие из глаз матери, упали на ее душу. Слова матери, нервные, боязливые, почти клятвенные, опасаясь ранить ее, заставили ее вдруг осознать, каким эгоистичным было ее прежнее упрямство, рожденное ее мыслями.

— Причина, по которой я спросила только, что, была на самом деле потому, что… я хотела сказать маме… — Она протянула руку и медленно вытерла слезы с лица матери, — я уже передумала. Я приму все, что сказал старший Божественный император.

Лицо Юэ Угу не выражало ни малейшего облегчения. Вместо этого ее руки, сжимавшие тело Ся Циньюэ, напряглись, она быстро сказала, — Циньюэ! Ты забыла, что я только что сказала? Тебе не нужно заставлять себя делать то, что ты не хочешь делать, в любом случае нет нужны принуждать себя. И не делай этого для меня…

— Конечно нет, это не принуждение, и… не исключительно ради мамы. — Она покачала головой, слезы хлынули из ее глаз, а на губах появилась легкая улыбка, — старший Божественный император прав. С особым врожденным талантом, которым я обладаю, если у меня недостаточно силы, то… небесный дар станет для меня бесконечным бедствием.

— Для меня позиция Божественного императора слишком иллюзорна и эфемерна, однако божественная сила Царства Лунного Бога — это сила самого высокого уровня в современном мире. Простые люди не могли даже мечтать о том, чтобы получить ее даже после тысячи жизней. Для меня это еще один вид небесной милости, и это также большая помощь.

— У меня просто… нет причин отказываться.

— … — Глаза Юэ Угу дрогнули. Она пристально посмотрела на Ся Циньюэ, желая увидеть борьбу в ее глазах. — Ты действительно… ты действительно так думаешь?

— Да. — Ся Циньюэ кивнула, — я знаю, сердце моей матери всегда было глубоко похоронено из-за стыда перед нами. Ты больше всего боялась, что меня обидят, и ты совершенно не хочешь, чтобы мне причинили малейшую боль.

— Но, мама, ты никогда не делала ничего плохого. Ты никогда никого не подводила. Твой уход тогда был не из-за того, что ты была неверной, а из-за того, что судьба издевалась над тобой. Человек, который пострадал больше всего ты.

— Прежде чем уйти, ты разорвала свои отношения с моим отцом, поэтому ты уже полностью свободна. Ты можешь выходить замуж за кого хочешь. Тебе не нужно принуждать свое сердце.

Улыбка в уголках губ Ся Циньюэ еще больше смягчилась, — мама также не должна чувствовать себя виноватой передо мной. Я твоя дочь, так что даже если ты меня не вырастила, ты родила меня. И с детства, я никогда ничего не могла сделать для своей матери. Если я смогу помочь моей маме выполнить одно из ее самых больших желаний в жизни… я буду очень счастлива.

Нефритовое стекло в глазах Юэ Угу, разбилось, и слезы били ключом, — Циньюэ… моя дочь…

Она крепко обняла Ся Циньюэ… она все еще не могла подтвердить, были ли слова ее дочери в конечном итоге ее истинным намерением, или это был компромисс ради нее. Но со словами дочери это был первый раз в ее жизни, когда она действительно почувствовала, что может умереть без сожалений.

…

— Ты… ты действительно все обдумала?

На следующий день, когда он услышал слова Ся Циньюэ, волнение Юэ Уя было за пределами слов.

Он был так доволен в душе, что сам удивился.

— Да! — Ся Циньюэ торжественно кивнула. Ее слишком равнодушное выражение, на уровне Юэ Уя, не показывало никаких эмоций, — однако у меня есть две просьбы.

— Хорошо. — Юэ Уя без колебаний кивнул. — Говори.

— Во-первых, — голос Ся Циньюэ слегка сделал пауку, когда выражение ее лица стало еще более торжественным. Однако взгляд ее казался несколько уклончивым, — я хочу… поклониться старшему как приемному отцу.

На лице Юэ Уя появилось выражение удивления, но он покачал головой и засмеялся после этого, — Циньюэ, ты недооцениваешь меня, говоря это. Ты дочь Угу, поэтому у меня никогда не будет романтических мыслей к тебе. Тебе не нужно этого делать.

Он думал, что Ся Циньюэ защищает себя «дочь приемного отца».

— Старший неправильно понял. — Выражение лица Ся Циньюэ по-прежнему было равнодушным, а глаза были такими же яркими и безупречными, как божественная Луна на небе, — Старший. проявил большую доброту ко мне и моей матери. Это мое личное желание признать старшего приемным отцом.

— Циньюэ скромного происхождения и не заслуживает внимания. Это мое желание довольно экстравагантно… Я надеюсь, что старший может исполнить его.

Ее серьезность и легкая дрожь в голосе…

Не только Юэ Уя, даже Юэ Угу была глубоко потрясена.

— Хорошо, хорошо!

Юэ Уя сказал два раза «хорошо» подряд.

Первое «хорошо «он тяжело кивнул головой, а на втором «хорошо» на его лице расцвела улыбка.

— Только не сейчас. Я, Юэ Уя, рад иметь приемную дочь, так как я могу быть небрежным! Даже если я не могу поздравить перед всеми, это лицо совершенно недопустимо, хахаха.

Он громко рассмеялся…

Его сердце наполнилось радостью.

Ся Циньюэ слегка закрыла глаза. После долгого времени она тихо сказала, — второе, это правда. Тогда… кто был тем, кто причинил боль моей матери?!

Мой первый муж…

Мой мастер…

Моя родина…

Раз за разом потеря и бедствие, она чувствовала себя мучительно беспомощной.

Из-за этого месть за ее маму была больше, чем небо.

Когда ее мать умрет в будущем, когда она будет наделена божественной силой Лунного Бога, месть, это будет последним смыслом ее оставшейся жизни.

[PS: так называемое слияние крови для признания родства не имеет научной основы, это чисто выдумка и не заменяет реальность]